– Раздавай, – фыркнул тот и вальяжно откинулся на спинку дивана.

Арсений невольно скользнул взглядом по крепкому торсу и брюкам, и тут же вспыхнул, мысленно обругав себя.

– Нравится? – коротко спросил альфа, не оставив Арсению и шанса сделать вид, что он не смотрел, куда не следует.

Молчать или ответить? Арсений быстро перетасовал карты и раскинул, до боли прикусывая внутреннюю сторону щеки.

– У вас есть шестерки? – спросил он.

– Полно, но мелких карт нужной масти не имеется, – ответил альфа.

Арсений почему-то снова глянул на него, скрываясь за веером из своих карт. Это, кажется, был самый здоровый диалог с того момента, как альфа вломился в его магазин. И тем страннее это выглядело. Думать о том, что собственный член до сих пор болезненно ноет, а между ног стало влажно, он не хотел. Какой-то бандюган, испортивший его имущество и угрожавший, грубо хватал его и целовал, и теперь Арсений презирал себя за то, как реагирует его тело омеги. Он дышал поверхностно, но даже это не спасало от терпкого, густого феромона, впитывающегося в кожу.

Должно быть, для этого альфы он не более, чем мелкая серая мышка, которую прихлопнуть лапой ничего не стоит. И ведь если он это сделает, никто даже не заметит.

– Эй! – врезался в размышления оклик альфы. – Уяснил?

– Что? – удивился Арсений, не понимая, что он мог пропустить.

– Играем на желания, а то на деньги резона нет. Ты же бедный, как церковная мышь.

Арсений проглотил сравнение, убедившись, как именно его видит альфа. Пусть он никогда и не считал себя привлекательным, по большей части благодаря словам других людей, но все же сравнение с грызуном больно царапнуло в груди.

– Хорошо, – согласился Арсений, ведь смысла спорить не было.

Первая партия завершилась быстро. Арсений сидел без единой карты напротив альфы с веером в половину колоды.

– Скажите мне ваше имя, – попросил омега.

– Еще чего! Ментам меня вздумал сдать! – вспылил альфа и бросил карты Арсению в лицо. Цветные карточки разлетелись в разные стороны, но омега не пошевелился.

– Нет, просто чтобы знать. Вы знаете мое.

Альфа цокнул языком, прожигая с Арсении дыру. Под взглядом темных глаз стало по-настоящему неуютно и Арсений еще раз пожалел о том, что надел теплый свитер.

– Марк, – наконец бросил альфа. – Раздавай.

* * *

Марк не помнил, когда его в последний раз что-то вообще могло смутить, но то, что загадал вновь выигравший омега, чтоб его черти драли, вгоняло альфу в краску.

– Вы не помните слова? – невинно хлопая ресницами и глядя снизу вверх, спросил Сенька, на что верхняя губа Марка дернулась. Он собирался сказать парочку ласковых или вообще отказаться, но карточный долг – это святое. Поэтому альфе пришлось выпрямиться во весь рост на хлипком стульчике, из-за чего он едва ли не задевал головой потолок. Он кашлянул, действительно напрягая память и проклиная Ирину Ивановну. Как сейчас помнил училку литературы: толстая, в огромных очках и с пучком на голове. И несмотря на свою более чем клишированную внешность, характером баба обладала стальным, за что ее кто-то уважал, а кто-то ненавидел. Марк, будучи тощим пацаном, не понимавшим, зачем вообще в седьмом классе учить стихи, если можно гонять в футбол во дворе, выполнял задания только из-под палки, за что и оставался часто после уроков. Снова вспомнилась школьная библиотека, куда его отправляли грызть гранит науки под строгим надзором, и где единственным развлечением было разрисовывание портретов писателей в учебниках. Марк в те годы поистине гордился своим умением создавать из унылых физиономий бравых пиратов.

– Я помню чудное … – начал Сеня, чем вырвал Марка из воспоминаний с запахом книжной пыли.

Альфа кашлянул, стараясь сдержать подступающую к лицу краску.

– Я помню чудное мгновенье, – пробасил он, не зная, чего больше хочет: испепелить свидетеля его позора или рассмеяться, несмотря на абсурдность ситуации.

Омега же сидел на диванчике перед ним, сверкая своими огромными глазами, и беззвучно повторяя слова губами. Вот кто выглядел по-настоящему довольным и дело было не в выигрыше. Он не высказывал радости, когда оставлял Марка с носом, а в последний раз дак и вовсе краснея, протянул напоследок две «шестерки» с робким блеянием, – На погоны.

Марк не понимал таких людей. Наверно, поэтому он и выполнял это глупое задание, чувствуя себя столь неуютно и в то же время весело, чего с ним давно не случалось.

Он приободрился и решил, что раз уж выполняет загаданное Арсением, то сделает это на совесть. Альфа читал с выражением, хоть и запинался, вспоминая слова, жестикулировал и отыгрывал по полной, невольно замечая, как все шире улыбается Сенька.

Закончив, Марк спрыгнул со стула, что отдалось неприятным всполохом боли в руке, но скривился едва заметно, не желая портить имидж.

– Это было замечательно, – осторожно похлопал в ладоши Арсений.

– Мхм, – невнятно отозвался Марк, занимая прежнее место на диване и подгребая к себе колоду. – Сейчас тасую я.

У него не было и мысли, по какой причине такой замухрышный тихушник может играть так хорошо. Подмывало расспросить, но альфа не хотел проявлять заинтересованность. Карты – единственное, что его сейчас отвлекало от желания нагнуть омегу раком и трахнуть без подготовки. Тот даже не представлял, в какой опасности находится. Конечно, он мог бы загадать что-то пошлое и омеге пришлось бы исполнять и итог был бы все тот же. Но им обоим это не улыбалось, потому приходилось то кукарекать под столом, то рассказывать стихи.

Марк уже принялся раскидывать карты, когда где-то в глубине квартиры зазвонил телефон. Альфа остановился, уже забыв, что именно он делает в этой квартире.

– Блять, – тихо выругался он и поднялся с места.

На кухне в пиджаке нашелся мобильник с треснувшим экраном.

– Да! – рявкнул альфа, которого затопило раздражение. Он все еще сжимал в руке колоду карт, слушая, как отчитывается один из его приближенных.

– Босс, крысу не поймали. Наши потеряли след, когда он скрылся на южной стороне у реки. Видать, под…

– Я знаю под кем они ходят! – рявкнул Марк, чувствуя, как помимо ушедшего товара появляется дополнительная головная боль.

Кто-то посмел не только подпортить кровь одной из его организаций, так еще и на него покусился. Такого спускать было нельзя, иначе любая шавка решит, что может разевать на Вавилова рот. Действовать он должен был быстро и весьма жестко.

– Простите, – пробормотал в трубку помощник. – Моя вина.

Марк устало потер переносицу, что снова отозвалось чертовой болью в руке. Он назвал адрес и сбросил звонок. Раздражение, которое почти угасло, начало с новой силой разворачиваться, клубиться и превращаться в нечто более страшное. Слепая злость заполнила собой каждую клеточку тела альфы, требуя немедленного выхода. Он нарочито медленно положил колоду на стол в кухне, больше всего желая схватить стул и разбить им старое окно в деревянной раме. Сука! Одна из самых лакомых поставок сорвалась благодаря смертнику, до которого он доберется в скором времени и выпотрошит ублюдка, перед тем сполна насладившись местью и узнав, кто за этим стоит.

– Эх, Арсений. Зря ты мне попался, – пробормотал он, возвращаясь в комнату.

Арсений сидел на диване, ожидая, когда вернется Марк. Удивительным образом страх, который не отпускал его с первой секунды их встречи, рассеялся при более близком общении. Если не вспоминать грубого поцелуя, от которого до сих пор пощипывало губы, то Марк оказался интересным альфой. Пусть у него не было манер, а от цветистых выражений у Арсения уши готовы были завернуться в трубочки, но все же он вел себя вполне прилично. Арсению хотелось верить, что в альфе проснулось благородство и по этой причине он его не тронул, но он не исключал вариант, что просто показался ему противным со своей худобой.

В коридоре скрипнула половица и Арсений обернулся, со все еще блуждающей по лицу улыбкой. Должно быть, Марк договорил и они смогут продолжить играть. Тот, кого он увидел в дверном проеме, мало чем напоминал альфу, несколько минут назад читавшего стихи стоя на стуле. Вокруг Марка будто клубилась темная аура, а цепкие глаза парализовали, приковав к месту.