В столовую как вихрь ворвалась Августа. Они удивленно повернулись к ней. Девочка всплеснула руками. Затем выбежала вон и через минуту вновь появилась – уже из детской с планшетом и листом ватмана, своим рисунком.

Она снова взмахнула руками, лицо ее исказила тревога.

– Принцесса, что стряслось? – спросил Макар.

Августа обогнула овальный обеденный стол и подбежала к Клавдию Мамонтову – он был ее любимчиком, сунула ему в руки свой рисунок.

– Похвастаться хочет перед тобой, – заметил Макар. – А круто она стала рисовать.

Клавдий Мамонтов улыбнулся девочке и глянул на рисунок.

«Озеро. Лодка. Наверное, наше Бельское озеро? И я на своем каноэ? Но нет – лодка, не каноэ. А в лодке стоит некто. Фигура с веслом – до пояса выглядит как обнаженный человек. А ниже пояса толстый хвост, не как у рыбы или водяного, но как у змеи. Тритон из греческих мифов? Но что-то не похоже и на тритона».

Клавдий Мамонтов ощутил внезапный дискомфорт – что-то насторожило его в рисунке Августы. Глаза изображенного существа. Они были ярко-желтого цвета. Только они и выделялись на лице, на котором не было никаких иных черт – ни носа, ни рта. Желтые горящие глаза пересекали перпендикулярные черные линии – так схематично Августа обозначила зрачки. Не человеческие, какие-то иные. Не из нашего мира.

– Классно, Августа. Кто это? Кого ты изобразила? – спросил Клавдий, зная, что Августа не ответит.

Девочка молча, настойчиво тянула его за рукав, махнула и полковнику Гущину.

– Она нас куда-то зовет, – понял Макар. – Детка, да что случилось?

Они все встали из-за стола и вышли на улицу. С открытой террасы – вид на парковую аллею к озеру. В конце аллеи они увидели Машу с прогулочной коляской.

Быстро пошли к ней, Августа буквально тащила Клавдия за собой, крепко вцепившись в его руку.

Горничная Маша переодевала Сашхена в коляске в чистый подгузник. Он сделал важные дела прямо на прогулке и теперь отчаянно брыкался и сучил ногами и руками, лежа на откинутой спинке коляски, отталкивая от себя новый памперс. Маша с головой ушла в их противостояние.

– Где Лидочка? – спросил полковник Гущин.

Маша указала им на берег – Лидочка находилась в поле ее зрения. Она стояла у самой кромки воды. Они подошли.

Метрах в ста справа вдоль берега скользила по озеру самая обычная лодка. А в ней кто-то стоял в полный рост, гребя одним веслом, давая себя Лидочке разглядеть. Второе весло покоилось в лодке.

– Мальчишка, – объявила Вера Павловна, вглядываясь сквозь очки в гребца.

– Подросток, – кивнул полковник Гущин.

Да, в лодке находился подросток, одетый в серые спортивные штаны и худи с капюшоном. У него были светлые волосы. Лицо его на таком расстоянии они не могли рассмотреть. Завидев рядом с Лидочкой взрослых мужчин и гувернантку, гребец начал сразу плавно разворачивать лодку назад.

– Эй, привет! – крикнул ему Макар.

Парень не ответил. Он развернулся и мощными гребками начал уводить лодку прочь, потом сел на весла.

– На нашем озере постоянно плавают на лодках, – заметила Вера Павловна. – На том берегу база гребная олимпийского резерва. Юниоры. Наверное, мальчик один из них. Спортсмен.

Клавдий Мамонтов следил взглядом за гребцом. Тот не пересекал озеро, нет, он плыл вдоль берега, правя в сторону дальнего озерного залива. Берег там местами покрывал густой лес.

– Августа, детка, что ты так встревожилась? – спросил Макар, наклоняясь к старшей дочери.

Августа молчала.

– Лидочка, а ты что нам скажешь? – спросил полковник Гущин насупившуюся Лидочку – та выглядела расстроенной и недовольной.

– Он вас не захотеть видеть, – ответила она уныло. – Он плыть домой.

– Оказывается, ты его знаешь?

– Конечно, мы с Августа знаем его.

– И как же его зовут?

– Prince of the lake… of water[5].

– Принц воды? – переспросил Макар. – Типа озерного Ланселота, солнышко?

– Нет, Prince Toad[6]. Я не знаю, как русский. – Лидочка глянула на отца своими голубыми глазами. – Он уплыть, но не значит уходить. Он здесь.

– Здесь? – Макар удивился.

– Да. Он разный. Он есть тут и прямо сейчас, – убежденно ответила Лидочка.

– Где? – спросил полковник Гущин.

– Colonel… Пол-ков-ник, я вам сейчас показать, – Лидочка произнесла русское словно «полковник» ради Гущина с великим усердием.

Лидочка доверчиво взяла полковника Гущина за руку и повела за собой… к конюшне. Они все двинулись следом. Горничная Маша, закончив переодевать Сашхена, присоединилась к ним – катила коляску. Августа по-прежнему выказывала сильные признаки беспокойства. Чтобы как-то ее поддержать, Клавдий Мамонтов сам крепко взял ее за руку.

Он разглядывал конюшню – строение давно опустело. Когда-то отец Макара держал там лошадей. Но после его смерти и всего, что за этим последовало, Макар лошадей продал. Из конюшни даже убрали весь инвентарь, превратив ее в обычный сарай. На замок ничего не запиралось.

– Лидочка, какое красивое имя – Принц воды, Принц озерный, – заметил спокойно полковник Гущин. – Ваш гость сам себя так назвал?

– Нет. Это я сказать Августе, как в сказка. – Лидочка покачала светловолосой головкой.

– А как зовут мальчика? Как он сам себя назвал? Его имя ты знаешь?

– Toad… Frog[7]… принц, вы увидите сейчас. – Лидочка показала на дверь конюшни.

– Маша, вы ходили гулять к конюшне, когда я уезжал в Питер и Иерусалим? – тихо спросил Макар горничную.

– Мы гуляли в парке. Вот и Вера Павловна подтвердит. К конюшне мы не ходили, зачем? Может, девочки сами заглядывали туда? Я никогда их не оставляю без присмотра, – Маша волновалась. – Что вы, Макар, никогда! После того случая с похищением я глаз с детей не спускаю на прогулке. И Вера Павловна тоже.

– Дети всегда в поле нашего зрения, – подтвердила и гувернантка.

Макар промолчал. Он сам распахнул дверь конюшни.

Пусто. Свет закатного солнца пробивается сквозь пыльное окно, и в столбе света пляшут пылинки. Никаких принцев… Никого.

Клавдий Мамонтов с облегчением вздохнул – девчонки напридумали себе. А тот парень на лодке… мальчик… не такой уж он и мальчик, судя по росту и по фигуре – вполне сформировавшийся подросток-старшеклассник. Какой интерес ему общаться с маленькими детьми?

Полковник Гущин вслед за Лидочкой шагнул в сумрак конюшни. Она уверенно вела его внутрь.

– Ох, там аквариум! – воскликнула гувернантка Вера Павловна.

На крышке деревянного ящика, где раньше хранили корм для лошадей, стоял самый обычный аквариум. Они подошли к нему.

В аквариуме сидела на песке бурая жаба. Клавдий Мамонтов не поверил глазам своим – на голове жабы блестела маленькая золотая корона!

– Ничего себе! Пугало! Живая жаба! – Макар наклонился к аквариуму. – В короне… Лидочка, откуда она у вас?

– Он… не она… принц, – Лидочка положила на стенку аквариума свою ладошку, и жаба увидела – медленно двинулась в ее сторону. – Он быть в лодка, и он быть здесь у нас. Он разный. Он сам нам сказать – я везде и с вами. Он плыть сегодня, чтобы кормить себя сам.

– Сам себя кормить чем? – спросил Макар, распрямляясь.

– Его мясо, – Лидочка указала на стеклянную банку позади аквариума с мертвыми засохшими червями. – Надо другой – и он привозить. Но не захотел с вами. Он только с нами – со мной и с Августа. А вы большие, вы ему не нужно.

– Только с вами он хочет общаться, пацан безымянный, ваш принц. – Полковник Гущин взял в руки банку с дохлыми червями.

Затем он наклонился к аквариуму и… Лицо его внезапно изменилось. Удивление… тревога…

– Макар, Клавдий, ну-ка, взгляните сами, я без очков вблизи, – шепнул он.

Они оба тоже наклонились. Жаба-«принц» пялилась на них выпуклыми глазами, не мигая. Золотая корона на голове жабы была вырезана из обычной золотой фольги, аккуратно склеена.