— Ты слишком много ей вколол, — не обращая внимания на мои слова, рявкает она.

— Я вколол ей меньше нормы, — возражает он. — Ей нужно поесть.

Выйдя из ванной, Мэтт через несколько секунд возвращается с подносом, который, видимо принес из спальни. На тарелке с яичницей лежит кусок тоста. Все кажется несвежим.

Сколько я уже здесь?

А Раят? О Боже, Раят. Воспоминание обрушивается на меня, как удар кулаком в лицо. Они его убили! Может, моя мать и не нажимала на курок, но она помогла Мэтту. Мое горло сжимается, глаза застилают слезы.

Мэтт ставит тарелку на столешницу и бросает мне кусок тоста. Он падает передо мной на пол.

— Съешь это, — приказывает он.

Я смотрю на него сквозь мокрые ресницы, искренне желая спалить его задницу.

— Отъебись! — сквозь стиснутые зубы рычу я.

Мэтт улыбается.

— О, мы этим займемся. Но сначала поешь.

— Нет! — говорю я ему.

Раят мертв. Моя мать помогла Мэтту убить его и похитить меня. Почему я должна делать то, что он мне говорит?

Мэтт фыркает.

Моя мать вздыхает.

— Тебе нужно поесть…

— Отъебись! — кричу я, не дав ей договорить. У меня горит горло, в ушах звенит.

— Вот так, — Мэтт бросается ко мне и подбирает с пола тост. Одной рукой схватив меня за волосы, он запрокидывает мою голову и запихивает тост мне в рот, прямо в горло.

Я давлюсь, с моих губ падают куски хлеба.

— Не делай этого, — шипит моя мать, оттаскивая его от меня.

Я снова ползу к унитазу, и меня снова выворачивает.

— Ей нужен врач, — рычит Мэтт.

— Я знаю, что с ней не так, — заявляет моя мать.

— Да, она два дня была в отключке. Ей нужно поесть.

— Нет, — не соглашается мама.

Я сажусь на задницу и вытираю с подбородка слюну.

— Она беременна.

Я не подтвердила это официально. Я хотела подождать еще несколько дней, прежде чем сделать тест, потому что у меня и раньше бывали задержки. Даже когда я принимала противозачаточные, и мне не хотелось зря обнадеживать себя. Я опускаю глаза.

— Сукин сын! — шипит Мэтт. — Ты позволила ему обрюхатить себя, тупая сука! — кричит на меня он.

— Черт побери, этот гребаный ублюдок! — пинает шкафы Мэтт.

Я смотрю на него сквозь мокрые от слез ресницы, меня так сильно тошнит, что я снова плачу.

— Он мой муж! — кричу ему я.

Затем на моих губах появляется улыбка, и я добавляю:

— Он может делать со мной все, что захочет.

Его лицо краснеет от ярости.

— Он мертв, Блейкли. Так же, как и этот ребенок, — Мэтт начинает закатывать рукава. Затем он сжимает руки в кулаки и подходит ко мне.

Моя мать кладет руку ему на грудь, останавливая его.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— Избавляюсь от этого, — с раздражением отвечает он.

Я отталкиваюсь от унитаза и снова упираюсь спиной в бортик ванны, подтягивая к груди колени. Я смотрю, как они смотрят друг на друга широко раскрытыми глазами. Пусть Раят и мертв, но я не позволю им тронуть нашего ребенка. Я найду способ выбраться отсюда. Я выиграю себе немного времени.

— Ты ее не тронешь, — вздергивает подбородок мать.

— Ты шутишь, — показывает на меня Мэтт. — Она, блядь, беременна. Мне не нужен его ребенок! Только не говори мне, что ты, блядь, хочешь ребенка от Арчера?

— Конечно, хочу, — она скрещивает руки на груди. — Это даст мне второй шанс. На этот раз я сделаю все правильно.

Мать смотрит на меня и с отвращением поджимает губы.

— Нет, — качает головой Мэтт.

— Да, — шипит она. — Еще ничего не видно, значит, срок совсем небольшой. Ты прожил двадцать один год без нее. Проживешь еще семь месяцев.

Он хмыкает.

— Это приводит к еще большим осложнениям.

— Я с этим разберусь. Я найму повара для специальной диеты. Врача, ей нужны дородовые витамины, УЗИ. Все будет хорошо…

— Ты, блядь, сошла с ума, если думаешь, что я отдам тебе своего ребенка, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

Так вот почему Раят сделал шаг мне навстречу? Потому что он знал, что мы ждем ребенка? Может, я неосознанно подавала знаки, которые не видела сама, а он видел.

— Тем более что ты даже не моя биологическая мать.

Я ожидала, что это ее разозлит, но она просто улыбается, а Мэтт фыркает.

— Благослови тебя господь, милая, — снисходительно говорит она. — Я сама вырежу из тебя этого ребенка, а потом оставлю то, что от тебя останется, для Мэтта.

От ее слов у меня сводит живот. Полными слез глазами я сканирую ванную, чтобы понять, нет ли там чего-нибудь, что я могла бы использовать против них. Мне нужно проверить спальню. Они наверняка что-нибудь упустили, и у меня получится сбежать.

— Отлично, — Мэтт закатывает глаза. — Она может оставить его себе, но после того, как ребенок родится, мы с Блейкли уйдем.

Моя мать кивает.

— Договорились.

Они оба поворачиваются и выходят из ванной. Я слышу, как закрывается дверь спальни, затем звук нескольких замков, давая мне понять, что где бы мы ни были, я заперта в этих двух комнатах.

Я начинаю плакать, думая о Раяте. Как он мог так со мной поступить? Добровольно умереть, оставив меня. Вот почему он это сделал? Потому что знал, что я беременна? Как я буду жить без него? К горлу снова подступает желчь, и я на ощупь возвращаюсь в туалет.

ГЛАВА 56

РАЯТ

Бип… Бип… Бип… Бип…

Я со стоном поднимаю руки к голове и давлю на нее, пытаясь остановить пульсирующую в глазах боль.

Бип… бип… бип…

— Кто-нибудь выключит этот гребаный звук? — скрежещущим голосом спрашиваю я, в горле такое ощущение, будто проглотил наждачную бумагу.

— Раят? — раздается откуда-то взволнованный голос.

— Да, — я открываю глаза и вижу перед собой размытую фигуру. — Блейк?

Я тянусь к ней, но моя рука скользит по воздуху.

Бип… бип… бип… бип…

— Выключите это! — срываюсь я, в голове эхом отдается звук собственного голоса, и я вздрагиваю.

— Мы не можем. Это единственное, что говорит нам о том, что ты жив, — узнаю я голос Ганнера.

— Я ведь разговариваю, так? — рычу я.

— Ты не разговариваешь уже неделю, — заявляет он.

Прижав ладони к глазам, я снова тру их. Теперь они немного более сфокусированы. Я вижу сидящего на диване Ганнера, стоящего у окна Прикетта, а затем застывшую на краю моей койки Сару.

— Где Блейк? — спрашиваю я, оглядываясь по сторонам.

В комнате повисает тишина.

Бип… бип… бип… бип…

Когда я не вижу Блейк, и пиканье машины убыстряется.

— Где она, блядь?

Сара отворачивается от меня, и я слышу, как она шмыгает носом. Она хочет встать, но я хватаю ее за предплечье и дергаю обратно на больничную койку.

— Где она, блядь, находится? — кричу я.

— Она… ушла.

— Сара! — огрызается Ганнер.

Сара закрывает лицо руками и начинает рыдать.

— Что, черт возьми, значит, она ушла? Куда она ушла?

— Мэтт… — рыдает Сара. — Он ее забрал.

Бип. Бип. Бип.

Я отпускаю ее, и Сара с плачем выбегает из комнаты. Я сажусь, не обращая внимания на головную боль и нечеткое зрение. И начинаю выдергивать у себя из рук подключенные провода.

— Раят, — начинает Ганнер. — Ты не можешь уйти. В тебя стреляли четыре раза…

— Я в порядке.

— Нет, не в порядке, — возражает Прикетт. — Тебе нужен отдых. Твое тело должно восстановиться.

— Мне нужна Блейк! — кричу я. — Где она?

Ганнер вздыхает, а Прикетт проводит руками по волосам.

— Где она? — паника сжимает мою грудь, словно тиски.

Этого не может быть. Он сказал, что я здесь уже неделю?

— Мы не знаем, — тихо говорит Прикетт. — Мы подъехали к коттеджу как раз в тот момент, когда от нее отъезжала другая машина… мы вошли внутрь и нашли тебя в фойе, ты не подавал признаков жизни. Ганнер начал делать тебе искусственное дыхание, Сара звонила 911, а я пошел за машиной. К тому времени было уже слишком поздно. Блейк уже не было. Обыскав дом, мы поняли, что она должна была быть в машине. По пятну от твоей крови на полу мы решили, что ее утащили.