– Что ты смотришь?

– Наблюдаю за заходом солнца в отражении перископа. Всё ещё пытаюсь стать великим мыслителем через внезапное озарение, но всё ещё остаюсь простым парнем с татуировкой на груди. Хотя для некоторых я являюсь кем-то вроде гуру, я не ощущаю себя таковым ни на грам. Я – та гадкая конфета в яркой обёртке, которая стремится сделаться хоть немного слаще. – человек в кресле достал из кармана халата маленький чёрный пульт и при помощи нажатия на нём кнопки включил ископаемое перед собой. Показывали какой-то документальный фильм. – но пока что ни черта не выходит.

От таких резких переключений настроения у Н. немного закружилась голова, на что он и рассчитывал, но не совсем таким способом. Разочарование сменилось полным недоумением. Он не знал что за человек перед ним.

– Самое сложное – произнёс человек в кресле после небольшого затишья –научить тех кто сидит на более тяжёлых препаратах, например героин, чистоплотности. Я имею ввиду : колоться каждый раз новой иглой, а не одной на всех, и делать всё очень стерильно. Но это особо не помогало. И я, конечно же тайно, ввёл лимит на дозировки и количество приёма «коктейля». Максимум четыре раза ты можешь ширнуться1 в стенах этого дома. Иначе грань между «свободной территорией» и наркопритоном станет размытой, а это фатально для нас всех, и грозит не только разгромом атмосферы этого места, но и тюремным сроком. Я иногда удивляюсь, как другим удалось создать нечто подобное в Большом городе, да ещё не в многоквартирном доме. Я думаю, что на весь наш район существует где-то пять участковых, и ни одного из них нету конкретно в нашем захалустье. Собственно, поэтому мы и тут. Участковые редко выезжают за пределы городка, в котором живут. И это понятно – никому не хочется ездить по всему району. Да и район у нас мирный, все участники ОПГ только вырастают тут, а собираются и попадают под арест уже в Большом городе, когда уезжают туда учиться в свои колледжи и институты. Чёрно-белых там достаточно чтобы вычислить и пресечь любое правонарушение. Поэтому создать там «свободную территорию» кажется безумием. Но она там есть, и она функционирует, живёт. Да, похоже в Большом городе живут настоящие гуру, а у этих людей есть лишь я.

– И всегда у тебя так? Так много самокритики.

– Нет. Прошу прощения, но вот сейчас меня действительно накрыло.

Они вместе засмеялись.

– Большую часть времени я чист, но иногда хочется. Вдруг просветлею? –человек в кресле достал из другого кармана халата спичечный коробок, извлёк из него две таблетки похожие на тик-так, принял одну и протянул вторую Н.

– Спасибо, но нет. Я сознание расширять не хочу, мне ещё домой ехать.

– Что ж, хорошо.

Человек поднялся с кресла и ушёл куда-то в темноту. Как Н. не щурился разглядеть ничего не удавалось : солнце уже не светило через окно и единственным источником света стал телевизор. Н. уже было хотел его развернуть, как вдруг всё вокруг загорелось тысячью маленькими огоньками. Гирлянды. Свисая сотнями созвездий с потолка вдоль стен, они тонули в ворсе ковров. Всё это было очень красиво, если бы не освещало творившийся тут беспорядок. Человек из кресла стоял рядом с лестницей, с чем-то в руках. Н. подошёл к нему.

– У меня тоже была машина. Она была лучше твоей, намного. Но знаешь что? Если бы у меня была машина ещё лучше, или такая же как у тебя, или ещё хуже, всё равно, всё что у меня бы от неё осталось это вот этот брелок – в руках человека сверкнул маленьким зелёным солнцем брелок в виде глаза в золотистой оправе. – и у тебя в будущем будет ещё много машин, я это вижу. Пообещай мне, что на каждых новых ключах твоего нового автомобиля будет красоваться вот это.

– Это распространённое заблуждение. Большинство людей, которых я встречал, пророчили мне светлое будущее, но оно у меня с тех пор является в лучшем случае блеклым. Ещё в колледже меня считали гением математики, но это не так. Я просто понимал чуть больше других, вот и всё.

– Позволь спросить, сейчас ты где-нибудь учишься?

– Да, в институте. Но я поступил туда из-за давления со стороны моей семьи.

– Там преподают математику?

– Ну, да. Высшую.

– И как твои успехи?

– Я лучший в группе, но…

Не успел Н. договорить, как брелок был у него в руке. Он понял, что спорить бесполезно, да он и не хотел – брелок ему понравился.

– Так, это было странно – сказал Н., убирая брелок в карман.

– Странности начнутся, когда вернуться остальные. С минуты на минуту.

– И какого рода странности?

– Ну…– человек обошёл Н. и сел в кресло – у каждого свои скелеты в шкафу и свои петли на шеях.

Н. подошёл ближе к Лестнице Иакова. Внизу слышалась возня, видимо посиделки у костра закончились.

– Что за девушка выжжена на ступени? – решил напоследок спросить Н.

– Спроси у того кто сделал портрет – сказал почти шёпотом человек в кресле.

– И кто его сделал?

– Видимо тот у кого был выжигатель. – изрёк пожав плечами человек в кресле.

По ступеням лестницы стали подниматься люди, вчерашний попутчик Н. шёл первым.

–Эй, привет!– почти крикнул он, увидев Н. – давно ты здесь?

– Не очень, но я уже собираюсь уходить.

Это была правда. Н. узнал, что находится наверху Лестницы Иакова, столкнулся с вопросами на которые ему, очевидно, никто не ответит и решил в ближайшее столетие больше тут не появляться.

– Уже уходишь? Ну, ладно. Всё равно тут скоро станет неудобно говорить.

– Почему же? – равнодушно спросил Н. Он посчитал, что не обменяться хотя бы несколькими предложениями с людьми, от которых уходишь навсегда, было бы проявлением плохих манер, а это нонсенс. Нужно вести себя хорошо, даже по отношению к людям, которые мало этого заслуживают.

– А, ты же не знаешь! Эх, люблю объяснять людям новое. – попутчик отвёл Н. немного в сторону, чтобы освободить проход людям – Ему привезли новый препарат недавно – попутчик указал пальцем на человека в кресле. – И сегодня он будет его пробовать. Насколько мне известно, он пробовал все наркотики на свете. Ну, почти все. Но только раз. Не подсел вообще ни на что, хотя были в его меню и очень тяжёлые вещи.

– Но зачем ему это?

Н. заметил в руках одного из поднимающихся людей потёртую электро-гитару классической чёрно-жёлтой окраски.

– Видел татуировку? Древо рядом с домом.

–Что?

– Или микросхему? Это наиболее распространённые образы, которые видят в его тату.

– Значит он не врал! – подумал Н.

А попутчик продолжал :

– Он сделал её в молодости и потом посчитал, что для такой необычайно-заумной хрени нужны соответствующие мозги, а их у него не было. И он решил развиваться : читал книги, поступал в институты, даже закончил один, но мозгов не прибавилось ни черта. Он был умным, но не мудрым. И это его убивало. И вот тогда он начал проводить такие эксперименты. А для него это в первую очередь эксперименты. Он и записи ведёт, когда его отпускает.

–Понятно. А гитара зачем?

–Она чисто из нашего любопытства. Несколько месяцев назад проводился очередной эксперимент. Тогда после употребления препарата он, как всегда, сидел в своём кресле и молчал. И вдруг он схватил старую гитару, стоявшую рядом (её принёс один парень чисто для интерьера) и выдал такое! – в глазах попутчика сверкнули огоньки, которые были ярче лампочек гирлянд – В общем через пол часа, когда мы выплакали все слёзы, а наши ладони стали опухать от аплодисментов, он спал в своём кресле, а с его пальцев стекала кровь. Но вся беда в том, что никто из нас, и он сам, не смог вспомнить это соло.

– Так в чём проблема?! – вырвалось у Н. Его разозлила очевидная глупость всех вокруг него. – пусть примет ту дрянь снова и всё.

– Он сделал это, в качестве исключения, но ничего подобного не произошло. А знаешь что самое странное? Он никогда не умел играть на гитаре.

– А почему никто из вас не запомнил мелодию?

– А вот тут немного злого юмора. В тот раз вышла накладка, и ему прислали слишком много образцов препарата. Ну мы все его и приняли, когда он уже вкинулся2. И память наша увязла в странных провалах. Мы помнили что он играл, и он тоже помнит, но что именно не помнил никто. Но мы усвоили урок и теперь записываем всё на диктофоны и видео.