– Проходи, – указал он мне на иконы.

Что же делать? Меня все ждут. Сейчас нельзя привлекать к себе внимание этого попа. И перед парнем нельзя так раскрываться. Я же не знаю, какие у них законы. И дураку после этой проповеди станет понятно, что они грешников не любят. Придется идти за этим стадом. Я все ближе подходила к тумбочкам и всматривалась, как прихожане машут рукой, перед тем как поцеловать икону. Я человек умный и запомнила порядок: на лоб, на пояс, вправо на плечо, влево… Все сделала, и —о, мама родная! —даже поцеловала эти портреты святых! И приговаривала: это только средство к цели, средство к цели… Когда я подошла к священнику, не знаю почему, по мне побежали мурашки. «Где твоя защита, брат? Он же сам дьявол!» – пронеслось у меня в мозгу. Нет, так я мистиком, как брат, стану. Так нельзя. Надо трезво смотреть на обстоятельства. Я не помню, как поцеловала крест. Мозг вырубился. Очнулась, когда парнишка в стихаре дал мне в руку кусок белого хлеба. Даже не кусок, а резаную крошку. Я ее без угрызения совести съела, хотя по моральным принципам надо было голодающей дать. Это их еда, а та девушка как раз недоедает. Хотя нет, обойдется. Ее и так хорошо покормили. Ладно, угостили так угостили. Я у них эту пищу не выпрашивала. Теперь их проблема, что ее съела атеистка.

Так, что мы делаем дальше? Надо как-то с ним познакомиться. Как? Кто будет знакомиться с красавицей, когда около нее два парня вертятся? И так почему-то в группе все уверены, что у меня есть парень, только лишь из-за того, что я самая красивая. Никому в голову не приходит, что так думают все парни, когда меня видят! И как я с ребячьей неуверенностью могу найти себе парня, когда они сами не подходят со мной знакомиться? Ну, это я имею в виду нормальных, а не всякий сброд и пикаперов. Значит, надо отшить друзей и остаться здесь, пока его не отпустят домой. Я так понимаю, сейчас все закончилось, а это значит, что его отпустят. Хочу увидеть, как он одет. Но как только я подошла к лавочке, ко мне подбежали Костик и Кирилл.

– Что ты тут делаешь?– У Костика глаза были как два пятака. Да, понятно мне его удивление.

– Да… это…Любопытно… – замялась я.

– Да тебя же почти выгнали! Чего не ушла? Назло?

Кирилл пока не понял моих истинных намерений. Отлично. Я уже подумала, что они заметили, как я дырки на алтарнике протирала.

– Нет. Вы испаритесь, ладно?– попросила их я.

– Что?– вскрикнул Костик. Такой дурак!

– Сгиньте!—уже прошипела я.

– Юль… – Кирилл пытался тоже понять. Но куда им…

– Отвалите же, сказала!—раздался эхом мой голос в храме. За спиной запылало. Я увидела растерянный взгляд Костика, который смотрел поверх меня, и обернулась. Красавчик в упор смотрел на моих друзей. Но ни слова не промолвил.

– Так бы сразу и сказала…– еле выговорил Костик. Он, наверное, пытался понять, кем приходится мне этот красавчик. Костя потянул Кирилла к выходу. Кирилл не хотел уходить. Он съедал меня взглядом. Но я отошла от ребят, дав понять, что с ними не иду. Кирилл нехотя пошел к выходу, а красавчик пошел в свечную лавку.

Ничего себе! Почему я его не заметила? Он все слышал или только то, как я их прогоняла? Хотя когда я на ребят шикнула, весь храм услышал. И тут мой взгляд задел татарку. Она стояла у выхода и явно кого-то ждала. Уж не его ли? Ну нет уж! Тебе я его не отдам! Обойдешься! Я так долго искала для себя идеального парня, что теперь, когда я его нашла, зубами буду отгрызать его от соперниц!

Красавчик наконец вышел. На нем была серая куртка, простенькая, но так ему шла! Я не ошиблась, вкус у него хороший. Но к нему сразу подскочила эта девушка нерусской внешности. Ну и я решила не отставать. Я подошла к ним и заметила, что девушка обернулась к отцу Льву и, скрестив ладони, сказала:

– Батюшка, благословите меня съездить в Богоявленский монастырь.

– Зачем тебе?– строго поинтересовался тот.

Блин, что за вопрос?! Хочется!

– Помолиться, – ответила она.– Давно там не была.

– Беготня по храмам ни к чему хорошему не приводит. Я тебя не благословляю, —отрезал отец Лев. Тут я услышала этот приглушенный голос, который уже был твердым и с мягким «р»:

– Отец Лев, вы сегодня сами говорили на проповеди, что на праздники надо ходить в храм к Царю Небесному. В Богоявленском монастыре праздник в честь святого мученика Георгия Победоносца, и Наташа хочет проявить уважение, по вашим же словам.

– А ты вообще здесь кто?– У отца Льва глаза наполнились яростью. – Какое ты имеешь право вмешиваться, когда я разговариваю с духовной дочерью?!

У красавчика в тени глаза тоже смотрелись черными и не менее страшными. Значит, я права. Он с ним не согласен. У них взаимная неприязнь. Я его уже внутренне уважала, что он все-таки имеет свое мнение, значит, уже не быдло. Единственное, что мне совсем не нравилось, это то, что он так заступился за эту девчонку. Но отцу Льву он не ответил – промолчал. Неужели не имеет права? Это значит, она ему не девушка, а просто подруга. Понятненько.

– Я тебя не благословляю, потому что это вредно для души. Будешь по храмам бегать – жизнь не сложится. Ты уже выбрала храм?

– Да.

– Ну вот и все.– И отец Лев ушел в свечную лавку.

– А почему ты его не спросила, чем храм Господень может навредить душе? Разве он не благословленный и не подчиняется Московской епархии? – спросил татароподобную девицу красавчик. Девушка, улыбаясь, виновато ответила:

– Не подумала.

– А зачем тебе на то, чтобы помолиться, благословение? – мучил ее вопросами красавчик. Кстати, хороший вопрос. Никогда не слышала, чтобы брат перед медитацией звонил кому-то и спрашивал разрешения. Смешно.

– Так положено, – ответила она, выходя из храма.

Я двинулась за ними. И мой красавчик словно прочел мои мысли и спросил ее:

– Кем?

– Так все делают.

– Кто все? – Красавчик отвлекся, чтобы перекреститься, и потом они пошли по дороге, а я следом за ними. Они молчали. А я только восхищалась этим юношей. Значит, думать умеет. Все анализирует…

Когда мы вышли за забор, я увидела машину Кирилла. Ребята ждали меня. Я украдкой им махнула и прочитала по губам Костика: «Ты едешь?» Я так же губами ответила: «Нет». Но машина не трогалась с места. Красавчик вдруг обернулся. Девушка наблюдала за нами, снимая с себя свой ужасный платок. Волосы у нее красивые – густые, стриженные каскадом. А я даже на миг забыла, что я вообще здесь делаю. Но потом опомнилась, и первая мысль была: неужели он со мной познакомится? Молчание. Ладно, значит, нападаем первыми:

– Я не знаю, где здесь автобусы или электрички.

Должно быть, улыбалась я сногсшибательно. Невозможно не заметить, что я следовала специально за ним. А значит, намек: я тебя клею, красавчик! Но он этого под моей умопомрачительной улыбкой не заметил.

– Ты юбку забыла снять, – сказал он. О нет! Если я сейчас побегу отдавать юбку, то потеряю из вида красавчика. И с собой юбку взять – значит украсть этот ужас церковной инквизиции. Я сдернула кошмар, прикрывавший любимые джинсы, и взгляд мой, видимо, настолько стал беспомощным, что он сказал:

– Давай мне. Я сам потом им привезу. Сейчас некогда, скоро электричка. Ты на Москву?

Я утвердительно кивнула, хотя мне абсолютно в противоположную сторону. Он свернул парео в трубочку и сунул во внутренний карман куртки. Я заметила под курткой белый легкий свитер, и у меня сердце съежилось —так захотелось до него дотронуться. Но надо держать себя в руках. А то спугну его еще.

– Хорошо. – Он пошел вперед, но потом обернулся и посмотрел мне в глаза: – Идем.

И отвернулся. Он на меня смотрел! Отлично. Если бы еще не было этой татарки, что догоняет его… Так, меняем тактику. Я гнаться за ним не буду. Пусть лучше чаще вспоминает обо мне. Я немного отстала и спросила:

– Меня зовут Юлия, а вас как?

Красавчик обернулся уже с улыбкой. Да такой очаровательной, что я решила, что буду комплексовать.

– Роман.

Его мягкая «р» обожгла мое сердце. Что же с ним рядом всегда так больно? Я же покалеченной домой вернусь!