Возможно, она казалась ему особенной лишь потому, что навсегда осталась образом в воображении. После одного танца дама исчезла. Элдрик искал ее, расспрашивал, но никто не знал, кто она. Времени на поиски тогда не было, он искал врага государства и решил, что незнакомка в маске должна остаться мечтой, исчезнувшим видением.

Элдрик отчетливо слышал дыхание Лучницы, биение ее сердца. Заметил, как густо она покраснела, когда он вновь привязывал ее к кровати. Приподняв голову, он хотел напоить ее элем, но заметил сжатые губы и настороженный взгляд. Она не коснулась чашки, пока он сам не сделал из нее глоток. Наблюдая, как она пьет, посматривая на него с вызовом, Элдрик вновь погрузился в свои мысли, навеянные прикосновением к ее волосам, мягким и шелковистым на ощупь. Он представлял, что не край чашки, а он сам прикасается к ее губам, и они открываются ему навстречу.

Он долго не мог устроиться на ночь, разложил матрас у двери, чтобы преградить женщине путь, реши она бежать ночью. Ему необходимо выспаться. Он слишком долго пребывал в напряжении, выслеживая врага, а потом охраняя его, боясь потерять то, что заполучил с таким трудом.

Несмотря на долгий сон, Лучница выглядела усталой, под глазами залегли тени, значит, ей нужен отдых, и это успокаивало, давало надежду, что ночь пройдет спокойно. Завтра же тревоги и заботы вернутся. В голове вновь возникнут вопросы, требующие ответов: кто она и как далеко готова зайти? Он будет с подозрением наблюдать за ней, думая, верно ли оценивает, и ждать, когда влечение его ослабеет. Завтра все будет по-другому, он чувствует в себе силу и будет ее использовать.

Минуты шли одна за другой, постояльцы и работники трактира отошли ко сну, и тишина теперь редко прерывалась звуками. В их комнате она была звенящей, но оба не сомкнули глаз.

Лучница не шевелилась и молчала, Элдрик точно знал, что она не спит. Все его тело, каждая косточка молила об отдыхе, но ему мешало осознание того, что женщина так близко. Может, ему повезет хоть в чем-то? Он сможет, например, узнать ее тайны?

Элдрик хотел скорее закончить это дело, долгое пребывание рядом будет только сильнее нервировать и усложнять выполнение задания. Он заключил договор с королем и обязан представить результат, ради себя и спокойствия друзей. Все испытываемые рядом с ней чувства лишь блажь, она была и остается для него врагом.

Элдрик решил попробовать задать несколько вопросов, от попытки не будет вреда.

– Знай, Лучница, я отвезу тебя в Тауэр в любом случае, скажешь ты мне правду или нет, – произнес он и насторожился, ожидая ответа. – К чему скрывать, кто ты на самом деле? – нервно продолжил он, взбешенный ее молчанием. – Ты можешь гордиться своей меткостью. Выстрелы мне в руку были рассчитаны идеально. Один парень, увидев их, решил, что я сам сделал это для красоты и бахвальства. Не хочешь об этом поговорить?

Она лежала неподвижно, устремив взгляд в потолок. Элдрик пригляделся, досадуя, что лег у двери, откуда не видно выражения ее лица.

Желание спать одолевало все сильнее, но, начав, Элдрик захотел продолжить. Пусть она и не отвечает на его вопросы…

– Молчишь? Где ты научилась драться? Такая маленькая, а отделала меня так, что болят ребра, и нос чуть не сломала. Ты что-то говорила о снадобьях. Повтори-ка, что за травы?

Грудь ее поднималась и опускалась, удивляя Элдрика, ведь он не должен был этого видеть. Интересно, она спокойна или ей плохо?

– Молчишь, значит. И об этом не желаешь говорить. А нам с тобой предстоит долгий путь до Лондона, где тебя казнят. Обычно все мужчины любили со мной поболтать. Вспомнить прошлое. Может, надеялись смягчить меня и получить свободу или просто чтобы их запомнили, теперь уж остается только гадать. Но ты ведь не мужчина, да. Хотя и одеваешься как мужчина. Кстати, зачем? Ударить меня ты могла и в платье. Наверное, в штанах тебе удобнее забираться на дерево.

Тишина. Женщина не произнесла ни слова. Другие его пленники тоже долго хранили свои тайны, но под пытками все же сдавались. В этом случае, похоже, разговорами тоже ничего не добиться.

Что он знает о ней? Она наделена силой и состраданием. Он не ожидал, что убийца может обладать таким качеством. Это надо использовать, он готов даже истечь кровью, если появится шанс получить ответы на вопросы. Готов исполосовать себя ножом. Возможно, всему виной усталость и недосыпание, он расскажет ей о себе, о своих страданиях и потерях, достучится до ее души, раз она еще способна что-то чувствовать.

Он сам убивал, был воином, это стало делом его жизни. Разница лишь в том, что она убивала на расстоянии, чтобы не пострадать. К тому же она англичанка, не из стана врага, судя по акценту.

– Те трое мужчин, что прикрывали меня… Я познакомился с Томасом, когда нам было по пять лет. Он постоянно шутил. Чаще всего не смешно. Жевал кусок мяса, говорил при этом что-то неразборчивое и сам смеялся.

Элдрик пошевелился, чувствуя, как грудь сжимает невыносимая боль. От этого становилось хуже, чем от ран, нанесенных Лучницей.

– Майкл всегда был тихий, пока не отведает эля, и мы следили, чтобы он не пил слишком много. У Филиппа всегда водились монеты. Уж не знаю, откуда он их брал, но их всегда было много. Он тратил их на всякую ерунду, бесполезные вещи.

Женщина смотрела в потолок и мерно дышала, при упоминании имени Майкла дыхание ее чуть сбилось. Элдрик поздравил себя с первой победой. Воспоминания о друзьях разрушили чары этой ведьмы: взгляды, позы, прикосновения мягких волос к его ладони.

– А тебе приходилось терять друзей? – Дыхание стало прерывистым, из груди вырвался приглушенный стон. Еще одна победа! – Скажи мне, маленькая Лучница, ты тоже кого-то потеряла?

– Я не могу… Мне нечего сказать. Я не та, за кого ты меня принимаешь.

Опять ложь. Вот бы увидеть сейчас ее лицо. Впрочем, она едва ли скажет что-то еще, если он зажжет свечу или встанет со своего лежбища.

– Что ты не можешь? – Элдрик говорил спокойно, почти ласково. Может, темнота поможет убийце признаться.

– Ничего.

– Я точно знаю, ты не та, за кого пытаешься себя выдать. Я рассказал тебе о себе, твоя очередь.

Тишина.

– Я искал тебя много месяцев, изучил твои повадки и стратегию. Сделанные мной выводы приведут тебя на плаху. Не хочешь ничего рассказать и спасти жизнь?

Она неожиданно повернула голову. Теперь он отчетливо видел ее лицо, она же его едва ли.

– Я все сказала. Ты ошибаешься. Я не та, кого ты искал.

Он ногой сбросил одеяло. Она опять довела его до бешенства. Все месяцы, пока он шел по ее следу, утешал себя мыслями о торжестве, радости победы, которую будет испытывать, схватив Лучника. Надеялся, что исполненная клятва подарит душе покой. Ощущение счастья, которое она у него украла.

Но нет. И она, похоже, не собирается отступать от выбранной позиции и будет продолжать лгать, дразнить, заставляя смотреть на свои чудесные волосы и в эти удивительные глаза. На тело, которым владеет не хуже лука. Это завораживало и одновременно заставляло сердце сжиматься от муки. Хотелось бежать прочь, подальше от этой женщины. А она лежала с равнодушным лицом и молчала.

– Не та, кого я ищу? – В душе закипела ярость. – Да пропади ты пропадом!

Крессида проснулась, не понимая от чего, точно не от звуков – в комнате было тихо. Она слышала ровное дыхание Элдрика, устроившегося у двери под горой одеял. Доски на полу были хорошо подогнаны, щелей не было, и, как следствие, сквозняков, над головой добротная, не протекающая крыша. Элдрик настоял, чтобы ему принесли дополнительный матрас из свободной комнаты, видимо, целью было соорудить значительную преграду, не позволившую ей быстро выбраться, даже если он отойдет от двери.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.