Краем глаза он заметил, как Доротея красноречиво повела бровями, призывая его к вежливости, и коротко кивнул.

– Надеюсь, путешествие на остров оставило хорошее впечатление?

Вот. Это вежливо. Это благоразумно.

– Да… спасибо. – Она сделала шаг навстречу, и он едва сдержался, чтобы не отшатнуться. А когда Кэтрин подняла руки в явной попытке его обнять, он резко развернулся, пробормотав:

– Я покажу тебе дом, – и без оглядки ринулся вперед.

Не нужны ему эти телячьи нежности. Он не хотел, чтобы она видела его вблизи. На фоне ее совершенной красоты он будет выглядеть настоящим чудовищем.

– Эй, Аларик, притормози, – раздалось за его спиной.

Но он и не подумал подчиниться. Он слышал ее торопливые шаги, но упорно продолжал свой забег. Его бесил ее американский выговор, приобретенный в Голливуде. Пусть она не изменила внешность, но наверняка за десять лет жизни в Америке изменилась внутренне.

Хочет ли он выяснить это?

Нет.

Означает ли это, что ему все равно?

Честно говоря, нет. Но проявление заботы и внимания означает наличие чувств, а он давным-давно запретил себе чувства и эмоции. Он не заслуживает того, чтобы заботиться о близких, как не заслуживает и того, чтобы заботу проявляли о нем.

Он вообще не должен был соглашаться на этот сумасшедший визит. Нужно было отказать Фло и не поддаваться на ее эмоциональный шантаж.

Фло. Его младшая сестричка, которая вечно сует нос не в свое дело. Она знает о его слабости, знает, как надавить и вырвать у него согласие. Кэтрин всегда была его ахиллесовой пятой. И как ни убеждал себя Аларик, что все в прошлом и не его дело спасать Кэтрин, он не смог отказать Фло.

Интересно, а что Фло рассказывала Кэтрин о нем все эти годы? Он прекрасно знал, что сестра думает о его образе жизни, и был согласен с ней, когда она пару лет назад обозвала его животным после того, как от отказался приехать домой, узнав о страшном диагнозе матери. Но он не мог заставить себя вернуться, потому что не потерпел бы сочувствия и жалости от тех, кого любил и кто знал его прежним – успешным, сильным и непобедимым.

Однако в прошлом месяце, когда Фло обратилась к нему с отчаянной просьбой приютить на острове Кэтрин, пока разразившийся в прессе скандал не убил ее морально и физически, он сдался.

Шумиха была поднята желтой прессой в связи с бурным расставанием Китти Уайлд с Люком Уокером, не меньшей голливудской знаменитостью, чем она сама, и ее партнером по фильмам и по жизни. Этот актер был всем, кем Аларик никогда не был и не смог бы стать.

Он показал рукой направо.

– Здесь столовая, – буркнул он, удивляясь, что проснувшаяся зависть не лишила его дара речи.

– Очень симпатично, – послышался за его спиной голос Кэтрин, но он и не подумал обернуться.

– Окна выходят на веранду с прекрасным видом. Я часто здесь обедаю. Но ты можешь выбрать себе любое место для еды.

Он пошел дальше, надеясь, что она поняла его намек. Ему не хотелось делить с ней трапезы. Аларик так и видел негодующий взгляд Доротеи, услышь она его реплику.

– Аларик?

Кэтрин явно за ним не поспевала, но он упрямо не сбавлял ход.

– Слева мой кабинет, который тебе не нужен. Далее идет спортивный зал. Там есть разные современные тренажеры. Если в чем не разберешься, спроси у Марселя или Андреаса.

– А почему не у тебя? Ты разве не можешь…

Он на мгновение обернулся той стороной лица, на которой не было видно шрама, и обронил:

– Я бы предпочел, чтобы тебе помогали они.

– О…

В ее тихом возгласе прозвучало такое разочарование, что он едва не взял свои слова обратно. Аларик скрипнул зубами.

– Есть турецкая баня, сауна, джакузи и выход к бассейну, – продолжил перечислять он.

Он указал на последнюю дверь.

– Все остальное пространство на этом этаже отдано библиотеке. Вход здесь. Книг много, хороших и разных, но, если тебе понадобится что-то особенное, попроси Доротею или Андреаса, они закажут.

– Я уверена, что мне ничего не понадобится.

Он подождал, пока она заглянула в библиотеку, и увидел, как ее лицо осветилось улыбкой. Они когда-то оба увлекались чтением. Услужливое воображение немедленно подкинуло картинку. Они в шезлонгах на берегу Эгейского моря с книжками в руках. Кэтрин тряхнула головой, возвращаясь в настоящее.

– Здесь так спокойно, – заметила она.

Аларик издал нечленораздельный звук, будто крякнул, и начал спускаться по каменной лестнице на нижний уровень. Кэтрин поспешила за ним. Он вел себя как настоящий придурок, понимал это, но ничего не мог с собой поделать. Если он остановится и посмотрит на нее, его накроет прошлое, в котором он тоже был хорош собой, успешен, счастлив и без шрамов на сердце и лице.

И это его злило. Он чувствовал, как закипает от ярости. Было время, когда он считал, что они будут вместе. Он был уверен, что однажды войдет в ее мир гламура и блеска. Он во всем будет ей под стать.

Однако несчастный случай разрушил его мечту. И не только мечту, авария лишила его способности желать их союза. Он снова вспомнил о лучшем друге, его жене и ребенке, которых он оставил. Чувство вины было таким же острым, как в тот день, когда погиб Фред. Он сжал кулаки.

– Вау! – воскликнула Кэтрин, входя вслед за ним в гостиную и с искренним восхищением осматривая современный интерьер.

Аларик на мгновение растерялся. Он прочистил горло, но слова не шли. Интересно, почему она так восторгается? Голливудская звезда ее масштаба наверняка видела кое-что похлеще. А может, это просто игра?

В конце концов, она актриса.

– Ты сам придумал все это?

Он отошел к бару в другом конце гостиной, не желая встречаться с ней взглядом, и только потом ответил:

– Да. – Он достал из буфета два стакана и спросил: – Хочешь чего-нибудь выпить?

– Воды, пожалуйста.

– С газом или без?

– С газом, спасибо. – Она продолжала рассматривать гостиную и развешанные по стенам картины. – Мне нравится.

Неужели ей и картины понравились? А знает ли она…

– Это ты нарисовал?

Она посмотрела на него, а он опустил взгляд и открыл встроенный в полку холодильник.

– Да.

– Недавно?

– Нет, – грубо вырвалось у него. Даже слишком грубо. Он давно уже не рисовал. В левой руке отсутствовала моторика, необходимая для работы кистью. Он не мог написать ничего достойного.

Он поставил ее бутылку на стол, а сам открыл стеклянную дверь и вышел на веранду. После прохлады гостиной полуденное солнце нещадно палило. Аларик судорожно сглотнул.

Ему хотелось заглянуть ей в глаза, поддержать разговор, насладиться ее компанией, но он боролся с искушением, убеждая себя, что лишен этого права.

Он живет сейчас затворником. Его душа и тело покрыты шрамами. Он теперь совсем не тот, что раньше, и духовно, и физически.

Аларик услышал, как она вышла следом за ним на веранду, но продолжал смотреть на море и слушать шелест волн. Такая мирная и безмятежная картина.

– Когда я купил остров, здесь был лишь заброшенный фермерский дом. Мне пришлось все перестроить и обновить.

Она прошла к самому краю веранды и любовалась видом. Он подошел и встал сзади.

– Я понимаю, почему ты купил остров. И хорошо, что оставил каменную кладку. Она придает строениям душу и отлично вписывается в скалистый пейзаж.

Аларик хмыкнул, приятно удивленный тем, что Кэтрин так легко разгадала его замысел.

– Часть этого этажа и весь нижний были выдолблены в скале. И утес перестал доминировать в пейзаже. Кроме того, в спальнях на первом этаже прохладно даже без кондиционера.

– Стало быть, у тебя дом-перевертыш?

Его губы сложились в подобие скупой улыбки.

– Похоже на то. И спальня у меня выходит в бассейн. Удобно поплавать на рассвете.

– Ты так и делаешь? – Она обернулась к нему.

– Да.

– Каждое утро?

– Да.

Она по-прежнему не отрывала от него взгляда. Он глубоко задышал, пытаясь унять растущее волнение от ее близости, но безуспешно, поскольку вмешался исходящий от нее цветочный аромат с нотками ванили. Сладковатый и соблазнительный. Он чувствовал, как этот аромат проникает в него, обволакивая теплом, которого он так давно не ощущал.