Своей директивой от 7 июня 1942 г. Ставка ВТК подтвердила необходимость обороны Азовского и Черноморского побережья Кубани. Вместе с тем на 51-ю армию Северо-Кавказского фронта была возложена подготовка рубежей на нижнем Дону, в тылу Южного фронта. В последующие полтора месяца из Москвы С.М. Буденному еще не раз приходили указания об организации обороны на южном берегу реки Дон. Когда же во второй половине июля 1942 г. под напором противника за реку Дон стали отходить подразделения Южного фронта генерал-лейтенанта Р.Я. Малиновского, Ставка ВТК попыталась разграничить полномочия двух фронтов, а 22 июля объединила все силы на южном берегу Дона под руководством командующего Южным фронтом. Основной задачей Северо-Кавказского фронта стала оборона побережья. Но уже в ночь на 28 июля в Москве приняли новое решение: передать войска из Южного в Северо-Кавказский фронт под командованием маршала С.М. Буденного.
По-видимому, Верховный главнокомандующий стал сомневаться в способности Р.Я. Малиновского остановить немецкое движение на Кавказ. Ведь именно войска его фронта, оставившие Ростов-на-Дону и не сумевшие удержать оборону по берегу реки Дон, фигурировали в известном приказе № 227, подписанном И.В. Сталиным в тот же день – 28 июля 1942 г. Между тем от Военного совета Северо-Кавказского фронта пришел обстоятельный доклад с предложениями по обороне Кавказа. В нем достаточно верно оценивались возможности противника и пути его дальнейшего наступления. Соответственно, предлагалось создать объединенное командование вооруженными силами Северного Кавказа и Закавказья, пополнить их танками и авиацией, обеспечить связь Кавказа с остальной страной через Каспийское море и т. д. Причем в штабе С.М. Буденного не питали иллюзий в отношении обороны в равнинном Предкавказье и предлагали отводить советские войска к Главному Кавказскому хребту и за реку Терек. Тем самым значительная часть Кубани, а также вся территория Ставрополья обрекались на оккупацию.
Но в Ставке ВГК действия советских войск на Кавказском направлении все еще виделись иначе: «Упорной обороной не только остановить на занимаемых рубежах дальнейшее продвижение противника на юг, но во что бы то ни стало активными действиями вернуть Батайск и восстановить положение по южному берегу р. Дон»[17]. Такие требования целиком соответствовали квинтэссенции приказа № 227, выраженной словами «Ни шагу назад!». В войсках приказ зачитали 30 июля 1942 г. Именно в этот день был запланирован контрудар Северо-Кавказского фронта, но состояться ему было не суждено. Не прекращающееся ни на день наступление немцев сорвало сосредоточение советских войск и заставило их продолжить отход на юг, теперь уже по территории Кубани и Ставрополья. Только утром 5 августа штаб Северо-Кавказского фронта получил директиву об удержании рубежа по реке Кубань. По сути, это был не приказ, а констатация факта, так как большинство соединений фронта уже направлялись к переправам, а противник еще 3 августа захватил плацдарм на южном берегу этой реки в районе Армавира.
Выходит, что многочисленные указания Ставки ВГК и основанные на них планы Северо-Кавказского фронта по организации обороны Кубани оказались сорваны. Более того, решения, принимавшиеся Москвой в конце июля 1942 г., выглядят непоследовательными, так как ответственность за оборону Кавказского направления сначала разделялась между Южным и Северо-Кавказским фронтами, потом легла на Р.Я. Малиновского, а в итоге выбор И.В. Сталина пал на С.М. Буденного. Последовавшие за этим события окончились для маршала снятием с должности командующего фронтом. Больше он руководящих постов в действующей армии не занимал. Поэтому легко поддаться искушению и возложить на С.М. Буденного вину за стремительное отступление к предгорьям Кавказа. Однако существовало ли вообще решение задачи защиты Кубани в условиях тяжелого лета 1942 г.?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо проанализировать потенциал и возможности советских войск на Кубани. К 25 июля 1942 г. Южный фронт насчитывал 134,5 тысячи человек, 1516 орудий и минометов, 33 танка. Северо-Кавказский фронт на 28 июля 1942 г. имел в своем составе почти 98 тысяч человек, 501 орудие и миномет, 40 танков[18]. После слияния этих двух войсковых объединений в единый Северо-Кавказский фронт были образованы две оперативные группы войск – Донская и Приморская. Первая из них прикрывала Ставропольское направление. Приморской группе войск в составе 18, 47 и 56-й армий, 1-го отдельного стрелкового и
17- го кавалерийского корпусов предстояло сражаться на Кубани. Но удар, нанесенный 1-й танковой армией по Донской группе в последние дни июля, привел к отступлению в направлении Армавира – Майкопа и 12-й армии. Поэтому в начале августа 1942 г. советская группировка в Краснодарском крае выглядела следующим образом (таблица 3)[19].
Таблица 3
Боевой состав советских войск на Кубани 1 августа 1942 г.
В них насчитывалось более 147 тысяч человек личного состава[20]. По другим сведениям, численность войск 12-й и 18-й армий составляла на 25 июля 1942 г. не 21 и 28 тысяч человек, а 17 и 20 тысяч соответственно, то есть на 12 тысяч меньше[21]. К этому необходимо добавить, что 4-я и 172-я стрелковые дивизии в первых числах августа оказались отрезаны от основных сил 12-й армии и в боях на Кубани фактически не участвовали. А 318-ю стрелковую дивизию 9-й армии военные дороги, напротив, привели на Туапсинское направление, а затем под Новороссийск. Поэтому вероятность погрешности при подсчетах сохраняется, но вряд ли она превышает 15–20 тысяч человек. Так или иначе, в августе 1942 г. в рядах советских войск на территории Краснодарского края оказалось меньше людей, чем у немцев и их союзников.
В отличие от разнородной по своему составу группы армий «А», Северо-Кавказский фронт состоял преимущественно из пехотных соединений. При столкновении с танковыми, моторизованными и кавалерийскими дивизиями противника в кубанских степях, советские стрелковые части заранее оказывались в проигрышном положении. Наши немногочисленные подвижные подразделения представляли собой довольно пеструю картину. Так, Майкопская танковая бригада была создана на базе Орловского танкового училища буквально накануне битвы за Кавказ, а 40-я мотострелковая бригада возникла после переформирования 72-й кавалерийской дивизии, понесшей тяжелые потери в майских боях на Керченском полуострове. Донские и кубанские дивизии 17-го казачьего кавалерийского корпуса изначально комплектовались второочередным личным составом, имели слабую артиллерию. Не подлежит сомнению высокий боевой дух кавалеристов, защищавших родной край, но боевые возможности были несопоставимы с немецкими танковыми соединениями и могли сравниться разве что с румынским кавалерийским корпусом.
Но при всех своих особенностях и определенных слабых местах 17-й корпус, наряду с танковой и мотострелковой бригадами, был укомплектованным и свежими соединениями. Большинство стрелковых дивизий и бригад не могли похвастать и этим. Если соединения 47-й армии и 1-го отдельного стрелкового корпуса представляли собой полнокровные подразделения, то состояние войск 12, 18 и 56-й армий иначе как удручающим не назовешь. В июле 1942 г. на их долю выпали тяжелые бои на Дону в составе Южного фронта. Соответственно, стрелковые дивизии и бригады имели существенный некомплект личного состава и особенно активных штыков, то есть тех, кто непосредственно должен был сражаться на передовой. Таковых имелось от 300 до 1200 человек на дивизию[22].
