Все жрецы, кроме одного, мертвы, их вера умерла вместе с ними.

— У нас по-прежнему есть месть, — сказал Веддус, наклонившись к уху Сарды. Тот почувствовал запах алкоголя в дыхании гореова, привкус теплого железа.

Они закрыли врата Красной Цитадели. Пушки опоясали ее высокие, красно-ржавые стены. Бойницы заполнили люди в полном боевом облачении: Кровавая гвардия в багровой коже и Красные рыцари в керамических доспехах, которые отражали их прозвище. Гарнизон занял длинную и толстую стену, протянувшуюся почти на километр, как на восток, так и на запад. В сердце города находилась старейшая цитадель Ранкнара — внушительная и грозная. Ее ни разу не брали штурмом. Никогда. Владеющий ею Алый владел Ранкнаром.

И все же, когда Веников превратился в грязно-оранжевое зарево на горизонте, люди за стенами сжались. Они боялись огня. Они боялись Дракона.

— Нам не следовало отказывать им, — сказал Сарда, и оказался лицом к лицу с Веддусом, который, схватив капитана за горжет, рывком притянул его к себе.

— Отрекаешься от нашей веры! — зашипел пьяный жрец, привлекая к ним внимание. — Ты — святой воин Ранкнара…

Он замолчал. С каждым прошедшим часом титул значил все меньше и меньше.

— И где теперь Ранкнар? — спросил Сарда.

Веддус отпустил его.

— Он не покинет нас, — заскрежетал он и посмотрел на внутренний двор внизу. — Мы должны принести жертву…

Сарда схватил жреца за руку, когда тот собрался обнажить кровопуск. Угасающий свет отразился от темного лезвия ножа и блеснул в глазах Веддуса, от чего тот прищурился.

— В этом больше нет никакого смысла. Какую пользу принесет жертвоприношение? — возразил Сарда.

Веддус вяло сопротивлялся. Те, кто встречался с его алчущим взглядом, отшатывались.

— Мы все еще можем провести жертвоприношение. И у нас есть оружие. Не одно. Оно веками служило Эроду. Благословенные Ранкнара. Он не… — слова застряли в горле жреца, когда он присоединился к сотням людей на стенах Красной Цитадели, пристально глядящих на горизонт.

Из дыма и гаснущего зарева пламени выступила черная, неровная линия. Это была медленно движущаяся волна длинных орудийных стволов, танковых гусениц и клепаной брони. И она собиралась очистить Ромистад и Красную Цитадель.

— Поднять щиты! — закричал дозорный.

— Ранкнар защитит нас, — прошептал Веддус, когда небеса содрогнулись рукотворным громом, и началась имперская бомбардировка.

Когда начали падать первые вражеские снаряды, а пушки на стенах Красной Цитадели стали отвечать, Веддусом овладело мрачное настроение.

— Собери их, Сарда. — Кровопуск поцеловал шею воина и выпустил бусинку в форме красного рубина. — Сколько сможешь.

Жрец посмотрел на имперскую линию и звездных воинов, беспечно идущих под канонаду Ранкнара.

— Я совершу миропомазание богатырей, а затем выпущу их.

— А если они потерпят неудачу? — спросил Сарда.

— С верой у них все получится, — ответил Веддус с желчью в голосе. — Но если нет, тогда мы оба знаем, что у нас останется последний гамбит.

— Это был трюк? — спросил Вулкан, глядя на небо и отчасти ожидая появления обещанного корабля, извергающего пламя сквозь пелену серного облака.

— Трюк? — спросил Император.

— Способ, при помощи которого ты сбросил свою маскировку. Ты не просто скинул плащ или снял маску, ты изменил… все. Это, — он указал на Императора в Его золотистом сиянии, — настоящий ты?

— Разве облик не вопрос восприятия? Ты видишь… что? Облаченного в золото правителя? Как ты сказал: короля. Другие могут увидеть нечто другое. Человека. Отца.

— Но это был трюк? — не отступал Вулкан.

— Какая разница? Пожалуйста, — произнес Император, подняв руку, чтобы показать Свою искренность, — я не пытаюсь уклониться от вопроса, но мне интересна разумная причина, по которой ты задаешь вопрос.

— Я хотел бы знать нрав и намерения человека, который предлагает мне покинуть дом и мой народ. Я — простой человек, но не считай меня доверчивым.

— Ты ни тот, ни другой, Вулкан, — ответил Император, но не стал вдаваться в подробности, — и да, я допускаю, что это был своего рода трюк. Способ установления истины.

— Значит, ты чародей? — спросил Вулкан. — Это была магия?

Настроение Императора помрачнело, но совсем чуть-чуть, так что только исключительно проницательный человек заметил бы это. Вулкан слегка поднял бровь.

— Не чародей, — сказал Император. — Магия… не реальна, это просто наука, которую еще предстоит понять. Покажи первобытной культуре огонь в первый раз, и они назовут его магией. Приведи звездолет на захолустный мир, где еще не изобрели двигатель внутреннего сгорания, и его провозгласят колдовством. Предрассудки, невежество прошлого и злодеяния, совершенные во имя них — вот с чем я желаю покончить.

— Так ты ученый?

— Упрощенный термин, — задумчиво ответил Император, — но вполне подходящий. У меня есть лаборатория, и я многое сделал, чтобы дойти до этой стадии, благодаря экспериментам и стараниям.

— И войне, — добавил Вулкан. — Ты ведь и воин.

— Да, и войне. Не буду лгать, на этом пути пролилась кровь и будет пролито еще больше. Я никогда и мысли не допускал, что просвещение человечества станет легкой задачей, которую удастся выполнить без насилия. Как это ни прискорбно.

На миг показалось, что взгляд Императора затуманился, а он задумался о чем — то отвлеченном.

— У меня были неудачи. О некоторых я никогда не расскажу.

— О моих братьях?

Император промолчал, и этого ответа было достаточно.

— Ты не расскажешь о них? — спросил Вулкан. — Они похожи на меня?

— Совсем не похожи, — ответил Император, посветлев, — и это твоя величайшая черта. И достижение, которым я горжусь более всего.

— Я встречусь с ними, если соглашусь следовать за тобой к звездам?

— Да, встретишься, хотя я еще не всех нашел. Ты многому научишься у них, а они — у тебя.

Вулкан посмотрел на песок, собравшийся вокруг его ботинок. Пустыня снова пришла в движение. Вскоре она проглотит этот гребень, а где — то появится другой.

— А их миры похожи на Ноктюрн?

— Имеешь в виду, такие же суровые и прекрасные? — спросил Император. — Некоторые — да. Некоторые из твоих братьев — короли, другие — ученые, вожди, рабы… — его взгляд обратился к Вулкану, — даже кузнецы.

— Что они подумают обо мне? Смогу ли я по-настоящему ощутить братскую связь с ними? А они со мной?

Император улыбнулся.

— Давай расскажу о Феррусе.

Горгон ухмыльнулся. Гримаса получилась совершенно безобразной для его мрачного лица.

— Он свиреп, — сказал примарх Железных Рук. Его голос был таким же суровым и грубым, как и внешний вид. Зарубки на черной броне кое-где обнажали голый керамит, хотя опалины от огня были едва заметны. — Судя по тому, как ты его описывал, я думал…

— Ты не ожидал увидеть воина, — сказал Император. Его позолоченные доспехи светились. Он стоял на разрушенном холме, не из — за того, что Ему была нужна возвышенность, чтобы выглядеть величественно. Его внешность и мощь говорили сами за себя. Несмотря на сражения, Он выглядел безупречно. Такой же сияющий и ужасающий, как ядерный рассвет.

— Я ожидал кузнеца, но он — разрушитель.

Большинство земель за пределами крупных городов Ранкнара превратились в пепел. Бомбардировка длилась несколько дней, ослабляя оборону туземцев, но надежды Императора, что их силы будут разбиты, не оправдались. Когда пришло время имперского наступления, оно пронеслось по всем шести континентам подобно безжалостному урагану. Но Ранкнар по-прежнему держался, поддерживаемый своей порочной верой, послужившей для Империума причиной для объявления войны на истребление.

А затем Император выпустил Своего Дракона, и земля запылала. Только тогда, медленно пожираемый огнем, Ранкнар проявил хоть какие — то признаки поражения.

— Я то думал Волчий Король неистовый, — признался Феррус, восхищаясь несдержанным духом своего новоявленного брата, — но это… Где ты нашел его?