— Громкую поставь, — попросил Ольшанский.

— Доброго дня, Сергей Георгиевич, — тон в трубке был

издевательский, — как вам спалось в одиночестве?

— Где Саша?

— Ну зачем так сразу? А поддержать светскую беседу? Нет?

— Где? — повторил я, — И что тебе надо?

— Денег, — просто ответил сучонок, — скучно, правда?

— Допустим. Где доказательства что Саша у тебя и жива? — я

посмотрел на Игоря, тот кивнул.

— Скучный вы, Сергей Георгиевич, — в трубке зашуршало, и я

услышал тихий голос, от которого все внутри сжалось, — Привет.

— С тобой все нормально?

— я жадно вслушивался в каждый шорох.

— Да. Делай как он говорит, хорошо?

— Хорошая моя, ты не бойся только.

— Надо же, какие нежности, — трубку Дима забрал, и я не

понял, услышала Саша мои слова или они достались мелкому ублюдку, — деньги.

Позвоню позже, скажу куда привезти. И глупостей не делайте.

— Леха был прав, — сказал Игорь, когда звонок оборвался.

— У меня столько нет, но я найду.

— Тсс, притормози. Сколько есть?

— Треть. Сученыш много хочет.

— Нормально. Поехали, по дороге объясню, потом отдам тебя

суровым дядькам, они тоже инструктаж проведут. Не паникуй, одного тебя никто

туда не отправит.

* * *

Тишина такая нереальная. Обычный день, солнышко светит, а я

иду по гравию к разрушенному цеху бывшего завода с сумкой наполовину фальшивых

денег. Игорь и «суровые дядьки» вселили в меня какую-то уверенность, что все

закончится хорошо. Дай бог, чтобы это было правдой.

Я услышал хруст кирпича и обернулся. Вот и клоп.

Его бы можно было назвать симпатичным, если бы не неприятная

хищная усмешка — люди не должны так улыбаться, даже приставив пистолет к чужому

виску. Сашей он прикрывался именно так. Они сделали шаг, свет упал по-другому, и

я увидел синяк у нее на скуле и разбитую губу. У меня от ярости потемнело в

глазах. С каким удовольствием я бы сейчас возил его мордой по стене!

— Вы не нервничайте, Сергей Георгиевич, — посоветовал мне

сучонок, верно растолковав мои мысли, — вам, наверное, вредно.

Сашка смотрела на меня такими глазами, что я проглотил

брошенную колкую фразу и присел, открывая сумку. Как только я заберу Сашу этот

клоп получит по полной, поэтому надо придушить свою гордость и сделать все,

чтобы он мне отдал мою женщину живой и целой.

* * *

Александра.

— Там все? — Дима толкнул меня вперед и заглянул в сумку.

— Пересчитай, — невозмутимо предложил Сергей. Если бы я его

не знала, то тоже бы купилась на это напускное спокойствие. Но я вижу, как он

переводит взгляд с меня не Диму. Страшно. Первый раз вижу, чтоб Сергею было так

страшно.

— Надеюсь на вашу честность. Шагай! — Дима толкнул меня в

спину, я по инерции сделала несколько шагов и не упала на колени только потому,

что Сергей меня подхватил.

Подхватил и тут же заступил так, чтоб я оказалась у него за

спиной.

— Ты же не думала, что я вас так отпущу? — он поднялся с

сумкой и навел на Сергея пистолет, — Чтобы вы жили долго и счастливо?

— Дима… — начала я.

— Заткнись. Я все просчитал. Не будет никакого долго и

счастливо, Сашуль. У меня ведь не было,

потому что ты мне наркоту эту подкинула, так почему у тебя должно быть?!

Я не успела на какую-то долю секунды — мозг слишком поздно

понял, что сейчас будет что-то страшное и слишком долго отдавал приказы телу.

Выстрел. Мир замедлился, я увидела, как медленно оседает на

землю Сергей, как расползается по его футболке алое пятно. Справа.

Помню, как закричала. Никогда в жизни я так не кричала.

Помню, как меня оттаскивали от Сергея какие-то люди в камуфляже, дядю Игоря,

прячущегося глаза, помню. Потом Скорая и темнота.

* * *

Совершенно белый потолок. Мысли путались, так бывает всегда

после успокоительных. Кисель, в котором вдруг всплыла строчка Наутилуса.

Интересно, а у меня право на надежду есть? Мысль отдалась такой болью, что

захотелось завыть.

— Шур?

Я медленно повернула голову на голос. Лешка.

— Шурка, — друг неуклюже поднялся, помогая себе костылем, —

ты как, а?

— Сережа?.. — губы пересохли, потрескались и с трудом

двигались.

Леха отвел глаза. Нет… пожалуйста…

— Он?.. — договорить было страшно. Если я скажу вслух, то

это станет реальностью.

— Он в коме, Шур.

* * *

Меня выписали почти сразу. Правильно, у меня кроме синяков и

ссадин ничего нет, смысл занимать палату? Забирал меня Лёха.

Я не думала и не просила. Просто больше было некому и Леха

появился. Ворчливый, наглый, в гипсе и с костылем, хромал рядом и «решал

вопросики». Я ещё не совсем поняла, не совсем была готова бороться, а Леха

мог.

— Шур, батя договорился — тебе вещи Топольского отдадут. У

тебя же ключей от его квартиры нет?

— Нет, — покачала я головой, — они выпали где-то

— Ну вот. А там кот, да и вообще… — Лёха отвел глаза.

— Я поняла. Еще машину надо забрать, она ведь у тех цехов

так и осталась. Пойдем, я хочу с Сережиным врачом поговорить.

— Топольский? — спросил замученный мужчина в белом халате, —

Да, огнестрельное и кома. А вы ему?..

— Невеста, — ответил за меня за меня Лёха.

— Ну что вам сказать… Шансы есть, конечно, организм

здоровый. Но тут есть два аспекта. Первое: для хорошей динамики лежать он

должен не у нас, а где-то в более профильном месте. Есть у нас в городе хорошая

клиника, естественно, не бесплатная.

— Деньги не проблема, — кивнула я, — а что еще?

— Время. Вы понимаете, чем дольше он в коме, тем меньше

шансов. Я даю две недели — если за это время Топольский не очнется, то, — врач

развел руками, — дальше шансов мало. Да и если придет в себя, то вряд ли

останется прежним.

— Ясно, — я кивнула, — адрес клиники подскажете?

— Шур, давай я съезжу? В клинику эту? — сказал Леха, когда

мы вышли на улицу.

— Почему ты?

— Потому что даже если откажут, я договорюсь. А тебе бы

отдохнуть.

— Нет, Леш, спасибо, я сама. Если хочешь помочь, поехали

сейчас домой, я не знаю… не знаю, как я туда одна вернусь.

— Такси вызову. За руль не надо, Шур.

Рациональность меня догнала — всю дорогу я думала и крутила,

как мне лучше все устроить и сколько у меня есть на это денег. Денег получалось

нормально — я не тратила те проценты, что падали на мой счет с прибыли фирмы,

крупных покупок не делала давно, так что с этих проблем не будет. Даже если

через две недели Сергей не придет в себя.

Про это думать было больно и не хотелось.

Косьержка внизу поздоровалась со мной, будто я своя. Или я

уже своя?

Путь до седьмого этажа был почему-то очень длинным, будто

лифт специально оттягивал момент, когда мне нужно будет зайти в пустую

квартиру.

Лешка что-то понял, отобрал у меня ключи и открыл дверь

сам.

К порогу выкатился кот и недовольно мяукнул.

— Оголодал, что ли?

— Наверное, обычно Майбаху все равно на людей, — я никак не

могла заставить себя перешагнуть порог.

— Не можешь, не заходи. Скажи, что забрать просто.

— Нет, Леш, надо.

Вроде, ничего не изменилось и все другое. Блокнот на столе,

где торопливо записан какой-то адрес, пепельница полная окурков — Сергей

всегда, когда нервничает растирает окурок в труху, так, что остается только

фильтр.

— Вещи собери, — вывел меня из ступора Лешкин голос, —

сегодня у меня переночуешь, дальше придумаем.

— Меня мама звала.

— А то ты поедешь?

— Нет, — я вдруг улыбнулась, — не хочу своей постной рожей

портить людям настроение.

— Вот и собирайся, у меня рожа тоже не особо.

Леха вырос. Я не замечала раньше — Лешка же шут. А тут…