– Я боюсь темноты… Кошек не люблю, хоть у меня дома кошка есть. Ещё я боюсь высоты. И не очень люблю долгие разговоры. Мне больше нравится думать. Я люблю рисовать и радоваться закату. И мне кажется, что у меня появилось два друга: дедушка из дома 3А и ты…

Оля улыбнулась и сказала:

– А я – толстая.

Я попробовал возмутиться и сказать ей, что никакая она не толстая, а просто очень большая девочка, но она меня перебила:

– Не надо только меня утешать. Я знаю, что толстая. Я же вижу себя в зеркало. И с другими девчонками себя сравниваю. Но я не расстраиваюсь. Мама говорит, что она в детстве тоже такая была, а потом выросла и стала красавицей, так что мне нужно немножко потерпеть. Только бывает очень обидно, когда кто-то обзывается. Мне сразу драться хочется.

Вот тут я не постеснялся и перебил её:

– Знаешь, Оля. Мне кажется, тебе не надо так часто драться. Хочешь, я вместо тебя драться буду? Ты только говори когда, а то я иногда вообще не понимаю, за что ты воюешь.

Оля засмеялась и сказала, что мне драться нельзя, потому что я такой маленький и худой, что мне любой может навалять. И мне почему-то было совсем не обидно от этих слов, ведь она сказала правду и не для того, чтобы меня обидеть. Слушать правду от Оли было легко.

– Оля, а давай тогда не будем обращать внимания на того, кто обзывается? Ну, чтобы нам обоим драться не приходилось.

– Я попробую, – неуверенно ответила Оля.

Потом мы ещё много разговаривали о всякой ерунде. Оля рассказала мне, что любит фиалки. И что у неё дома все подоконники в этих фиалках самых разных цветов. И что она сама за цветами ухаживает, сама поливает. А я предложил ей как-нибудь нарисовать её любимые цветы. Оля обрадовалась.

Мы и о серьёзных вещах успели поговорить, но не так подробно, как о ерунде. Всё-таки у нас впервые такой разговор был. Оля спросила меня, влюблялся ли я когда-нибудь. Я честно ответил, что было однажды, но очень давно, ещё до школы. А Оля поделилась, что ей кажется, что она влюблена в одного мальчишку из параллельного класса, и что это её очень расстраивает. Я удивился: «Почему?»

– Знаешь, Костик, он такой классный, что никогда на меня не посмотрит. Поэтому я с ним иногда дерусь.

Я сказал: «Понятно» – и засмеялся. И Оля тоже начала смеяться вместе со мной. Мы хохотали так долго, что даже оба хрюкать стали, и из-за этого ещё больше хохотали! Оля сквозь смех говорила: «Я так рада!» И я радовался! Как хорошо говорить по душам с другом!

Я решил показать Оле одно моё любимое тайное место.

На чердак дома № 9 дверь не закрывалась. Мы это с дедушкой из дома 3А как-то обнаружили. Ему дворник по секрету рассказал, а дедушка уже со мной поделился. Мы с ним туда тайно пробирались несколько раз на закат смотреть.

Окошко на чердаке совсем маленькое, но закат оттуда виден самый необычный, потому что, когда солнце садится, оно начинает отражаться в большом стеклянном небоскребе, который стоит аж через три улицы от нашего переулка. А от одного небоскреба отражается ещё и в другом, так что получается треугольник из солнц.

У меня на чердаке и краски были припасены, и бумага. Это чтобы с собой их туда таскать не приходилось. Я уже несколько раз пробовал этот закат нарисовать, но у меня ничего не получалось. Точнее, кому-то, может быть, и понравились бы эти мои рисунки, но я-то сам знал, что это всё не то. Когда в окошко чердака на закат смотришь, хочется кричать от восторга. А когда на мой рисунок заката – восторга никакого нет. Значит, неправильные у меня закаты на бумаге. Кому они нужны, если не радуют.

Сначала мы с Олей зашли к дедушке познакомиться. Должны же мои друзья быть знакомы друг с другом. А потом я попросил дедушку, чтобы он пообещал моим родителям и родителям Оли, что присмотрит за нами, пока я буду рисовать закат. Ну, чтобы они не волновались, что мы подольше на улице задержимся. Про чердак я его попросил никому не говорить. Это же не считается враньём. Если бы спросили, мы бы признались. А так зачем? Дедушка согласился, только попросил его тоже на чердак с собой взять.

Вот так, втроём, мы и пришли закатом любоваться. Оля радовалась почти как моя мама: «Это восторг!» Дедушка радовался, будто ему тоже лет одиннадцать, и повторял без конца слово «классно». И я радовался. Я очень-очень радовался!

Оказалось, что радоваться вместе с друзьями в сто раз круче, чем одному! Я хотел бы заорать и запрыгать, но решил, что чердак – не лучшее для этого место, поэтому схватил бумагу и краски и быстро начал рисовать, что вижу. Олю я пропустил поближе к окну, потому что она впервые отсюда на закат смотрела. Из-за этого у меня на рисунке получилась сначала Олина косичка с голубой лентой, потом оконная рама, а за ней уже закат. Наверное, если бы Оля не мешала, то в этот день у меня мог получиться тот самый рисунок, о котором я мечтал, но без Оли не было бы такой радости.

У нас бывают гости. Нечасто. Но это всегда весело. На дни рождения родителей, на праздники. Иногда просто так, потому что давно не виделись и решили собраться. Встречаться все любят у нас дома, потому что мама вкусно готовит и умеет создавать настроение. От нас все уходят счастливыми. Так мне кажется. Хотя я не всегда вижу, как они уходят. Гости могут почти до утра сидеть и болтать весело о чем-то и даже песни под гитару петь. Гитара у нас дома есть, хоть никто на ней играть не умеет, но мама всегда говорит, что это для друзей.

У моих родителей есть общие друзья. Мама называет их компанией. Так и говорит: «У нас сегодня компания собирается». Наверное, сначала это были отдельно папины и мамины друзья, но потом они передружились между собой, вот и получилась компания. Посчитать, сколько в компании человек, у меня не получается, потому что все вместе, по словам мамы, они в последний раз собирались на свадьбе кого-то из друзей. Меня на эту свадьбу не позвали. Я тогда ещё совсем маленький был.

Гости обычно приходят в выходные. Мама всегда очень ответственно готовится, будто Новый год дома намечается. Мне нравится всё это. Как пирог в духовке пригорает, и мама расстраивается, а его потом всё равно все хвалят и съедают. Как папа постоянно в магазин бегает, потому что чего-то обязательно нет: то горошка зелёного, то соль заканчивается вдруг. Как мама порядок наводит в квартире, а потом с первыми же гостями начинается какой-то замечательный уютный беспорядок. Как все со мной здороваются и обязательно одинаково удивляются: «Костя! Как ты вырос! Совсем уже большой стал!»

А ещё мне нравится, что меня в такие дни никто спать вовремя не отправляет. Я сам ухожу, когда уже засыпать прямо за столом начинаю. Но дверь в комнату никогда не закрываю. Я люблю шум компании, хоть и не понимаю, о чем они говорят. Просто в такие дни меня даже темнота в комнате не пугает. Я люблю засыпать и слышать, как они смеются, перебивают друг друга, а потом вдруг шепчут громко: «Тише, тише, ребёнок спит» – и снова становятся громкими и весёлыми. Не потому что им не важно, что я сплю, а потому что – компания.

Я вдруг задумался: а откуда компания берётся? Её же накопить нужно, собрать как-то. Вот дядя Женя с папой со школы дружат. Его жена, тётя Лена, позже в компанию попала, когда они уже поженились. И у мамы есть друзья, которые поженились рано, сразу после школы, так что они в компании с самого начала. Олег Петрович с папой на его первой работе подружился. Он всегда один приходит. А мамина угрюмая подруга, тётя Кристина, которая тоже одна, всегда с ним рядом хихикать начинает и уже не думает, что в жизни всё плохо. Есть еще мамины подруги из института и папины товарищи с армии. Они все очень разные, но почему-то умеют разговаривать про одно и то же и шутки шутят общие. И песни поют свои.