Но в этот миг я спохватилась, оглянулась – и похолодела. Папа, воспользовавшись тем, что я отпустила его руку, коварно сбежал и затерялся в толпе!

Я аж заскрипела зубами от досады и бросилась его искать, надеясь, что отец пристанет со своей «исторической недостоверностью» к не слишком злобному и здоровенному викингу.

Я долго бегала по торговым рядам, пока наконец откуда-то сбоку не послышался знакомый громкий голос. Ну конечно, папа уже с кем-то спорил! Быстро же он забыл о своей клятве…

Я обогнула какую-то даму в высоком головном уборе и застыла на месте, выглядывая из-за прилавка с этническими футболками, с кем там зацепился папа, и не пора ли уже его спасать.

В первый миг я выдохнула. Папа стоял у лотка со старинными украшениями, оживленно разговаривая с продавцом. И продавец это был не какой-нибудь ражий детина размером с тролля, а улыбчивый высокий старик с седой бородой. Глаза его прятались под темными очками. Рядом с его палаткой на раздвоенном шесте сидели два больших, иссиня-черных ворона. А прилавок буквально сиял, усыпанный перстнями, заколками для плащей, подвесками и все прочим, что не давало покоя папе. Как мне показалось – очень красивыми. Но папа придерживался другого мнения.

– Спору нет – стильные безделушки, – разносился его громкий голос. – Сделаны мастерски. Но это же все неисторично!

– Ну как же неисторично, – миролюбиво возражал старик. – Вот поглядите, какая подвеска с вороном! Девятый век!

– Хотите сказать, что это реплика? – перебил отец, явно упиваясь беседой. – Нет, вы мне покажите прототип! Уж поверьте, я по украшениям этого периода выпустил сборник статей. Я наизусть помню все известные украшения этого периода. А ваш ворон – просто полет воображения!

– Слыхал, Хугин? – посмеиваясь, обратился старик к одной из своих птиц. – Ты – полет воображения!

Ворон презрительно покосился в сторону папы и отвернулся.

– Вы можете указать хотя бы одну археологическую находку, которая напоминала бы эту вашу художественную самодеятельность?

И тут я увидела, как старик в темных очках, улыбается. Ох какая неприятная была у него улыбка – аж мороз по коже! Мне вдруг подумалось, что лучше бы на месте старичка оказался любой из всех этих здоровенных парне в железе…

– Находки, говоришь? – промурлыкал продавец и снял очки. – Отчего ж не показать? У меня полным-полно находок… Можно сказать, целая сокровищница…

– Весьма интересно было бы взглянуть, – снисходительно отозвался отец.

Я затаила дыхание. У старого продавца украшений был всего один глаз – яркий, пронзительный, пристально глядящий на папу.

– Что ж пойдем, глянем…

Вороны вдруг забеспокоились, принялись топтаться на своих шестках, распахнули крылья… Продавец положил на плечо собеседника сухую стариковскую руку…

И пропал!

И вороны пропали!

И лоток с украшениями пропал!

И папа пропал!

Только темные очки и остались валяться в траве…

Какое-то время я бестолково металась по ярмарке, силясь понять, что произошло. Папы не должны пропадать. Тем более среди бела дня. И тем более растворяться в воздухе!

– Вы не видели здесь одноглазого старика с двумя воронами? – спрашивала я людей, спешивших мимо. Но викинги смотрели на меня как-то странно. Некоторые почему-то даже посмеивались, как будто в странном исчезновении двух людей было что-то смешное! Один белобрысый мальчишка, с виду немного постарше меня, но щеголявший в настоящем шлеме, ехидно спросил:

– Шестиногого коня с ним случайно не было?

– Дурак! – крикнула я и побежала дальше на поиски, чуть не плача.

Что же случилось с папой?! Кто был старик, куда они исчезли?

Вдруг из-за одного из больших брезентовых шатров, в которых викинги складывали свои вещи и пили чай между мероприятиями, раздалось странное шипение.

«Только змеи тут не хватало! – успела подумать я.

А через миг увидела лошадь.

Очень красивая белая лошадь, под седлом, но без всадника, выглядывала из-за шатра. Я невольно поглядела на ее ноги – нет, не шестиногая…

– Пс-с, – прошипела белая лошадь, выразительно подмигивая.

Я сперва глазам своим не поверила. Не, почудилось! Разве лошади умеют подмигивать? Ей наверно соринка в глаз попала…

Лошадь подмигнула еще раз. Теперь – явно нарочно.

– Ой… это вы мне?

Лошадь мотнула головой, призывая меня подойти поближе. Я неуверенно двинулась в ее сторону.

Вообще на ярмарке было довольно много лошадей. На большой поляне около моста на них катали детей, да и некоторые воины гордо разъезжали верхом… Но только эта беляночка пряталась за шатрами, как будто опасаясь, что ее кто-то обнаружит.

Я подошла к ней поближе. Откуда бы здесь вообще взяться лошади? Небось, тоже потерялась в толпе, бедняжка, вот и прячется за углом, не смея высунуться… Ну да, вот и седло у нее на спине… теперь ее там ищут, с ног сбиваются…

«Надо отвести ее к мосту, – подумала я. – Не то еще испугается, убежит с ярмарки, попадет под машину…»

Я внимательно посмотрела на лошадь. Она показалась мне дружелюбной и дрессированной. «Не трогай бродячих животных! – всплыли в памяти предостережения мамы. – Никогда не знаешь, что от них ожидать!» Но ведь это же не уличная кошка, и не бродячая собака на рынке, а лошадь! Да еще такая красивая…

Я подошла поближе. Лошадь тут же наклонилась и подставила мне шелковистую гриву для поглаживания.

– Ах ты моя хорошая! – тут же принялась ворковать я.

Легконогая лошадка тут же склонила колени, как будто предлагая забраться в седло.

– Хочешь, чтобы я на тебе покаталась?

Лошадь, кажется, даже закивала.

В голове промелькнуло мимолетное сомнение. Один такой конь тоже всячески заманивал сесть к нему на спину – а потом взял да и нырнул в реку!

«Но тот келпи был черный и вредный, а эта лошадка – белая и милая», – решила я, и тут же забралась в седло.

Но едва я собралась сказать «поехали!», как позади что-то громко хлопнуло. Я обернулась и увидела, как за спиной лошади распахиваются два огромных белых крыла. Не успела я даже ахнуть, как лошадь взлетела. Сделав круг над Петропавловкой, она стремительно взмыла в облака.

Я с визгом вцепилась ей в гриву. Больше я ничего не могла сделать.

– Вернись! – кричала я. – Быстро спусти меня на землю!

Странное животное будто и не слышало меня. Лишь уносило все вышел и выше, прямо в облака.

– Куда ты меня тащишь?!

– В Асгард, – ответила лошадь насмешливым мужским голосом. – Держись крепче – лететь далеко!

Мы поднимались все выше и выше. Вот уже и Петербург превратился внизу сперва в игрушечный город, а потом в гугл-карту… Вот уже облака несутся прямо над нами, почти касаясь наших голов…

А волшебная лошадь, взмахивая крыльями, продолжала лететь вверх.

– Куда мы летим?! – крикнула я, крепко держась руками ей за шею. – Эй, Пегас, ответь пожалуйста!

– Сама ты Пегас! – со смехом ответила лошадь, ударила крыльями, и мы нырнули в облака.

Довольно долго вокруг не было ничего, кроме густого тумана. Я очень перепугалась, а вдобавок насквозь вымокла – ведь туман был холодный и мокрый. И вдруг все озарилось светом, и мы вырвались наружу!

Мы попали в такое удивительно место, что я даже забыла о страхе.

Под нами белели покрытые кудрявыми барашками облачные поля. А над нами, раскинув в голубом небе огромные ветви, зеленело гигантское дерево.

Я никогда в жизни не видела таких больших деревьев. Под каждым его листом можно было бы спрятаться от дождя. Исполинский, покрытый грубой морщинистой корой ствол выходил из облаков и терялся где-то в головокружительной вышине. По ветками прыгали олени, будто белочки.

– Ч-что это? – прошептала я, с изумлением глядя на дерево-великан.

– Это Иггдрасиль – огромный ясень, на котором держится вся Вселенная, – ответил мне конь, продолжая взмахивать крыльями.