— Ага! — подставка полетела в мусорку, а Ива плюхнулась рядом и с удовольствием глотнула эспрессо. — Привет.
— Привет.
Помолчали. Мимо проносились машины и автобусы, летний ветерок путался в волосах, разбрасывая пряди.
— Ты вернулась. Зачем?
— Ну, — Ива сделала ещё глоток, — я поняла, что ты освобождаться от меня ты не собираешься. Следила за каждым фильмом, замечала в героинях себя. Новости читала — все эти твои выходки. А потом услышала о книге. Скажи, специально все главы подписал оскорблениями?
— Почти все.
Стакан кофе приятно грел руки. Глеб, не отрываясь, смотрел на красноволосую.
— Ты же… Не убежишь?
— Не убегу. Не теперь.
— Столько лет прошло. Как ты сейчас? Где?
— В магистратуре, на астронома учусь. В Санкт-Петербурге.
— Всё-таки прорвалась к звёздам.
— Не просто прорвалась. Они у меня под кожей. И кое-где даже просачиваются наружу.
Иволга одним легким движением скинула с плеч белую олимпийку. По её рукам, от плеч к запястьям, тянулись «рукава» — татуировки в виде звездного неба, галактик и планет.
— Красотища какая, — улыбнулся Глеб, проведя пальцем по нежной коже. — И как, на конференции с таким пускают?
— Куда они денутся, — ухмыльнулась красноволосая. — Лучшая на курсе, без меня на этих сборищах и послушать будет некого!
— Моя гордость! А папа как?
— Мы… Примирились. В конце-концов, характером я вся в него, поэтому постепенно начинаю понимать. Главное и неизменное — папа меня любит.
— Я тоже.
— И я тебя.
— Да?
— Да.
Ива неловко взболтнула ногами. Некоторое время молчание разливалось вокруг лавочки, смешиваясь с паром от кофе.
— А как Мила? Не знаешь?
— Все-таки стала дизайнером. Набирает популярность. Покрасилась, как ты, только в синий.
— Моя девочка. А Рус? Кир?
— Рус в Германии, опять. Уехал туда на симпозиум. Говорит, продвигается в решении проблемы с синдромом. А Кир… Неужели не слышала?
— Что? — Иволга выпрямилась и сжала кулаки. — Не говори, что он…
— Известный художник-аниматор. Рисует сейчас второй сезон своего мультсериала.
— Оба-алде-еть!
— Хочешь, пойдём ко мне и посмотрим вместе? Адрес ты знаешь.
— Ты что, так и не продал квартиру?!
— Она же не моя. Родителей. Её сдавали, но сейчас я собирался провести там пару дней, — Глеб поставил стакан на скамейку и поднялся, протянув любимой открытую ладонь. Ива посмотрела ему в глаза.
— Не злишься?
— Пару лет назад ещё злился. А потом полюбил тебя с новой силой.
Девушка кивнула и поднялась со скамейки, крепко уцепившись за руку Глеба.
— Тогда я пойду с тобой, куда захочешь.
И они спустились в метро, молодые, свободные и совершенно счастливые. А на скамейке остались два стакана кофе. Один был пуст, второй — наполнен до краёв.
