Чтобы не врать, скажу, что мы переписывались с Луи пару дней. А затем договорились о встрече на пляже. Приняв твердое и окончательное решение, что он совершенно не в моем вкусе, я отправилась на «не свидание».
Забавно, как некоторые незначительные и глупые моменты иногда очень четко отпечатываются в нашей памяти. Я почти не помню диалогов, которые мы вели с Луи в последующие недели. С трудом вспоминаю его голос, чуть лучше – кожу (потрясающе мягкую). Но зато я максимально отчетливо помню первые минуты нашего знакомства.
Увидев в назначенном месте похожего на фото из Тиндера человека, который меня также узнал, я невольно обрадовалась – да, точно, я не буду с ним спать. А затем он с потрясающей непосредственностью, граничащей с наглостью, притащил доску для кайта, чтобы мы не сидели на песке. Чужую доску.
Луи стал первым человеком, которого полюбило мое тело. При этом мой разум и душа остались к нему полностью равнодушны. Хотя нет, конечно в какие-то моменты я испытывала к нему теплоту, и даже благодарность, но не более.
Его образ мыслей и жизни были мне хоть и не противны, но совершенно чужды. Луи трудился (а может, и до сих пор это делает) в сельскохозяйственном секторе. Чем именно он занимался мне помешало запомнить три фактора: 1) его плохой английский 2) то, что мне это было не очень интересно 3) время, которое прошло с того момента, когда он мне об этом рассказывал.
Поскольку его работа является сезонной, а социальная система Франции предоставляла весьма внушительные компенсации безработным, Луи активно этим пользовался. Около полугода он работал, а остальное время путешествовал в свое удовольствие, используя друзей-французов для «отметки», подтверждающей, что он находится на территории родной страны и активно ищет работу. При этом он искренне возмущался, что размер пособия собираются весной следующего года снизить до суммы, больше моей текущей заплаты.
Логика подсказывала мне, что я должна завидовать его положению и смекалке. Но внутренние убеждения протестовали и говорили, что есть в этом что-то неправильное и не честное. Луи – натура творческая. Он записывал аудиосказки на самом сексуальном из языков, хотел поработать журналистом и с головой бросался во все, что его влекло. Включая меня.
Хотя Павле тоже был французом, пусть и сербского происхождения, именно Луи показал мне, что значит «любить по-французски». Наш секс был подобен макраме. Да, черт побери! Наши тела, как две нити, передвигались по продуманному, синхронизированному маршруту, создавая потрясающий узор оргазма.
Я уже упомянула выше кожу этого парня. Она была потрясающе мягкая и притягивающая меня, словно магнит. Мужчины неоднократно восхищались моей кожей, но раньше я никогда не обращала внимания, что у них она тоже может быть особенной.
Текстуру Луи идеально дополнял его язык, способный творить потрясающие трюки, заставляющие меня сжимать коленями его голову и мысленно считать свой путь: «первое, второе… а вот и седьмое небо».
Я отказываюсь составлять «рейтинг куннилингуса» своих любовников. Однако могу разделить всех этих мужчин на три категории: 1) те, кто вообще не делал орал 2) те, кто делал его без энтузиазма и «огонька» и 3) большое спасибо вам, мальчики.
Наверное, мне повезло, иначе бы в этом списке был бы и 4) лучше бы вы этого не делали.
Есть в этом нечто безмерно заводящее, когда мужчина падает перед тобой ниц и превращается в художника, способного перевести тебя из стадии «Я готова с тобой переспать» в фазу «Трахни меня, пожалуйста, я не могу больше терпеть».
Луи делал именно это. Он помог мне понять, что французский поцелуй можно сделать не только рту, но и вагине. А еще именно с ним у меня родилось потрясающее сравнение «Он трахает меня, словно нефтяная вышка, пытающаяся пробить скважину».
Это длилось часами и ненасытная я иногда даже успевала устать. Это был мой второй мужчина, который мог очень (очень-очень) долго не кончать, но на этот раз я четко знала, в чем причина. Вернее, в ком. Ее звали марихуана. Именно благодаря Луи я познакомилась с ней лично.
Не как хорошая девочка, а скорее как человек, который четко осознает, как быстро и сильно он становится зависим от чего угодно, я несколько дней старалась избегать этого соблазна Вьетнама. Но когда Луи предложил мне косяк, я рискнула сделать две затяжки.
А затем был самый необычный и потрясающий секс в моей жизни. Включенный им альбом с саундтреками к «Амели» в какой-то момент начал повторяться… И никогда раньше мое тело не превращалось в одну сплошную эрогенную зону, шепча откровение: «Секс – это нечто большее, чем ты привыкла о нем думать». Я словно получила доступ к премиум-версии интимного акта. Если наш обычный секс с Луи заслуживает твердую 8, то под кайфом он дошел до невероятных 9,6.
Предсказуемо, мне захотелось это повторить. Но то ли трава в следующий раз была жестче, то ли я сделала лишнюю затяжку, но эффект оказался прямо противоположным моему первому опыту. Сказать, что это было плохо – ничего не сказать. Мой разум словно был окружен зеркалами, я никуда не могла спрятаться от себя, сходя с ума от собственных мыслей и того, как они давят на меня.
Одна мысль начинала пожирать меня, и в то же время ее сжирала следующая… Бррр… Это было подобно перелому мозга, и я зареклась, больше эту дрянь не пробовать (провал). Поскольку признаться Луи прямо, как напугал меня этот опыт, я не осмелилась, то придумала историю о том, как мои соседи учуяли запах и попросили больше здесь не курить ЭТО.
Максимально наглая ложь, учитывая то, что моя ближайшая соседка в будущем «под кайфом» пришла в полный восторг, когда я дала ей печеньки и подарила пиво взамен. А соседи через дверь презентовали мне пакетик марихуаны перед отлетом в Россию, поскольку она не входит в число сувениров, которые можно привозить на нашу родину.
Но поскольку Луи не знал этих событий, которым суждено было произойти в будущем, он отнесся к этому условию с полным пониманием и во время наших встреч больше ни-ни. Но иногда он приходил уже под кайфом. Это было не видно, но слышно от его кожи. Я запомнила этот запах.
Если бы этот француз был моим парнем, меня бы это наверняка беспокоило. К счастью, он им не был. Хотя наши отношения и слегка выходили за рамки секса. Мы много болтали до и после. Ходили вместе обедать. Мой брат, с которым я вместе провела эти несколько месяцев во Вьетнаме (мы жили на одной улице) искренне поверил, когда случайно увидел нас вместе, что это «просто мой друг». Он думал так о всех из моих «вьетнамских» мужчин, пока я не призналась ему об истинной природе моих с ними отношений спустя полгода.
Самый милый момент относительно Луи – когда я отравилась (во Вьетнаме это рядовая ситуация), он пришел с внушительной и странной аптечкой. Намазал мне живот какой-то мазью, которой жутко гордился, и напоил эфирными маслами. Черт, почему я не поинтересовалась составом и дозировкой?! Хотя… Какой смысл? Сомневаюсь, что я смогла бы достать столь же качественные ингредиенты в России.
В любом случае, после шока от его предложения ВЫПИТЬ эфирные масла, я доверилась этому человеку, и мучившая меня боль в животе внезапно прошла. Кажется, мы даже посмотрели после этого какой-то русский фильм с субтитрами.
А это очень плохой знак. Значит, я начала к нему привязываться. К счастью и сожалению, он собрался в другое туристическое место Вьетнама продолжать свое путешествие, и у меня уже тогда начал вырабатываться рефлекс, который очень пригодился мне в дальнейшем. Ничего особенного – просто осознание того факта, что они (мои случайные мужчины) все здесь ненадолго, их нужно отпустить, и они никогда не вернутся назад.
Итак, он уехал путешествовать по Вьетнаму. Но затем все пошло не по плану, и он решил снова оказаться рядом со мной…
На этом моменте я решила перестать просто вспоминать, но призвать на помощь «документальные свидетельства». Дописав предыдущий абзац, я открыла нашу с Луи переписку в Фейсбуке, и хоть он удалил меня из друзей, к счастью она осталась на месте.
