За писательством время пролетает и на часах уже 4, а я выпила всего несколько чашек кофе.

Когда Кэм приходит домой в пять, я все еще печатаю, но почти закончила. Я наконец-то преодолела писательский барьер, и это потрясающее чувство. Нет ничего хуже, чем то, что ты не можешь донести свою мысль в книгу. Я чувствую, как руки ложатся мне на плечи, и подпрыгиваю от того, что меня вырвали из моего кокона.

— Прости, я зашел посмотреть, как ты. Рад, что ты снова пишешь. — Я поворачиваюсь на стуле, чтобы посмотреть на него, в то же время убирая его руки от меня. Воздух между нами напряжен, и я ненавижу это. Хочу, чтобы все было хорошо, тем более что он скоро уезжает.

— Прости за вчерашнее. Я просто пыталась понять ситуацию, но видимо переступила границы. Обещаю, что больше не буду настаивать на этом.

Кэм не отвечает. Он просто смотрит на меня сверху вниз, и я начинаю ерзать под его пристальным взглядом. Его руки хватают мои, и он ведет меня к дивану. Как только мы оба садимся, он снова замолкает, и это действительно сводит меня с ума.

— Послушай, детка, я знаю, что слишком остро отреагировал. Ты должна понять, что эти ребята тоже моя семья. Если кому-то из нас больно, и он не готов поделиться этим, я не вижу необходимости настаивать. Джейкоб прикрывал мою спину больше раз, чем ты захочешь знать. Клянусь, я, возможно, не добрался бы до дома без него пару раз. — Я задыхаюсь от этого признания. Всякий раз, когда я разговаривала с Кэмом, пока он был в командировках, мы не говорили о боях или потерях. Думаю, он знает, что это сделает меня еще более сумасшедшей и параноидальной, если я услышу о них. Я никогда не забуду тот первый раз, когда он был в командировке и мы разговаривали по телефону.

— Я скучаю по тебе, детка, — говорю я, пытаясь успокоить свой дрожащий голос. Я не хочу причинять ему еще больший стресс, заставляя его беспокоиться обо мне, но я не спала нормально с тем пор, как он уехал на прошлой неделе. В лагере есть только один телефон, и у нас есть много времени, чтобы им воспользоваться, потому что я попросила его перед отъездом, чтобы другие ребята с семьями воспользовались им в первую очередь.

— Я тоже скучаю по тебе, Шэй. — Он звучит так далеко, и это отражает реальное расстояние между нами.

— Как у тебя дела? — Я спрашиваю об этом, не уверенная, действительно ли хочу знать ответ.

— Хорошо, как только может быть. — Я слышу это постоянное хлопанье на заднем плане, почти как попкорн в микроволновке.

— Что это за звук? — Кэм не отвечает мне, и хлопки продолжаются, становясь все громче. Мое сердце начинает бешено колотиться.

— Мне придется перезвонить тебе, детка.

Телефон отключается прежде, чем я успеваю ответить или хотя бы сказать: «Я люблю тебя». Я расхаживаю по своей крошечной квартире, пытаясь сдержать истерику, которая уже на подходе. Мой разум проигрывает все возможные сценарии, которые я могу придумать, и все они плохие. Я не могу потерять его. Он мне нужен. Он сказал, что вернется. Телефон в моей руке звонит снова, и я кричу от шока.

— Эй! — Я говорю так громко и с такой настойчивостью, что могу представить, как Кэм отрывает телефон от уха.

— Эй, мне очень жаль. — Похоже, он запыхался.

— Что случилось? Что это был за шум? — Я все еще в панике, хотя он, очевидно, все еще жив и здоров.

— Ничего, теперь все в порядке.

— Кэмерон Уилсон, ты должен рассказать мне, что случилось, потому что это не может быть хуже того, что я представляю в своей голове. — Я знаю, что говорю как его мать, но мне действительно все равно.

— На лагерь напали. Это был всего лишь один парень, и о нем уже позаботились. — Это было так же плохо, как и то, что я представляла в своей голове. Я издаю громкий вздох и глотаю слезы.

— Детка, я вернусь, я всегда буду возвращаться.

— Детка?

Я качаю головой.

— Да, мне очень жаль.

— Все в порядке. Мне просто нужно, чтобы ты поняла, что некоторые люди не очень открыты, но я знаю Джейкоба, и у тебя нет причин не доверять ему. — Он наклоняется и целует меня. Я открываю рот для него, приглашая внутрь, и он скользит языком в мой рот. Мои руки обвиваются вокруг его шеи, и я забираюсь к нему на колени. Через несколько минут наш простой, нежный поцелуй разгорается с новой силой. Я прижимаюсь к нему, пытаясь добиться любого возможного трения, чтобы помочь утолить возникшую боль.

Руки Кэма хватают подол моей футболки, стягивая ее через голову, затем я делаю то же самое с ним. Мы продолжаем срывать друг с друга каждый предмет одежды, пока ничего не останется.

— Встань на колени на диване и держись за спинку. — Я следую его инструкциям, мое тело гудит от осознания того, что сейчас произойдет. — Подними свою попку повыше, детка.

Я выгибаю спину, и пока двигаюсь в нужном положении, Кэм нежно ласкает мою попу, прежде чем нежно поцеловать ее. Когда он устраивается позади меня, я ловлю себя на том, что просто хочу оттолкнуться назад, не желая терять ни секунды без него внутри меня.

— Я так сильно хочу тебя прямо сейчас, малыш, не знаю, как долго продержусь. — Он врезается в меня, и я стону от этого чувства. Под этим углом он так глубоко внутри меня, что мне почти трудно удержаться. — Боже, я чувствую себя как в раю.

Кэм начинает двигаться быстрее, и я едва могу справиться с этим ощущением. Когда он протягивает руку, чтобы поиграть с моим клитором, я издаю стон.

— Скажи мне, насколько это хорошо, детка.

Я ужасна в грязных разговорчиках. Я отвечаю стонами удовольствия, когда его темп ускоряется еще больше.

— Я хочу услышать тебя, когда ты кончишь, детка. Хочу услышать, как ты кричишь. — Его пальцы сжимают мой клитор, и я разрываюсь на части, крича так громко, что я благодарна, что на улице холодно и окна закрыты, иначе мы бы устроили отличное шоу для соседей. Когда Кэм заканчивает, он наклоняется вперед, опираясь на диван так же, как и я. Прежде, чем встать, он оставляет следы поцелуев на моей спине и проводит руками по моим бокам.

— Нам нужно чаще ссориться, — говорит он, прежде чем подняться.

Аминь.

Глава 6

Кэм уходил рано и возвращался домой поздно. Так всегда бывает перед его отъездами. Всегда есть дополнительные встречи, тренировки и так далее. Я проводила свои дни за писательством, и за последние два дня внезапного вдохновения я почти закончила с книгой. Сегодня мне нужно написать еще несколько сцен, а потом отправлю редактору. Я тонула в этом крайнем сроке, и у меня буквально меньше недели, чтобы отредактировать и опубликовать эту глупую вещь. Но такова жизнь писателя. Вы тратите месяцы на то, чтобы сказать, что пишете, когда все, что на самом деле это означает, что вы проведете несколько часов на Facebook и напишете только одну главу. Даже не заставляйте меня начинать с Pinterest. Вот куда уходят дни до смерти. Как только вы заходите на сайт, вас засасывает в их черную дыру, и вы не откликаетесь в течение нескольких часов.

Однако меня отвлекает отъезд. Ребята уезжают в пятницу днем, а сегодня вторник. Я почти не увижу Кэма на этой неделе, если вся неделя будет такой же, как вчерашний день. Я не могу себе представить, как другие девушки переживают это с детьми. Думаю, что это половина причины, по которой я избегаю темы беременности, как чумы. Я едва могу держать себя в руках, когда Кэма нет и не думаю, что смогу заботиться о детях в этом время. Мы только что поженились, и как бы люди ни навязывали нам эту тему, мы молоды, и я не хочу ни с чем торопиться. Я люблю Кэма, и, конечно, я бы хотела иметь детей, но это определенно не в ближайшем будущем.

Я слышу, как открывается дверь, и смотрю на часы, 8:00 вечера. Кэм заходит в гостиную и выглядит так, словно его сбил грузовик.

— Эй, детка, ты в порядке?

Он кивает и плюхается на диван.

— Устал. С тех пор как мы узнали о командировке, начались непрерывные совещания и стратегические тренинги. Клянусь, сегодня я едва успел съесть обед. Хорошо, что это будет короткая поездка.