— Около восьмидесяти процентов от всего объёма цистерн и бочек. — Докладывает капитан. — Только предупредили, что сегодняшние поставки — последние.

— Нам хватит…

На что хватит, то и сделаем, — домысливает Филиппов. Ворчание, оно по привычке. На самом деле, всё правильно. Фактор времени на войне, как бы ни самый главный. И Генерал об этом постоянно талдычит, и жизненный опыт подтверждает. Кто успел, тот и сел. Но не на кол, а на более выгодной позиции. Высоту занял, мост успел захватить, мало ли…

Поэтому второй рейс, почти туда же, только между Кайшадорисом и речкой Вилия, запланированный под утро, понятен. Два батальона лучше, чем один. Только оторопь берёт, как подумаешь, что там десантников ждёт. Километров за сто от линии фронта.

Второй рейс понятен, но, судя по наличию горючего, его полк или ещё пару батальонов закинет, или уже переброшенные будет снабжать.

4 октября, суббота, время 09:25

Подступы к городу Казлу-Руда. Полковой КП 6-го мехкорпуса.

Генерал-майор Хацкилевич.

— Ёлки-моталки… — генерал подавляет острый приступ желания ругнуться длинно и на полную катушку. Или неумение сказывается, всё равнобудет слабое подобие комфронта. Вот кто филигранно выражается. Но не злоупотребляет. И мы не будем. Комфронта всё время напоминает, какое у вас настроение, такое и у вашего войска. Хотя неплохое у него настроение, злое, так что…

— Еловую шишку им в немецко-фашисткую жопу с проворотом! — У-ф-ф! Даже легче становится. Кто это там хихикает? Непонятно. Это по голосу своих узнать легко, а по хмыканью и ржанью уже не просто.

Генерал снова приникает к стереотрубе. Видено-перевидено, но надо подумать и согласно заветам комфронта подчинённые не должны зреть командира в смятении. Семь остановленных артогнём танков, большинство «разутых», только один дымится. Ещё две тридцатьчетвёрки разнесены в хлам, с отрывом башки от детонации боеприпасов. Сейчас чадят, догорая.

Комфронта приказал не позже пятого числа если не захватить Каунас, то хотя бы начать штурм. Желательно успешный. Но рванули они, не зная броду и очертя голову. Отданный приказ противоречил собственным поучениям Павлова, но суть противоречия до него тем же комфронта была доведёна одним вопросом: «Ты за время рейда хоть на одно минное поле нарвался?». Разведка всё равно работает, хотя по большей части авиационная. Но скорость продвижения явно сказывается. Германцы не успевают выстроить оборону. В десяти километрах сзади разнесённые в пыль позиции 2-го армейского корпуса вермахта. 121-ую дивизию уничтожили практически полностью, 12-ая и 32-ая успели удрать. Но минное поле опять-таки соорудить не успели.

За отсутствие минных полей первое спасибо Павлову. По ночам надоедливо, как крови жаждущие комары, впереди летают лёгкие ночные бомбардировщики. У-2, в основном. Вывешивают осветительные бомбы, забрасывают мелкими, если кого заметят. Опять же разведка работает.

Второе спасибо Павлову за воздушного диспетчера. ТБ-7 наматывает круги над ними каждый день. Поддержка с неба сродни божественной помощи. Говорят, там какой-то еврейчик рулит. Ёлки-моталки! Одного народа с Христом. Так, в сторону опиум для народа!

По танкам фрицы садили из зениток. На железнодорожных узлах их всегда много. И безнадёжно сгоревшая пара танков попала под огонь 88-мм Флаков. Но тем самым обнаружили себя, и попали под раздачу по наводке небесного еврейчика. Повторять атаку что-то не хочется, но надо.

— Товарищ генерал! — Подбегает адъютант. — Прибыл взвод тяжёлых танков, только…

Под ожидающим взглядом продолжает:

— Только их всего два, третий сломался по дороге.

Хватит мне и двух, — приободряется генерал.

— Давай сюда комвзвода!

Какая им будет задача, только последний дурак не догадается. КВ пойдут вперёд, артиллерия раздавит выявленные огневые точки. Вслед роту Т-34 с пехотой и можно зацепиться за город. Дальше поглядим. Не справимся до обеда — оставлю здесь полк и танковую роту. На этот вшивый городишко хватит. Нас Каунас заждался.

5 октября, воскресенье, время 08:25

Минск, штаб Западного фронта.

— Два батальона десантников, высаженных близ Кайшадориса, атаковали город. Один батальон захватил вокзал и его окрестности. Зенитные подразделения уничтожены, частично зенитки захвачены. Второй батальон вошёл в город с севера, но его продвижение на соединение с первым пока остановлено. По их оценкам в городке до двух полков охранных и лёгких дивизий, включая различные тыловые службы.

— Продержаться, Иван Иосифович? — Дежурный вопрос задаёт Климовских.

— Сутки должны продержаться, но просят подбросить боеприпасы.

— Подбросим. Но только ночью. Организуйте, — Климовских и сам может, но у него и так голова пухнет. Начальнику оперативного отдела генерал-майору Семёнову не впервой.

Там, конечно, не только боеприпасы, но и… хотя, может, не надо.

— Продовольствия им не надо? — Уточнить лишним не будет.

— Нет. Они даже мешки с мукой, пшеном и сахаром используют для оборудования позиций.

Ну, да. У ж/д полотна не больно-то окопы выроешь. Прессованный щебень можно раскопать, но долго, муторно, и ни к чему портить то, что самим пригодится.

— Продолжайте Иван Иосифович.

Все слушают так внимательно, что поскрипывание стульев слышно.

— 11-ый мехкорпус у местечка Езнас, — это километрах в двадцати пяти по направлению к Кайшадорису, — смял позиции 28-го армейского корпуса и продолжает движение.

— Так что может и ни к чему слать боеприпасы десантникам? — Вполголоса замечает Копец.

— Боеприпасов много не бывает, — разочаровываю Иваныча, — так что не отлынивай.

— Железнодорожники заканчивают восстановление… обещают сегодня закончить, так что вопрос со снабжением 6-го мехкорпуса можно сказать… будем надеяться, — поправляется осторожный Семёнов, — что решится. Для полноценного снабжения 11-го корпуса надо захватывать Каунас. О делах небесных, наверное, лучше расскажет генерал Копец? — Семёнов смотрит в сторону главкома ВВС, тот с готовностью встаёт.

— Продолжаем держать небо под контролем. Фон Боку разгуляться не даём…

— Какие потери?

— С нашей стороны пять-шесть машин в день. От зенитного огня и в результате воздушных боёв. С немецкой чуть больше, семь-восемь, если не считать разгромленного аэродрома пару дней назад. Там около сорока самолётов разного назначения стояло.

— Сложности в том, что расстояние увеличилось в направлении Каунаса до ста километров и больше. Это дополнительный расход горючего и время подлёта. Свои аэродромы пока опасаемся ставить, линия фронта неустойчивая и сложной формы.

— Используйте немецкие. — Команда неоднозначная. Немцы о своих-то аэроромах всяко знают, потому могут атаковать без разведки. Но это можно поправить. На недоумение Копца даю разъяснение.

— Стройте взлётку рядом. Можно использовать постройки по их назначению, а старые полосы займите неисправной техникой. Своей и трофейной. Можно просто силуэты нарисовать. 22 июня же сработало.

Потом решали, где нам нужны аэродромы и сколько. Пока трёх хватит. Один бомбардировочный полк и пару истребительных или смешанных. И штаб 11 авиадивизии в Сувалки. А на её место 43-ю истребительную из Витебска. Корпус Рычагова — в район Лиды.

Там же, 13:05.

Долго предаваться унынию, что все мои задумки могут разбиться о бытовые и приземлённые проблемы вроде нехватки боеприпасов, — начинает ощущаться дефицит авиабомб по некоторым позициям, и особо, горючего, — мне не дают.

— Дмитрий Григорич, вас Москва вызывает.

— Иду, — со вздохом встаю и бью себя ладонью по лбу. Прямо, как по заказу. Если защитнику Родины чего-то не хватает, что надо делать? Попросить у Родины, пожалиться ей, глядишь, и подбросит. А как иначе?

Так что спускаюсь в подвал, — надо накрутить хвост связистам, давно пора переговорную наверху сделать, — довольно бодро. Трубка ждёт на столе, сержант затворяет за собой железную дверь.

— Как там у вас дела, товарищ Павлов? — Москва обычно предпочитает разговаривать со мной голосом товарища Сталина.