Литмир - Электронная Библиотека

Бен почувствовал, что они с Эми переступали грань между дружескими отношениями и флиртом. Перешла ли Эми эту грань намеренно?

Неужели это их первое свидание? Бен уже и забыл, как это бывает.

Внезапно он занервничал, опасаясь, что прольет кофе или заляпает губы пенкой от капучино. Не слишком ли громко он хрустит бискотти? Все эти пустяковые мелкие заботы прежнего времени снова его одолели, откуда-то вернулась давно забытая неуверенность в себе.

Эти чувства казались ему почти роскошью.

Пока Нина и Мора наслаждались своим путешествием, Бен тоже ввязался в нечто вроде приключения, в водоворот прогулок с Эми.

В следующий раз они снова встретились в квартире Нины и Моры, чтобы Бен снял-таки нужные мерки, потом Эми отправилась с ним в магазин рам, помогая выбрать те, что понравятся ее сестре.

Неделю или даже дольше они ужинали вместе и гуляли в парке. Угощались бубликами по утрам и шипучими напитками по вечерам. А после того как Бен наклонился, чтобы поцеловать ее однажды вечером, Эми спросила, неужели им действительно пора расставаться. Невероятным усилием воли Бен пригласил ее в близлежащее кафе, вместо того чтобы привести в свою квартиру. Он пока не мог сделать следующий шаг, его бы замучила совесть.

Он не мог этого сделать, прежде не сказав Эми самого важного.

Однако они провели вместе много времени и ни разу не упомянули о нитях. Эми, казалось, избегала этой темы, а Бен не знал, как ее затронуть.

В тот вечер за чашкой кофе Эми достала свой телефон, пролистывая последние сообщения, а Бен медленно скользил взглядом по ее лицу. Как архитектор, он стремился к симметрии, но его странно восхитил тот факт, что на правой щеке у нее было небольшое созвездие веснушек, а на левой — ни одной.

— Ты только посмотри, — сказала она, показывая ему фотографию итальянской сельской местности. — Нина только что прислала мне фото. Разве это не великолепно? — Обхватив руками свою кружку, она удовлетворенно вздохнула. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы переехать в какую-нибудь маленькую деревню в Европе? Например, оставить суматошный Нью-Йорк и жить в коттедже, откуда можно ездить в город на велосипеде, где все друг друга знают, где можно всю жизнь есть свежий хлеб, джемы и сыры?

— Честно говоря, не очень часто. — Бен рассмеялся. — Но мне нравится слушать, когда ты это описываешь.

— Фантазии всегда приятнее реальности, — сказала Эми, пожав плечами. — Странно, что многие уверяют, будто бы мечтают о «простой жизни» или предлагают сосредоточиться на «простых вещах». Но жизнь в деревне, вдали от всего поверхностного, не делает существование менее сложным.

Бен понимающе кивнул.

— По крайней мере, ты встречаешь жизнь лицом к лицу, поедая при этом свежий хлеб и сыр.

Эми улыбнулась.

— Нина и Мора завтра едут в Верону, это их последний день, — сказала она. — А я все думаю о Ромео и Джульетте. Ты знаешь, что в Вероне есть традиция писать письма Джульетте?

— Вымышленному персонажу?

— Ну, вроде того, — объяснила Эми. — Каждый год тысячи людей посылают письма на имя Джульетты, прося ее совета в любви. И есть особая группа людей, которые живут в Вероне, они называют себя секретарями Джульетты и отвечают на каждое письмо от ее имени. От руки.

— Это большая ответственность.

— Я знаю. Вряд ли моим советам можно доверять, когда речь идет о романтике, — сказала она, и на ее лице мелькнуло странное выражение заинтересованности. Какая-то мысль или, возможно, воспоминание явно не давали ей покоя.

— О чем ты так глубоко задумалась? — спросил Бен.

— Ой, прости, со мной иногда такое случается. — Эми смущенно улыбнулась. — Я просто вспомнила одну женщину, которой очень пригодился бы совет Джульетты.

— Твоей подруге? — спросил Бен.

— Нет, вовсе нет. Просто ее история меня однажды заинтриговала. Забавно, но я прочитала о ней в письме. Эту женщину звали Гертруда.

Это слово едва не сбило Бена со стула силой электрического разряда.

Гертруда.

И под звуки этого имени ожили остальные намеки, как будто сходство между Эми и загадочной Э. медленно накапливалось с момента их знакомства и наконец-то стало достаточным, чтобы проявиться во всей красе. Обе были учительницами английского языка на Манхэттене, обе жили в Верхнем Вест-Сайде. И это письмо о Гертруде… ведь это было его письмо, верно?

Сердце Бена забилось быстрее. Этого не может быть. Абсолютно не может быть.

Или может?

— Я только что понял одну вещь, — сказал Бен, — я никогда не спрашивал тебя, в какой школе ты преподаешь?

— О, она называется Академия Коннелли, в Верхнем Ист-Сайде, — ответила Эми. — Я знаю, школа гораздо более шикарная, чем я.

Бен открыл было рот, чтобы что-то сказать, что угодно, но слова не шли, и он быстро поднял чашку, чтобы прикрыть лицо, давая себе время прийти в себя. И чуть не поперхнулся кофе.

Эми преподавала в той же школе, где Бен бывал каждый воскресный вечер, где он каждую неделю оставлял свои письма. «Это должна быть она», — подумал он. Он понимал, что прав, каким-то шестым чувством, если такое вообще возможно.

Если мыслить рационально, то всегда возможен и другой ответ, и все же он чувствовал, что иначе быть не может. Это должна была быть она.

НИНА

В их последний день в Италии Нина и Мора сели на поезд, который домчал их из Венеции в Верону всего за час.

Эту поездку им рекомендовала Эми, и Нина с Морой согласились, что запечатленный в литературе город стоит того, чтобы его посетить. В Вероне было гораздо меньше народу, чем в Венеции, за исключением одного уголка на главной площади, где влюбленные, книжные черви и туристы совершали паломничество в Дом Джульетты.

Направляясь во двор Джульетты, они прошли под аркой у входа. Внутренние стены арки были полностью покрыты слоями имен, нацарапанных друг на друге, накапливаясь год за годом. Издалека это выглядело как хаотичная паутина граффити, неразборчивые каракули толстым черным карандашом, фломастером и шариковыми ручками всех цветов, заполнившие всю стену. Но, присмотревшись внимательнее, они смогли разглядеть отдельные имена и подписи: Марко и Амин, Джули и Симо, Анжела и Сэм, Мануэль и Грейс, Ник и Рон, М + Л. И еще: «Здесь был Тедди».

Мора взглянула на Нину, у которой всегда была с собой ручка, и они вывели свои инициалы на стене, с трудом обнаружив свободное место. Потом они вышли с дорожки во внутренний дворик, где собралось несколько десятков посетителей, чтобы поглазеть на каменный балкон и сфотографироваться с бронзовой статуей Джульетты, скромно стоящей в центре.

К своему разочарованию, путешественницы почти сразу поняли, что каждый прохожий считал своим долгом коснуться груди бронзовой Джульетты, как касаются пальцев ног или обуви других статуй — на счастье.

— Mi scusi[25], — Мора обратилась к стоявшей рядом женщине. — Perché la toccano?[26] — Она жестом указала на туристку, положившую руку на грудь Джульетты.

Женщина оказалась американкой.

— Вы спрашиваете меня, почему они хватают ее за грудь? Надеются, что это подарит им удачу в личной жизни.

— Конечно, Джульетте ведь исключительно повезло в этом смысле, — скептически прошептала Нина.

— Ну, это очень печально. — Мора поморщилась, наблюдая за двумя подростками, которые, казалось, отчаянно нуждались в любви.

Именно поэтому они обошли толпу, ожидавшую своей очереди, чтобы подойти к статуе, и направились к стене позади Джульетты, заполненной сотнями посланий, написанных на маленьких листочках и вырванных из журналов страницах с неровными краями, поскольку все посетители, в соответствии с освященной временем традицией, оставляли письмо для трагической героини.

— Вот хорошая записка, — сказала Мора. — «Тебя зовут Тейлор, но ты моя Джульетта. Мы в Вероне, давай никогда не забывать об этом».

— Ты можешь сказать, что означает эта? — Нина указала на другую наклейку. Мора изучила желтую бумажку, которая привлекла внимание Нины.

52
{"b":"799282","o":1}