Дома они заглянули в комнату, где спали дети, сын и дочь.

– Как спят крепко! Набегались вчера, и впечатлений столько за эти два дня, – прошептала Феодора.

– У нас с тобой замечательные дети! Помощники. И ты… Ты такая молодец!

– А разве может быть по-другому? – улыбнулась Феодора.

– Может. Но нам больше нравится именно так! – подхватил Феофан.

– Ты говоришь сейчас моими словами!

– А ты – моими! Пойдём в залу, а то ребят разбудим. Пускай отсыпаются.

В зале сели за большой стол, друг напротив друга.

– Ты такая молодец! – снова сказал Феофан. Я переживал…

– Просто мне Ангел помогал…

– Ангел никогда не возьмёт оба весла, любимая. Это – ты. Ты сама не позволила страху, недоверию, обиде овладеть тобой. Ты сама выбрала любовь и веру. Твоя душа живёт чувствами, долгими и светлыми, а не эмоциями, которые налетают как шквалистый ветер в море и могут сбить с курса, даже потопить лодку.

Ты знаешь, когда мы плыли с Ангелом навстречу той волне, я всё думал: почему? Почему опять всё разрушается…

А он вдруг повернулся лицом ко мне: «Хватит думать об этом, Феофан! В мире, котором вы живёте, главные события происходят не почему-то. Они приходят для чего-то. Я тебе уже говорил про это. Сколько раз тебе нужно повторить, чтобы ты услышал и увидел? Лучше подумай о будущем.»

Тогда я стал думать о том, как мы будем жить: как мало у нас есть, как много пришлось оставить, как трудно будет начинать всё с начала…

А он, прочитав мои мысли: «Ты снова не о том, Феофан! Подумай лучше, для чего ты будешь начинать всё с начала. Потому что всё самое главное у человека всегда с собой. Если что-то ты не можешь взять в дорогу в любой день, любую минуту, любой миг, значит, что это не главное.»

А я ему тогда: «Слушай, Хранитель, так нечестно! Ты всегда читаешь мои мысли?.. Теперь понятно, почему так часто кажется, что и Феодора знает всё, о чём я думаю».

Знаешь, любимая, что ответил на это Ангел? Он сказал, что ты просто доверяешь мне, и поэтому тебе даже не нужно знать все мои мысли. Ты доверяешь, потому что в главном наши мысли ведут нас в одну сторону, потому что наши дороги по жизни так долго шли в одном направлении, прежде чем стать одной общей дорогой.

Ещё он ответил: «Феофан, ты же сам сказал, что не боишься даже этого. Того, что у тебя как будто не может быть секретов от женщины, которая тебя любит. Ты это сказал? Ты доверяешь Феодоре настолько, чтобы сказать это? Лично я, твой Хранитель, думаю, что это самое главное, самое большое, самое необходимое, и это у вас всегда с собой, каждую минуту, каждый миг.»

Я стал тогда думать, представлять, как живут ангелы, каков их мир… А он ничего не ответил. Словами ничего не ответил. Но я слышал его. Знаешь, что я услышал?

«Интересные вы, люди. Хотите найти где-то там то, что потеряли здесь. Хотите увидеть в небе то, что не научились замечать здесь, на земле. Вам тысячи раз об этом было рассказано на тысяче земных языков.»

«Но люди не могут знать всё, что сказано на тысяче языков,» – подумал я.

А он: «Людям достаточно слушать и один, чтобы услышать. Это – голос вашего сердца, соединённый с голосом вашего разума. Кто научил вас разъединять эти голоса? Кто и как сумел разлучить во многих из вас то, что было создано Творцом как единое целое? Зачем вы позволяете разрушать то, что делает человека Человеком? Кто учит вас в поисках счастья делать ровно то, что делает несчастным, делает открытого обманутым, а закрывшегося – одиноким? Вспомни то место, где есть как будто бы всё, но ничего нет. Ты уже побывал там. Помни о том, что твой Хранитель не всесилен. Знай о том, что и на новой земле не будет лучшего, если ты сам не станешь лучше и не сделаешь лучшее.»

– Ангел не произнёс это вслух, любимая. Но я это услышал.

– Феофан, я тебе верю. А ещё хочу тебе сказать, что и вправду не умею читать твои мысли. Да и зачем делать это намеренно? Ты доверился мне, а я доверяю тебе. Поэтому я никогда не спрашивала тебя о прошлой жизни. Ты всё рассказывал сам. А если и не всё… Самое главное у человека всегда с собой. Самое важное для меня – какой ты сейчас. Самое радостное – ты слышишь меня, иногда даже без слов. А я – тебя.

– Может быть поэтому Ангел позволил мне слышать его мысли? – улыбнулся Феофан, – Знаешь, Феодора, это так необычно… Нам теперь, наверное, ко многому нужно будет привыкать здесь, на этой земле. Многое нужно будет понять, многому научиться.

– Да, наверное. Я тоже замечаю в последнее время много необычного… Знаешь, мне трудно будет привыкнуть к тому, что не могу рисовать. Здесь, в нашем новом доме, я нашла почти всё, что необходимо для жизни, а вот краски, бумагу…

– Тебе не придётся к этому привыкать! – воскликнул Феофан, – Думаю, что у тебя есть всё для рисования на первое время! А дальше… Дальше обязательно что-нибудь придумаем!

В тот день перед рыбалкой я ходил в лавку Фархада. Услышал недавно, как ты сетовала на то, что осталось мало красок. Вот и решил узнать, что есть в лавке и прицениться. Мы разговорились с Фархадом, лавочником, и он сказал: «Возьми краски прямо сейчас, Феофан. Потом расплатишься, когда сможешь. И бумагу возьми, сколько нужно! Твоя жена, Феодора, – добрая женщина, она мою дочку рисовать научила. И кисти возьми, я знаю, какие ей нужны, она просила их оставить для неё. Феофан, я понимаю, что сейчас для рыбалки не самый лучший сезон. Возьми эти кисти просто так, люди должны помогать друг другу, на этом мир держится!»

Я не успел рассказать тебе об этом, Феодора. Хотел сделать тебе сюрприз: утром ты проснёшься, а на столе – эти новые кисти с красками… А получилось всё не так… Почему часто получается не так, как задумал?

– Всё получилось именно так, как нужно, Феофан! Если бы ты отдал мне всё это в тот вечер… Ангел сказал, что я ничего не должна брать на корабль из дома. Ничего кроме пирога, который решила испечь в тот день, твоего любимого пирога…

А Фархад… Я плохо помню, что было на корабле. Было не до того, чтобы многое замечать. Но я помню, что Фархад поднимался на борт парусника. Я ещё подумала: «Да, Фархад – очень добрый и достойный человек, многим он помогал, чем может».

– Да, Фархад многим помог, – обрадовался Феофан, – как хорошо, что он здесь, на этой земле! Я смогу расплатиться с ним за краски и бумагу! Я могу помочь ему обустроить дом, если потребуется. Я обязательно ему помогу! Мир держится на том, что люди помогают друг другу.

– Конечно поможешь, Феофан. Когда я разрешу. Когда заживут руки. Сколько знаю тебя, ты часто забываешь подумать о себе… И обо мне… Ты не закончил про эти краски.

– Прости, – смущённо вздохнул Феофан, – да, бывает у меня такое. А краски – в лодке, в самом носу. Тогда, в последний момент перед отплытием, что-то заставило меня вернуться и взять из дома свёрток. Будем надеяться, что Фархад надёжно всё упаковал. В море много брызг попадает в лодку, наверное, мне нужно было задержаться и упаковать тщательнее, чтобы точно сохранилось, не раскисло от солёных брызг. Наверное…

Но Феодора уже не слушала последние слова, она почти побежала на берег к лодке.

Когда она вернулась, то увидела, что в дверях залы нерешительно стоят дети и смотрят, как папа спит, сидя за столом и положив голову на забинтованные кисти рук.

– Всё хорошо, ребята. Всё хорошо, просто папа немножко устал, потому что не спал три ночи. Ему нужно было далеко плыть в своей лодке, чтобы поговорить с Ангелом. А ещё он принёс нам новые краски!

– Ура! Новые краски! А папа расскажет нам про Ангела?

– Обязательно расскажет. И мы обязательно порисуем сегодня. Мы будем рисовать, как ещё красивее станет наш новый дом, наша новая земля, наша жизнь. Можно смело рисовать всё, о чём мечтается, и это сбудется. Обязательно сбудется, но для этого придётся потрудиться.

А сейчас нам нужно потрудиться, чтобы приготовить завтрак и обед. Вчера вы помогли мне накопать картошки и собрать яблок. Сегодня посмотрим, что ещё есть на нашей новой земле. Ну, кто соберётся первый, быстрее умоется, оденется и поможет маме?