Светлана Яри Непрямое освещение Экзаменационное Закончен утренний чай, Шпаргалки, книги, билеты… Зовет волнующий май, Но ждать придется до лета. Как меч Дамокла, повис Экзамен – прочь искушенья! И я учусь у актрис Искусству самовнушенья. Нет, правда, мне не понять Науки мудрой и строгой, Но, май, я буду опять Отличницей-недотрогой. 1992 г. Сон
Я в тишину вошла, как в воду… Сон, руку протяни, Я переспорю непогоду И холод простыни. Прикосновеньем сна согрета, В траву я упаду, Вдыхая пряный запах лета, Почти в полубреду. И город весь – стальной и дикий, Промозглость февраля Сменю на привкус земляники И на полет шмеля. 1993 г. «Попросятся слова на губы…» Попросятся слова на губы — В словах мелодия простая, Отложены подальше шубы, И снег на улице растаял. Я на зиме поставлю точку, И туфли выну из картона: Каблук подобен молоточку, Асфальт – пластинкам ксилофона. 1993 г. «Я как-то сразу повзрослела…» Я как-то сразу повзрослела, И, будто, запахи – не те, И пыль невзрачная осела, Уже не кружит в пустоте. И комнат прежних не узнаешь, Хоть все знакомо мне самой, Как если на год уезжаешь, И возвращаешься домой. И вещь любая мне подскажет, Что я – не та, наперебой, И буду я, не сяду даже Стоять с закушенной губой. 1993 г. «Когда рассвет едва забрезжит…» Когда рассвет едва забрезжит И у звезды свет жесткий, Еще кифара слух мой нежит, Не вторгся ветер хлесткий. Морфея плену уступают И Музы, и ремесла, И волны мыслей не вскипают, И спят сомнений весла. Но утро с грацией эстета Рифмует сон и бденье… И чем-то вдруг душа задета, И близко пробужденье. 1993 г. «Опускаются сумерки синие…» Опускаются сумерки синие, Глубины в феврале не избыть… Ранний вечер единственной линией Суть предметов умеет раскрыть. Обрисованы контуры здания, Силуэты деревьев тонки… И рисунку не нужно названия, Нет помарок у твердой руки. Этой точности я с наслаждением Доверяю – на свой глазомер, Так, наверное, стихотворением Помогает увлечься размер. 1995 г. «Накинутый на плечи шарф…» Накинутый на плечи шарф Тревожит ветер, душу – грезы, Ухваткой легкой не спеша Меня влекут метаморфозы. И все, увиденное мной, Мне возвращается сторицей, И набегающей волной Сменяются событья, лица. Пой, ветер, шарф мой теребя… Ах, если бы аллей путями Вернуться в прежнюю себя С иными, чистыми страстями! Нет, тихий парк, осенний тлен И голых кленов очертанья — Вот все, что мне дано взамен За грустные переживанья. Когда ж сгустится темнота, И все потонет в небреженье, Я буду знать, что есть места, Как светлых мыслей отраженье. 1995 г. Истина Лик у Истины яснее Светлых дней, но злу угоден Наговор: «Она страшнее Самой страшной из уродин». Всяк смотрел – и оргорчался, Век тянулся несчастливый, Но король ей повстречался По прозванью Справедливый. И когда они венчались, Чары, скрытые фатою, Потускнели и умчались, Обернувшись красотою. 1995 г. «От мыслей (тоже род привычек)…» От мыслей (тоже род привычек) Бегу, беспечности в угоду, И, тесноту презрев кавычек, Пускаю фразу на свободу. Ведь чувства требуют разгула, Не зная плена и бессилья… Я только книгу распахнула, А удалось расправить – крылья. 1995 г. Футляр Имея наружность особы Пружинистой, как ягуар, Я жду только случая, чтобы Себя распахнуть, как футляр. А ты не пытайся, не мучай. Внутри его белый атлас, И, может, волнующий случай Сейчас наступает как раз. Не пробуй снимать с меня мерку, Искать потайные винты, На крышке есть зеркальце сверху, И в нем отражаешься – ты. 1996 г. «С улыбкой первый снег ловлю…» С улыбкой первый снег ловлю. О, подтвержденье ожиданий! Я, может, зиму и люблю За эту редкость опозданий. Все высветлив, все обнажив До самой белизны исподней, Она, метели закружив, Ведет нас к сказке новогодней, От выцветшей избавив хны, От теплых дней непостоянства, В оковах белой тишины Сжимая крепко круг пространства. 1997 г. |
