– И моим, – кивнула Валери и поправилась: – Когда они были живы…

– Может, твой отец нанял для него учителя фехтования, когда Макс был еще ребенком?

– У наших братьев тоже были учителя фехтования, – пожала плечами Валери. Она не заметила, как и сама втянулась в этот странный разговор. Просто кузина сейчас задавала те же вопросы, которые мучали и саму Валери. Плюс действие коварного глинтвейна. – Но я не думаю, что кто-то из них смог бы справиться с лучшим мечником, да еще и с такой легкостью.

Здесь что-то другое… Валери не стала говорить Ивелин, что помнила Макса совершенно другим человеком. Тот Макс из прошлого никогда бы не сказал то, что сказал нынешний Макс перед дуэлью. Она навсегда запомнит взгляд его ледяных глаз. Он словно видел ее насквозь. В тот миг она очень хотела открыться ему. Поведать о своих страданиях и бедах, но сдержалась.

Нет! Больше она никогда не доверит свою судьбу мужчине! Они только и делали, что предавали ее. Они эгоисты, которые думают только о себе и своих амбициях.

Отец, ослепленный жаждой власти, проиграв королю, подставил под удар всю семью. В итоге, мать в доме для умалишенных, а она и ее сестры в качестве приживалок находятся в доме дяди-предателя. Ожидая, пока их словно породистых кобыл, не продадут за хорошую цену. И вот теперь ее судьба снова зависит от мужчины. Нет уж! Она сделает все, чтобы в будущем не зависеть от их прихотей!

– Что мы скажем моему отцу? – спросила Ивелин.

– Правду, – пожав плечами, ответила Валери и, улыбнувшись, добавила: – Милая кузина, мы – всего лишь слабые женщины. Мы попытались, но у нас ничего не получилось. Давай предоставим мужчинам действовать.

А внутренне Валери кровожадно усмехнулась. Она очень надеялась, что ее дядя и единокровный братец очень скоро вцепятся друг другу в глотки.

Окрестности Эрувиля. Зимний Королевский дворец

– Кико, что скажешь? – насмешливо спросил Карл Третий, король Вестонии, прозванный в народе Победителем, у своего шута, когда дверь за королевским секретарем закрылась.

Маленький горбун, мотнув головой, отчего бубенцы на его цветном колпаке весело брякнули, насмешливо ответил:

– Скажу, что твой секретарь зажрался. Совсем замучил твоих придворных. Распух от взяток. В канцелярии на него уже подготовлено пухлое досье. Твои гончие ждут отмашки.

Оставаясь наедине, они частенько переходили на неформальный тон. Правда, шут всегда тонко чувствовал ту невидимую грань, за которую нельзя было переступать. Это повелось с того самого дня, когда низкорослый мальчишка горбун, путешествовавший по миру с бродячим цирком, во время выступления во дворце перед маленьким принцем прикрыл того своим скрюченным горбатым тельцем от отравленной стрелы. С тех пор эти двое всегда были вместе. Принц стал королем, а выживший после того покушения мальчишка-горбун – его шутом, а также его глазами и ушами при дворе, и за его пределами.

– Да ладно тебе, – усмехнулся король. – Пускай пухнет. Ты же знаешь, как нынче сложно найти исполнительных людей. А Ламбер – исполнительный. Мне нравится, как он составляет доклады. Все, как я люблю: четко и по существу. Хе-хе… Тем более у него сейчас много расходов. Говорят, у него завелась новая интрижка. А с моих придворных не убудет. Главное, чтобы он был верен мне. Он ведь верен?

Карл задал этот вопрос как бы невзначай, но Кико эта небрежная интонация была прекрасно знакома. После нескольких покушений и особенно последнего заговора король всегда держал нос по ветру.

– Пока да, – вынужден был согласиться шут.

– Вот когда это изменится, тогда и дашь отмашку моим псам, – ледяным тоном произнес король.

– Слушаюсь, ваше величество, – поклонился шут.

– Лучше скажи, как продвигается подготовка к войне? – сменил тему Карл. Он поднялся из мягкого кресла и подошел к широкому окну. – Только давай без этой тягомотины… Скажи просто – мы успеваем?

– Если герцог де Гонди не будет вставлять палки в колеса – успеем.

Король поморщился. Опять этот де Гонди! С каким бы удовольствием Карл подвесил бы этого чванливого старика на дыбе и собственноручно потыкал бы его бока раскаленным добела прутом.

Но он вынужден был признать, что не может этого сделать. Де Гонди – один из самых древних и влиятельных родов Вестонии и самый крупный землевладелец в Мэйнленде. Под его рукой вторая по численности армия в королевстве. Кроме того, без зерна де Гонди война может просто не состояться.

– Чего он хочет?

– Известно, чего, – пожал плечами шут. – Вашу внучку для своего старшего сына.

– Адель он не получит, – отрезал король. – У меня на ее замужество другие планы.

Кико незаметно усмехнулся. При дворе ни для кого не было секретом, с каким трепетом и любовью король относился к своей внучке, малышке Адель. Дочь его младшего сына, принца Бастьена, погибшего в морском бою с пиратами, стала для скорбящего отца настоящей отдушиной.

– Кстати, – резко меняя тему, вспомнил король. – Что там Ламбер, докладывал о прошении графа де Грамона? О каком-то его племяннике, который отправился в теневой патруль… Разве сыновья этого подлого предателя Фердинанда де Грамона не были казнены вместе со своим отцом?

– Вы правы, ваше величество, – серьезно ответил шут, чутье которого подсказывало ему, что о неформальном общении на некоторое время нужно забыть. – Сыновья и наследники Фердинанда были казнены. Речь идет о его бастарде, которого вы помиловали.

– Не понял? – нахмурился король. – Это шутка?

– Нет, ваше величество, – коряво поклонился шут, позвякивая колокольчиками на рукавах. – Позвольте напомнить, что мальчишка был помилован вами по просьбе ее величества.

– Кико! – поморщился Карл. – Прекращай этот балаган и объясни нормально!

Горбун, понимая, что гнев короля отступил, уступая место любопытству, шутливо шаркнул ножкой, ухмыльнулся и продолжил уже без политесов:

– В день перед казнью к тебе обратилась королева с просьбой помиловать бастарда де Грамона. Если я не ошибаюсь, ее умоляла об этом кто-то из ее фрейлин. Дознаватели проверили его. Он не был причастен к заговору, после чего ты удовлетворил просьбу ее величества. Это все, что мне известно.

– И этот бастард добровольно отправился на фронтир? – удивленно спросил король. – А Генрих де Грамон просит, чтобы я разрешил вернуть его?

– Похоже на то, – пожал плечами Кико.

– Чушь какая-то, – фыркнул король. – Вот что… Пусть Генрих де Грамон пока подождет. А ты подробно разберись в этом вопросе. Я хочу знать все об этом деле и об этом бастарде. Ты же знаешь, как я не люблю, когда вокруг меня происходят всякие странности.

– Будет сделано, ваше величество, – поклонился шут. – Я сейчас же займусь этим делом.

Увы, но покинуть Шаньи нам не удалось. Вернее, из города мы все-таки выехали, но ближе к полудню началась метель, и нам пришлось возвращаться назад. В итоге, в Шаньи мы провели еще пять суток.

Я прекрасно понимал, что караван мы уже не догоним, но в этой вынужденной паузе были и свои плюсы. Во-первых, я смог спокойно восстановиться после ранения, а во-вторых, мне более или менее удалось наладить контакт с Ладой. Не бог весть что, конечно, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Впрочем, с ведьмами всегда так. Никогда не знаешь, что у них на уме, и что они выкинут в следующую секунду.

Вот и с Ладой все происходило так же. Где она остановилась в Шаньи, я не знал и узнавать не собирался. Ведьма мигом почует слежку, и тогда можно забыть о ее хорошем или нейтральном отношении. Она приходила ко мне рано утром и после примерно двухчасового сеанса покидала мой номер еще до полудня. Забегая немного вперед, скажу, что так продолжалось ровно пять дней, а на шестой, когда вьюга утихла, Лада просто не пришла. Чему я абсолютно не удивился.

Все эти пять дней во время этих наших сеансов я, используя истинное зрение, помогал Ладе правильно пропускать и распределять энергию по ее энергоканалам. По сути, я, как и обещал, был ее глазами.