Дейзи облегченно выдыхает, когда читает эту строчку. Она много думает о том, что происходит в эти два месяца ее жизни, и ее пугают эти перемены. Пугают так сильно, так неконтролируемо, что ей просто не подобрать слов. Только одного человека из всех она сейчас хочет видеть.

Джеймса.

Потому что она хочет поговорить с ним. Сказать то, что давно должна была.

Дейзи даже позволяет себе улыбку. Отложив письмо, она понимает, что к ней возвращается аппетит. На пустой желудок ни на какие тренировки не ходят. Собравшись с силами, она съедает положенную ей порцию завтрака и почти моментально чувствует прилив сил.

Чтобы не тревожить лишний раз Моди, она сама убирает все за собой со стола, использует бытовое заклинание, чтобы помыть посуду, и просто занимает себя вещами по мелочи, чтобы потянуть время.

Это помогает.

Дейзи почти пулей выскакивает из дома, когда слышит шум двигателя, и взмахивает палочкой, снимая защиту с ворот. Светлая магия взмывает ввысь безликой рябью, позволяя четко видеть прибывающих гостей.

Снейп чувствует, как потеют ладони, когда она видит Джеймса на пассажирском сидении спереди. Он сначала не замечает ее, обращается к матери, что-то ей рассказывая, и Дейзи не может заставить себя отвести от него взгляд.

Ты все эти годы не отворачивался от меня, хотя я вела себя, как круглая дура.

Джинни замечает ее первая и машет рукой, широко улыбаясь. Дейзи слегка вздрагивает, но тут же берет себя в руки, машет ладонью и улыбается в ответ. Тренировка — это, разумеется, хорошо, но для Дейзи сегодняшний приезд крестной оказывается важнее, чем все остальные.

Джинни неловко паркуется и глушит двигатель рывком. Дейзи непроизвольно морщится, потому что так и ремень можно оборвать. Кто же так резко сцепление выжимает? Механическая коробка передач — дама капризная.

— Ох, Мерлин, — сетует Джинни, вылезая из машины. — Последний раз я за руль сажусь, — обещает она, — и всё… К Салазару ваши маггловские примочки, буду только трансгрессировать или на метле передвигаться.

Дейзи едва сдерживает смешок, прикрывая губы пальцами. Ее всегда забавляет, как Джинни ругается на маггловские технологии. Джеймс как-то шутит о том, что она явно не в своего отца пошла, потому что дедушка Артур сам не свой по жизни до не волшебного мира.

— Привет, дорогая, — успокоившись, улыбается она, открывая для объятий руки.

Дейзи тянет руки в ответ.

— Здравствуй, тетя Джинни, — заключает она ее в объятия.

Дейзи смотрит за спину крестной. Джеймс выходит из машины следом, несильно хлопая дверью. Он сегодня в одной футболке, без толстовки, хотя обычно снимает ее только в том случае, если солнце печет, как в Аду. На нем черные шорты и его любимые потрепанные кроссовки.

Он щурится на солнце и чуть кивает ей, поджимая губы в слабой улыбке.

Дейзи выпускает крестную из объятий и делает тоже самое в ответ. Джинни старается делать вид, что не замечает, какие они оба неловкие в этот самый момент. Она буквально видит в девчонке себя много лет назад, а в собственном сыне…

О, Мерлин, с ума сойти можно.

— Я еще не в форме, тетя Джинни, — внезапно прерывает поток ее мыслей Дейзи, указывая себе за плечо. — Я на пару минут, хорошо? Встречаемся на заднем дворе.

Джинни кивает, возвращаясь в реальность, и чуть улыбается.

— Хорошо.

Она оборачивается, глядя на сына, но тот уже опускает взгляд вниз, следуя в сторону участка. Джинни порой кажется, что она слишком долго не замечает очевидных вещей. Взаимоотношения Джеймса и Дейзи им с Гермионой всегда были очевидны: дружба сквозь года с самых пеленок.

И только сейчас она видит другую сторону медали. Этим летом что-то правда происходит. Джеймс чаще видится с Дейзи, она сама все реже общается с дочерью Билла и сыном Люпинов. Джинни никогда не задает вопросов сыну о его личной жизни, потому что даже не считает, что в его возрасте такое понятие вообще возможно.

Она упускает из виду очевидную вещь: первую влюбленность. Долгую, чистую, самую сильную. Отличающуюся бешеной привязанностью по сравнению со многими другими, которые будут после нее.

Если ее сгубить, если отвергнуть… Это понесет последствия глубоко внутри. Джинни свою первую влюбленность сначала прячет в себе, потому что боится получить отказ, и только потом, когда она понимает, что все остальные — не то…

Она начинает нести свою любовь к нему, как знамя. Гордо поднимает над головой и не боится больше своего сердца. Джинни смотрит на него открыто, всепоглощающе и чисто.

И Гарри ее видит. В тот самый день в гостиной после матча. Видит.

Именно так Джеймс смотрит на Дейзи. Джинни словно видит прошлое через призму будущего. История повторяется. Снова.

Джинни вздыхает, перехватывает в ладони ключи от машины и следует за сыном в сторону дома. Она уже собирается крикнуть, чтобы позвать Гермиону и поприветствовать ее, раз уж она сама не выходит, как вдруг в заднем кармане шорт начинает нервно вибрировать телефон.

Джинни морщится, вынимая гаджет, и смотрит на экран. Ее ассистент с работы.

— Да, Энди, я слушаю, — отвечает она на звонок. — Только в двух словах, ладно? У меня выходной, так что…

Поттер почти сразу напрягается, внимательно сосредоточившись на звонке. Она хмурит брови.

— Джеймс, — шикает она, окликнув сына.

Парень оборачивается, и Джинни передает ему сумку, указывая рукой в сторону кухни, мол, забрось туда, будь так добр. Едва Джеймс скрывается за дверью, Джинни оборачивается, опустив ладонь на лоб, и с ужасом слушает своего ассистента.

Дейзи в этот самый момент грациозно скользит вниз, проходит мимо разговаривающей по телефону крестной и через столовую мчит на задний двор. Она сразу берет свою метлу, сушит ладони, опустив их в тальк, и надевает кожаные перчатки без пальцев для тренировки.

Закончив с приготовлениями, она садится на крыльцо и кладет рядом с собой метлу, опустив локти на разведенные в стороны колени. Дейзи делает глубокий вдох, наслаждаясь тишиной, и опускает взгляд на свои руки.

Она задерживает дыхание, когда касается подушечкой указательного пальца потрепанного кожаного материала. Дейзи эти перчатки таскает на тренировках систематически. Ей предлагают другие, ей дарят другие, но она их не носит. Всё просто.

Эти перчатки — подарок.

Подарок от Тедди на их первое совместное Рождество.

Дейзи с дрожью вздыхает, закрывая глаза. В груди начинает собираться тугой комок, когда под веками вспыхивает тот самый день в библиотеке. Сухость в полости рта, бешено стучащие в глотке, ушах и груди сердце. Ледяные ладони. И ватные ноги.

— Вставай, — сорвавшимся голосом просит Дейзи, протягивая руку и хватая его за запястье. — Тед, вставай. Ну же…

Дейзи слышит, как он всхлипывает. Глубоко, горько и искренне. Он не с первого раза поднимается на негнущиеся ноги и не может заставить себя поднять голову. Наклонившись, Тедди закрывает лицо дрожащей ладонью.

— Тед… — тянется она к нему, чтобы убрать руку.

Он не сопротивляется, позволяя ей это сделать, после чего поднимает взгляд. У Дейзи на мгновение сердце сжимается от того, что она видит. У него рассечена нижняя губа, в свежей ранке наливается алая капля крови, вокруг рта покраснение, на правой скуле.

Джеймс не сдерживал себя, это заметно сразу.

Однако больше всего Дейзи поражает даже не это. Ссадины-то она часто видит в течение своей жизни. И Тед, и Бо, и Роджер всегда с кем-то цапаются все эти годы. Особенно, Тед. Дейзи никогда не винит его за это. Это его гены, отцовское наследие.

Дейзи лишь пытается сдерживать его. Мама рассказывает ей однажды, как с этим справлялась мать Тедди — Нимфадора. Дейзи была уверена, что справляется не хуже почившей родственницы. Теперь она понимает, что ошибается. Что-то Дейзи подсказывает, что к своей жене Римус так никогда не относился.

Дейзи слышит много рассказов о родителях Тедди за прошедшие годы, хорошие в основном. Только одна история больно колет ее куда-то под ребра: факт того, что во время войны дядя Римус готов был оставить Дору, которая носила под сердцем их общего сына, потому что хотел присоединиться к Золотому Трио в поисках крестражей.