Она старается не поднимать головы, держит ее всегда опущенной, но это не помогает. Ее обсуждают, над ней смеются, показывают пальцем. В отделе на работе находиться почти невозможно.

Сплетницы даже не стараются говорить тише. Они говорят о ней так, словно в офисе она не находится.

С каждым днем становится все хуже. Эта мерзкая Скитер выпускает еще одну статью, и там появляются детали разговора Джинни с Роном в Министерстве. Гермиона понятия не имеет, как Рита это делает, но ей снова это удается.

Любой выход из дома становится проблемой. Фотографы поджидают ее всюду, скрываться не удается. Удивительно, почему все внимание падает именно на нее, но все люди любят страдания других, это прописная истина.

Гарри ходит ругаться в Министерство, даже устраивает встречу с Кингсли, но Ежедневный пророк — абсолютно другая стихия, совершенно неподвластная, поскольку это чертова свобода проклятого слова. Кингсли только говорит, что надо потерпеть и через неделю все уляжется.

Джинни так не думает. Она даже ходит ругаться к Скитер в офис после первой статьи, но ничего не добивается от этого разговора. Рита опасна, она никогда ни перед чем не останавливается, если дело касается скандальных сплетен.

Гарри предлагает Джинни забрать подругу из съемной квартиры и позволить той остаться у них, на что девушка тут же охает, не понимая, почему сразу об этом не подумала. Так Грейнджер переезжает к ним сразу, как на свет выходит вторая статья. Легче становится, потому что она теперь не одна.

— Холодно же, — просовывает Гарри голову на балкон.

Гермиона чуть оборачивается.

— Да нет, нормально, — старается улыбнуться она.

Гарри качает головой, скрывается на пару минут в гостиной, а затем выходит к подруге. Он ставит перед ней чашку с горячим чаем и накидывает ей на плечи теплый плед. Гермиона чуть улыбается, когда Гарри не уходит, а присаживается рядом с ней, поправив штанины.

— Спасибо, Гарри, — с теплотой смотрит она на друга. — Где Джинни?

— В магазин вышла, — указывает себе за спину парень. — Сказала, что мороженое — лекарство от всех болезней.

Гермиона слабо улыбается, после чего берет в руки чашку чая, но пить не торопится, только согревает прохладные ладони. Благодарность Гарри и Джинни ей даже не выразить словами, они правда делают для нее очень много.

Морально ей очень тяжело выносить все, что происходит. Очень сильно тяжело.

— Я тебе мантию-неведимку на кровати оставил, — глядя на ночной город, произносит Гарри. — Если захочешь, носи на здоровье.

Гермиона чуть сводит вместе брови, чтобы скрыть эмоции, и опускает вниз голову. К горлу подкатывают слезы. Когда же это случилось с ней? Когда она стала такой? Может быть, слова Рона в статье Скитер не лишены истины.

И она действительно стала серой и бесполезной.

— Все это просто глупый треп, — говорит Гарри, — оно утихнет. Со временем, но утихнет, слышишь? — поворачивается он к подруге. — Мы рядом с тобой, все наладится.

Гермиона склоняется, утыкаясь виском в плечо друга, и Гарри обнимает ее, позволяя оказаться под защитой. Он легонько целует ее в волосы, после чего прикладывается к ним щекой. Гарри поглаживает ее по плечу в тот момент, когда откуда-то из темноты двора доносится громкий звук, и вспышка фотоаппарата не освещает ночной двор.

— Прочь отсюда, это частная территория! — вскакивая с места, рычит Гарри.

Гермиона оставляет чашку на столике, заворачивается в плед и входит в дом. Она снова все портит, додумались же вне дома посиделки устроить. Когда Джинни возвращается в приподнятом настроении, Гарри рассказывает ей, что на территорию пробрались папарацци. Настроение вмиг ухудшается. Все трое нутром чуют: Рита не остановится.

Обычно интуиция их не подводит.

Не зря же на следующее утро Рита поправляет волосы, вышагивая по своему кабинету, и на мгновение задумывается. Перо с блокнотом парят возле нее, не пропуская ни одного слова. Женщина уже готовит очередную сенсацию, на столе красуются новенькие снимки плачущей несчастной золотой девочки в объятиях героя войны.

Статья обещает быть горячей, если она добавит перчинку в виде старых дрожжей взаимодействия Поттера и Грейнджер со времен Кубка Трех Волшебников. С того времени остались весьма потрясающие снимки.

Рита почти устоять на месте не может.

— Как отреагирует на романтические взаимодействия своего супруга и лучшей подруги новоиспеченная миссис Поттер пока неизвестно, — произносит она, и перо бегло записывает каллиграфическим почерком каждое слово.

Когда дверь ее офиса резко открывается, Рита разворачивается на каблуках туфель и уже готовится устроить разнос за отсутствие стука, но, стоит ей увидеть нежданного гостя, как на лице расцветает счастливая улыбка.

— Надо поговорить, Рита.

Гермиона тяжело вздыхает и решается. Нагнувшись пониже к столу, она разворачивает Ежедневный пророк. Девушка листает страницы одну за другой, до дрожи под коленками боится каждой колонки и живой фотографии, но просматривает все страницы до самого конца.

Девушка с облегчением выдыхает, на мгновение закрыв глаза, и бросает Пророк в мусорное ведро. Это невероятно, но скандальная газетенка молчит уже седьмой день с момента выхода второй статьи.

Непонятно, почему так происходит. Неужели у Скитер проснулось в ее тщедушной сущности сострадание? Гермиона чуть хмурится от собственных мыслей. Это маловероятно. Скорее всего она лишь затаилась, чтобы выкинуть что-то похлеще, чтобы снова подогреть сплетни.

Которые, к слову, пока совсем не остывают.

— Посмотрите, кто пришел, — сидя на столе со скрещенными ногами, приторно произносит одна из коллег Гермионы, глядя в ее сторону. — Это же мисс Грейнджер!

Девушки злобно хихикают, поддерживая очередные издевательства. Каждое утро начинается одинаково. Как бы отвратительно это ни прозвучало, но Гермиона начинает привыкать к такому отношению. Это забивает далеко не последний гвоздь в гроб ее положения.

— Доброе утро, Делли, — старается не поднимать взгляд Гермиона, сразу хватая в руки очередную стопку бумажной работы.

Брюнетка отпивает глоток кофе и смотрит на Грейнджер, пока еще одна девушка из офиса шепчет ей что-то на ухо.

— Ох, не говори глупостей, Клара, — машет Делли рукой. — Не думаю, что наша мисс Грейнджер согласится на такое.

Гермиона сухо сглатывает и поднимает взгляд от бумаг. Хоть одно утро начнет наконец отличаться от предыдущих? Неужели их жизнь настолько скучная, что им приходится обсуждать только ее личную жизнь?

— Согласится на что? — решается Гермиона.

Девушки синхронно оборачиваются. Они успевают привыкнуть к тому, что Грейнджер постоянно отмалчивается. Им приносит удовольствие давить на нее, изводить и вынуждать сидеть в своей каморке до самого конца рабочего дня, не поднимая головы.

— О, это она про вечеринку в субботу, — сверкает злобным огнем в глазах Делли, поправляя длинные темные волосы. — Не думаю, что ты пойдешь.

— Отчего же? — скрещивает Гермиона руки на груди.

Делли отставляет чашку на стол и поднимается на ноги. Девушки наблюдают со змеиными улыбками за тем, что сейчас будет. Делли за словом в карман никогда не полезет и всегда закончит начатое.

Гермиона чуть хмурится, скрещивая руки сильнее, когда Делли останавливается возле нее и чуть склоняется, упираясь ладонями в колени. От нее всегда пахнет резкими, тяжелыми духами. Гермиона непроизвольно двигается на стуле чуть в сторону.

— Потому что это вечеринка для тех, у кого плюс один, дорогая, — хлопает она ресницами.

Офис прыскает в кулаки.

— А тут проблемка у тебя, солнышко, — касается она кудрявой пряди Гермионы, делая грустную гримасу. — Нам брошенки на вечеринке не нужны.

Девушки взрываются злобным булькающим смехом. Они заливаются так громко и невоспитанно, что у Гермионы против воли к глотке подступают слезы. Она дергает головой, чтобы прядь выпала из пальцев Делли, встает с места и, толкнув девушку плечом, выбегает из офиса под еще более мощную насмешку, захлопнув за собой дверь.