– Трудности закаляют дух, испытания обетов проверяют стойкость человека. Я уверена, что Идико не поддастся искушению. Вам бы тоже стоило смирить собственный пыл, Лозон.

Она смерила товарища выразительным взглядом, и молодой Земной постарался скрыть смущение. Лозон часто высказывал свое восхищение Наджей, и понимал, что его чувства выходят за рамки простого уважения… но до сих пор не подозревал, что монахиня может догадываться о них.

Благосклонно кивнув, Наджа увела ящера дальше, оставив Лозона в расстроенных чувствах.

Авида тем временем не собиралась оставлять свой замысел. С омовением не вышло, и повторять попытку не стоило. Идико наверняка теперь будет следить за окружением… да и повторяться неинтересно.

Во второй раз она застигла монаха в тренировочном зале во внешних зданиях, и некоторое время стояла, любуясь тем, как Идико скользит из стойки в стойку, плетет узоры ката, словно уподобляясь движению листьев на ветру. Тренировочный наряд не скрывал крепких мускулов, зеленый узор казался скользящим по коже плющом – а такое ощущение всегда казалось Авиде очень приятным.

Что ж, вот и повод… во время тренировки очень легко коснуться друг друга, прижаться всем телом, провести ладонью в самых чувствительных местах…

Она улыбнулась, решительно скользнула вперед, и заметивший движение Идико повернул голову, мгновенно останавливаясь.

– Шикари Авида, чем могу помочь?

– Я давно не встречалась с равным противником, уважаемый брат, – светло улыбнулась она, останавливаясь в трех шагах от порога и скользнув в начальную стойку. – Не окажете любезность?

Помедлив пару секунд, монах кивнул.

– С радостью.

– Отлично! – отозвалась Авида, и ветер взвился вокруг нее, напитывая тело стремительной Эссенцией.

Она с быстротой молнии сорвалась с места, немыслимым для смертного прыжком преодолев разделяющее их расстояние; руки дочери Нелленсов взвились вихрем ударов – и этот шторм столкнулся с непоколебимым древом, вросшим корнями в пол. Твердые, похожие на полированное дерево, ладони Идико блокировали ее выпады, быстрое уверенное движение увело его от подсечки.

Глаза Древесного вспыхнули живым зеленым огнем; ответный быстрый выпад прорвал сеть защиты, выплетенную Авидой, и той пришлось отпрыгнуть, спасаясь от удара, оттолкнуться от стены и вновь атаковать в полете. Ветер вновь взвился вокруг нее, окутав завесой, скрывая от глаз, растворяя в себе.

Идико мгновенно метнулся в сторону, перекатился – удар Авиды взбил воздух там, где он только что стоял. Тело монаха приобрело гибкость змеи, движения странной ката завораживали и не давали оторвать внимание от засветившегося мягким сиянием вьющегося по коже узора; Авида и замерла, зачарованно глядя на немыслимо мягкие и текучие движения…

И пропустила момент, когда Древесный внезапно разбил это впечатление ударом, верно уловив движение воздуха там, где стояла Воздушная. Твердая ладонь толкнула в плечо, Авида покатилась по полу, погасив энергию удара, но завеса невидимости развеялась.

Ее это нисколько не смутило. Прыжок вверх, стремительный бросок вниз, оттолкнувшись от потолка – вокруг Авиды заискрились крошечные молнии, собиравшиеся к кончикам пальцев.

Этот удар чуть не задел Идико, выхватывая из легких дыхание; тот едва успел уклониться, коротким резким движением перехватить Воздушную, послать мимо себя. Та снова перекатилась, вскочила, и мигом пригнулась, уходя от прошедшего совсем рядом выпада. Вспорола воздух ладонью, наткнувшейся на твердый блок, разорвала дистанцию, крутнулась на месте, набирая энергию удара…

На какое-то время они забыли об окружающем мире; в воздухе разлились ледяной ветер и молнии, столкнувшиеся с ароматом цветов и зеленым лиственным сиянием. Авида, казалось, обратилась в ураган, пытавшийся согнуть и оплести могучее древо – но не удавалось, каждый всплеск стихии встречала нерушимая преграда…

В конце концов они остановились, глубоко и одновременно выдохнули, и улыбнулись друг другу.

– Прекрасный бой, шикари, – искренне сказал Идико, вокруг которого извивались и расцветали лозы Древесной анимы.

– Для меня было честью столкнуться с вами, – отозвалась окруженная тысячью ледяных кристаллов Авида.

Поклонившись коллеге, монах направился прочь. Авида проводила его взглядом и мягкой, расслабленной улыбкой, потянулась вверх…

Улыбка сползла с ее лица, и Воздушная изо всей силы припечатала себя ладонью по лбу.

Увлекшись боем, она совершенно забыла про соблазнение!

За происходящим в зале через приоткрытую перегородку наблюдал стоящий поодаль Сесус Лозон, и душа его все больше кипела возмущением. По его мнению, подобное поведение оскверняло уже не только обеты, но и святость Безупречных стилей, боевых искусств, направляющих силу самих Драконов.

Но что толку увещевать эту легкомысленную распутницу! Если только кто-то из старших прислушается и повлияет…

Уловив краем глаза движение, Лозон повернулся, восклицая:

– Я спрашиваю – чего заслуживает такое развратное поведе…!

Слова застряли у него в горле, когда взгляд Земного наткнулся на кошмарную маску Циниса Имазы. Боевой чародей чуть склонил голову и хриплым низким голосом ответил:

– Я думаю, можно вонзить в половые органы меч, пропустить через него стихийную силу и посыпать рану острыми обсидиановыми осколками, добавляя также сто двадцать семь мелких ран просоленным лезвием по всему телу.

Это даже Лозону показалось чересчур, и он, вежливо поблагодарив за совет, побыстрее удалился. Имазы шикари побаивался еще со времен совместной Охоты, когда тот пожелал объяснить преимущества разъедающих плоть ядов на практике.

В Шпиле Азимута существовало немало залов для медитаций, однако же каждый монах обычно находил место, лучше всего гармонировавшее с его собственной Эссенцией. Для Идико таким местом стала роща на небольшом холме, созданная кем-то из Древесных прошлых веков. Здесь живая Эссенция чувствовалась особенно остро, и для медитаций над ее природой монах удалялся именно сюда. Расположившись в подобающей позе, скрестив ноги и развернув ладони к кронам деревьев, он впитывал чистую, живую силу Дракона Дерева, погрузившись в раздумье, восприятие переплетающихся потоков стихии, струившихся сквозь траву, деревья – и сквозь него, сквозь пронизывающую тело и душу Эссенцию. Такие размышления всегда наполняли сердце Ледааля удивительным спокойствием и тихим блаженством, умиротворенным восприятием всего сущего…

Однако же на сей раз его уединение было нарушено. Послышались легкие, почти невесомые шаги, и Идико нехотя открыл глаза, уже зная, кого увидит.

Авида стояла прямо перед ним; скользящий между стволами ветер слегка шевелил длинную легкую мантию женщины, играл прядями белых волос. Гостья с интересом рассматривала монаха – благо вся его одежда покоилась рядом, придавленная камнем.

Он не делал попытки закрыться – было уже поздно, и Воздушная наконец смогла разглядеть Идико полностью, от тщательно выбритой макушки, до крепкого мужского органа, к которому спускался изумрудный узор. В очередной раз она мысленно похвалила собственный вкус.

– Добрый день, шикари, – с невозмутимой вежливостью произнес Идико.

– Добрый день, уважаемый брат, – кивнула Авида. – Скажите, вы всегда разоблачаетесь перед медитацией?

– Только здесь, – отозвался Ледааль. – Без преграды Эссенция стихий чувствуется особенно остро, и отсутствие одежды помогает достичь гармонии между силами в природе и теле.

– Вот как… – задумчиво протянула Авида. – Но гармонии в теле можно достичь и иными способами.

Идико вздохнул.

– Да. Я заметил.

– Неужели? – с явным сарказмом отозвалась Воздушная. Монах на мгновение опустил глаза на траву, потом поднял взгляд, улыбнувшись.

– Поверьте, даже давшему обеты трудно не заметить. Я, конечно, слишком хорошо владею своим телом, чтобы показать…