Он как будто загипнотизировал меня...
У Яны есть ребенок!
Матвей.
Он ложиться спать в девять и из-за него она работает официанткой.
Из-за него она уехала из Москвы! - доходит до меня.
Но почему…
Два года. Это ребенок Роберта?
Тогда почему они не вместе? И почему он не позаботился о ней? Как он мог допустить, чтобы она одна растила сына… А, судя по всему, это так.
Она бросила блестящую карьеру, вернулась домой, устроилась на работу официанткой. И не торопится снова в Москву.
Как она сама мне сказала - из-за Матвея.
Теперь все становится на свои места…
А наглый головастик уже лезет мне на шею.
- Будешь моей лошадкой?
Нет, это нормально вообще?
22
Кирилл
Матвей… сейчас я его увижу. Этого загадочного типа, который ложится спать в девять вечера, позволяет своей женщине работать официанткой и не возражает против того, чтобы она гуляла по ночам с бывшим.
Что ж, я готов к знакомству.
Но, пока его нет, я хочу задать Яне очень важный вопрос.
Он вертится у меня на языке со вчерашнего дня. А, скорее, даже с момента нашей встречи.
Я хочу знать, считает ли она произошедшее три года назад своей ошибкой. Жалеет ли об этом…
О том, что выбрала не меня.
И что спала с другим за моей спиной.
Она должна жестоко в этом раскаиваться!
Я спрашиваю ее.
Но она не успевает ответить.
Потому что в калитку вбегает… Мелкий ребенок. Пацан.
И он называет Яну мамой…
Я просто каменею от шока.
Реально - превращаюсь в столб. В голове ни одной мысли. Только безграничное изумление...
Пацан подбегает к нам. Прыгает на колени к Яне. Обнимает ее.
И с большим интересом смотрит на меня. Своими огромными любопытными глазищами.
Некоторое время мы с этим мелким головастиком удивленно таращимся друг на друга.
Похоже, для нас обоих эта встреча - большая неожиданность.
Но потом я подбираю отвисшую челюсть. И пытаюсь дружелюбно улыбнуться.
Зря я это сделал! Мелкий резко спрыгивает с коленей и Яны и так же резко, без объявления войны, запрыгивает на мои.
Блин...
Он, видимо, сам офигел от собственной смелости. Смотрит испуганно, хотя и с любопытством. А я держу его за маленькие плечики, чтобы не упал. Держу и боюсь сжать руки… Он такой хрупкий!
И, очевидно, побаивается меня. Я ж огромный слон по сравнению с ним.
Не надо меня бояться, чувак.
Я боюсь тебя сильнее…
Я вообще не знаю, как обращаться с маленькими детьми! У меня нет никакого опыта.
- Ты кто? - вдруг человеческим голосом спрашивает этот головастик.
Разве такие мелкие дети умеют связно говорить? Ну надо же...
- Я Кирилл, - отвечаю я. - А ты?
- Я Матвей.
- Тебе сколько годиков? - следует новый вопрос.
- Мне? - теряюсь я. - Двадцать восемь.
- Ты уже старый?
- Ну… не очень.
- А я уже большой. Мне два годика.
И он демонстрирует мне два вытянутых пальца.
- Матвей, отстань от дяди, - слышу я какой-то замороженный голос Яны. - Ему пора уходить.
Я не реагирую на голос. И уходить никуда не собираюсь.
Я просто не могу оторвать взгляда от этого неизвестно откуда появившегося глазастого головастика.
Он как будто загипнотизировал меня...
У Яны есть ребенок!
Матвей.
Он ложиться спать в девять и из-за него она работает официанткой.
Из-за него она уехала из Москвы! - доходит до меня.
Но почему…
Два года. Это ребенок Роберта?
Тогда почему они не вместе? И почему он не позаботился о ней? Как он мог допустить, чтобы она одна растила сына… А, судя по всему, это так.
Она бросила блестящую карьеру, вернулась домой, устроилась на работу официанткой. И не торопится снова в Москву.
Как она сама мне сказала - из-за Матвея.
Теперь все становится на свои места…
А наглый головастик уже лезет мне на шею.
- Будешь моей лошадкой?
Нет, это нормально вообще?
23
Кирилл
Я, наконец, оборачиваюсь к Яне. И спрашиваю:
- Чей он сын?
- Мой! Понятно? Только мой.
Вот, значит, как...
- Матвей, прекрати! Так нельзя делать, - очень строгим голосом произносит Яна.
Обращаясь уже не ко мне.
Надо же. Никогда не представлял ее в роли строгой мамы. Очень грозно звучит! Я бы сразу наложил в штаны и послушался.
Но Матвею хоть бы хны.
Он забирается мне на плечи. Я обхватываю ладонями его ноги - очень боюсь, что он опрокинется назад.
- Ты там как, нормально? - спрашиваю я, пытаясь вывернуть шею.
- Поскакали, лошадка!
Я осторожно встаю.
- Прекрати! - шипит на меня Яна. - Отпусти его.
- Парень хочет прокатиться. В чем проблема?
- Какая высокая лошадка! - радуется Матвей. - Скачи вон туда. К качелям.
И я скачу.
Под злым взглядом Яны.
Чего она так бесится? Дети не всегда слушаются родителей. А я вообще не обязан ей подчиняться. В угол меня поставить вряд ли получится...
Я не то чтобы скачу. Просто прогуливаюсь по саду, боясь уронить драгоценную ношу.
И, после очередного круга, оказываюсь лицом к лицу с женщиной средних лет, похожей на Яну.
- Бабуль, дядя - моя лошадка, - радостно сообщает ей мой наездник.
- Здравствуйте… Елена Викторовна, - произношу я.
С трудом, но все же вспоминая имя мамы Яны.
- Здравствуй, Кирилл.
- Мы с вами как-то общались по телефону… Давно.
- Да, я помню.
- Но! Поехали! - прыгает у меня на шее Матвей.
И светский разговор с мамой Яны приходится завершить.
Я еще немного работаю вьючным осликом. Потом Матвей просит покатать его на качелях.
- Выше, еще выше! - вопит он.
А я боюсь его раскачивать. Прямо сердце замирает, когда он, хохоча, подлетает вверх.
- Поиграешь со мной в трансформеров? - пацан теребит меня за брючину.
- Можно.
- Пошли!
Он несется в другой конец сада, к маленькому детскому домику. А я его сначала не заметил. И на качели не обратил внимания. И на игрушки…
Я вообще думал, что Матвей - это мужик. И бесился от ревности. И надеялся, что Яна из нас двоих выберет меня...
Вот я дебил!
Дети… Это параллельная вселенная, с которой я никогда не пересекаюсь.
Я вообще не помню, когда видел вблизи живого ребенка.
На Кипре, в сообществе айтишников, были парочки с детьми. Но я с ними особо не контачил. Обходил стороной этих маленьких непредсказуемых засранцев.
А, оказывается, они не так уж и страшны…
Матвей показывает мне трансформеров. Они прикольные. Я бы офигел от радости, если бы у меня в детстве были такие.
Мы с пацаном изображаем битву человеко-машин. Поначалу я чувствую неловкость. Но тут, кроме нас, никого нет. И вскоре я, к восторгу Матвея, начинаю очень реалистично воспроизводить звуки пулемета и падающего вертолета.
Он восторженно смотрит и пробует повторять за мной. Я учу его вытягивать губы и выпускать сквозь них воздух.
Между делом слышу, что где-то вдалеке Яна разговаривает с мамой.
Их голоса напряженные. Они ссорятся?
Из-за меня?
- Матвей, я ухожу на работу, - раздается рядом голос Яны. - И дядя тоже уходит.
Я смотрю на нее. Бледная, губы сжаты, глаза как два раскаленных уголька. Да что с ней такое?
Так переживает, что я узнал о ее сыне? Она же сама нас познакомила. И вообще, почему она сразу мне не сказала? Все какие-то тайны…
Непонятно.
Мне много чего непонятно…
Я перевожу взгляд на своего приятеля по играм и вижу, что у него скривилось лицо. Кажется, он сейчас разревется. А это еще страшнее, чем внезапные прыжки на шею!
