- Я всегда так пахну, - на слова о смене запаха, он ответил грубо, отталкивая, поторапливая, - ты на свидание под луной пригласил, зверя обещал показать, а сам разговоры разговариваешь, - напомнил мне Гарнет, а я ответил о взаимности и его обещании, - да, помню. Я тебе тоже кое-что обещал рассказать. Но ты первый, показывай волка, говори, пара мы или нет, потом моя очередь. Идет?

- Идет, - поднимаюсь на ноги, стягиваю водолазку, обувь, расстегиваю ремень, снимаю джинсы, футболку, белье, призывая волчье обличие. От того, что я со своим зверем на одной волне и принимаю его как себя, ощущения не болезненные, а как у анимагов, практически моргнул и я волк. Подхожу к парню, ложусь рядом, он смотрит на меня с печальной улыбкой, и говорит:

- Мне жаль тебя расстраивать, Арчер, но я не был честен с тобой. Я в курсе твоего происхождения, вида и даже отца знаю, а ты обо мне ничего не знаешь, - все это время он гладил меня по макушке, зарываясь пальцами в загривок, смотря не на меня, а куда-то вдаль. А потом заглянул в глаза, - а теперь принюхайся, и ответь себе, нужна ли альфе такая пара, как я.

На этих словах снимает с себя серьгу, очки, откидывает назад волосы, потягивая шею и на ней два отчетливых следа, точки от клыков. Резко вскочил на лапы, не веря глазам, нюху, чутье меня не могло обмануть, но как? Точно! Зелье! В его крови зелье мнимой жизни, на ухе защита от обнаружения иной сущности, так он всех обманывает. И клан, его клан я не спутаю, морой. Лишь у этого клана постоянная потребность в крови и алые, как закат глаза. Я не могу двинуться в его сторону, и не могу убежать, это значит, что я буду не лучше тех, кому он мстит, тех, кто его предал и от него отвернулся.

- Как тебе? – на пальцах длинные ногти, касаются губ, а улыбка, обнажающая клыки, вышла кривая. Я, не решаясь подойти, принюхиваюсь, боюсь на него напасть и навредить. Ведь один укус и он медленно, мучительно умрет. Такой участи я парню не хотел. Поэтому выжидал реакции зверя и магии сущности, оказалось, порвать на куски не хочу, его запах меня не злит, а наоборот манит, очень хочу ткнуться мордой в его живот, почувствовать его руки и пальцы в шерсти. Так мы и сидели, он на пледе, а я головой у него на коленях, наслаждаясь тишиной и запахом партнера. Если бы отец узнал, что моей истиной парой стал морой, порвал бы обоих.

Время близилось к рассвету, парень задремал на мне, а я не смог отказать себе в удовольствии лизнуть его в нос. Он заворочался, проснулся, провел еще и еще по шерсти, даже носом к носу прижался. Нежность с его стороны, мой ответ. И тут к нам идет Люпин, все еще в облике волка и Хагрид. Понимаю, Гарнет в облике мороя, а Люпин не в курсе его секрета. Парень серьгу надеть не успевает, омега быстро приближается, Хагрид держит его, но волк сильнее. Закрываю Гарнета собой, Люпин навязывает бой.

- Нет, профессор! – кричит Гарнет, - это я, Гарри!

- Гарри! – рычит профессор, - ты - Гарри?

- Я - Гарри, - магией обволакивает омегу и волк податливо отступает. Меняет форму, идет к парню, но я на пути, не даю пройти, закрываю его собой, пряча за спиной, - прости меня, Ремус, я должен был тебе раньше сказать, но…

- Боялся? – спросил омега.

- Да, я и на свидание с Арчером не хотел идти, но слова о паре заставили меня переступить через это. Я пришел, увидел его и не был убит, - смотрит на меня, улыбка и касание по макушке, по ушкам, - рад и спокоен, меня не покусают и не порвут на части. А будут обнимать, целовать и согревать, а то я постоянно мерзну, кровь холодная, сердце не бьется, - не смотрит на профессора, а мне в волчьи глаза, все еще гладя по макушке.

- Хм, - и покинул поляну.

Я так понимаю, у Гарнета на одного друга меньше. А может, Люпину просто переварить нужно. Поговорю с ним на эту тему, попробую дозваться до пустой омеговской башки, что смена сущности не значит приговор. Он должен это понять и принять, его же Поттер и Блэк приняли. А если не поймет, то поддержу Гарнета. Пока принимал человеческий облик, Гарнет надел серьгу и очки, а я тут же притянул его к себе за талию, а потом увел в долгий, глубокий поцелуй, уложив на плед, нависая сверху, а он впервые мне отвечал. Ноги его по-хозяйски переплетены на моей талии, руки на плечах, а пальцы в волосах, перебирают пряди. Целовались так долго, пока окончательно не рассвело. А потом мы вернулись в школу. Но на прощание:

- Мышонок, - еще раз поцеловал парня в губы, облизывая.

- Только наедине, - указательный палец у груди, глаза алые, с вертикальным зрачком, угрожающий тон, - не то вспомню что я самый страшный вампир на свете, Ари, - улыбка и прощание. Меня так ни разу не называли. Даже отец говорил Арчи, но никак не Ари. Не удержался, еще раз притянул, зарывшись носом в волосы, чмокнул в макушку, сказав:

- Мой мышонок, только мой.

- Твой, - согласился он.

В этот момент, мне плевать, что Гарнет ужас и страх магического мира, плевать, что враг нашего народа, он - моя пара, рядом с ним зверь доволен и спокоен. А стая примет и поймет, от пары не отказываются, кем бы ни была.

Гарнет

Наши с волком отношения стали достоянием общественности, ведь вредная волчья морда поцеловал меня на следующий день после свидания под луной при всех в зале на завтраке. Подошел к столу нашего объединенного факультета, пока я обсуждал с Малфоем задание по Чарам, спорил с ним о строениях и плетении высших чар сокрытия и обнаружения. Отвлек, касание руки на плече, я посмотрел на него, а он взял меня за руку, потянул на себя, прижав к себе за талию, зарывшись пальцами в волосы, натягивая и притягивая, нагло и напористо поцеловал, сминая губы и пытаясь сплести язык с моим. Видя этот момент, замерли все, кто-то на полуслове, кто-то в движении, у кого-то даже вилка упала. В шоке были все, в том числе и профессора. Особенно Люпин. Слышал, как он скрипнул зубами, а я не мог ничего сказать, кроме как:

- Прокляну, Ари, - шепот в губы, - зачем?

- Чтобы все знали, Поттер, что ты - мой! – а на ухо: - мышонок, - я поправил воротник, зарывшись в него носом, взлохматил по-своему волосы, пряча шрам от укуса мастера, сказав сквозь зубы:

- Зараза! – отвернулся, резко забрал руку.

Повернулся к столу, схватил Драко за воротник рубашки, тот едва успел книги и свитки собрать, а я, не смотря на волка, обоих, одного довольного и улыбающегося, второго злющего и скрипящего зубами, потащил все еще находящегося в прострации и шоке Малфоя на Чары. По пути, прося его заткнуться и не говорить мне ничего, а то я его общиплю, потом сварю и съем. Малфой то молчал, слова мне не сказал, как и все слизеринцы, пуффендуйцы и когтевранцы, зато весь бывший гриффиндор очень даже возмутился, особенно Невилл и Гермиона. Обвиняли меня в непотребстве, разврате и с кем? С оборотнем! Слизеринцем! Герой и целуется с парнем, фу, какой кошмар и позор!

- Неужели девушек нет, ты на парня позарился? – спрашивал Невилл.

- Да еще какого? На оборотня! – фыркала Джинни.

- Что бы Рон сказал? – возмущалась Гермиона.

- Думаю, то же, что и вы. Только мне на его слова, как и на ваши – плевать. Мое дело, с кем хочу с тем общаюсь и целуюсь, - сказал громко, потому что сидел рядом с Драко. Дискуссия продолжилась в более грубой форме. Переходили на оскорбления и предупреждения, что если я не прекращу, то мне объявят бойкот и перестанут считать гриффиндорцем. Я не переживал на эту тему, мне плевать. Сидящие рядом со мной Драко, Блейз и Тео не лезли, но когда обвинения стали невыносимы и откровенно возмутительными, блондин сказал:

- А какая вам разница с кем Поттер общается, целуется и спит? – спросил Невилла, - он не претендует на Уизлетту, - Невилл фыркнул на слова блондина, - на тебя, Грейнджер тоже, - Гермиона отвернулась, - к вам в штаны не лезет, - сказал, глядя на Симуса и Невилла, - так в чем проблема? Я понимаю, если бы так, - на что я уже заткнул его:

- Дракон, замолчи, - пришел профессор, сказав тему урока.