— Приветствуем! — громко огласил голос директора, — северный и мрачный Думстранг! Его директора Игоря Каркарова и его учеников, — врываются огненным вихрем матерые мужики, а не подростки, все накачанные, коротко подстриженные, в бордовых костюмах наглухо застегнутых воротах, высоких наподобие солдатских сапогах, отделанных мехом, и меховая накидка через плечо, в руках посохи, и началось представление, огненное шоу и приветствие. Расселись болгары за стол к Слизерину, а среди них естественно Крам. Думал, Драко поплывет, но нет. Он сдержался и сдержанно поприветствовал гостей.

— Смотри, — толкает меня в плечо Тери, — наш дракончик того гляди растечется как мороженое на солнышке, — шепот и смех. Я его поддержал и сказал, что друг видит только обертку, но распробовал само содержание. А Крам тот еще фрукт.

— Восторгаемся! — громко выдал директор, — утонченный и изящный Шармбатон! Его директора несравненную мадам Максим и ее подопечных, — влетает стайка бабочек, а следом как на подбор, выбегают юноши и девушки, в синей форме, шляпках, с летающими около них бабочками, изящными движениями вплывают в зал, и завораживающе, двигаются, танцуют, околдовывают чарами и осыпают пыльцой, подлетая, как бабочки к столу профессоров. Распределили их за наш стол. Синие к синим. А французы как на перебой начали трещать, на своем:

— Это не школа, а убожество!

— А их форма!

— А манеры!

— А внешний вид!

— Гарри, — толкнул меня Терри, — ты их понимаешь?

— Увы. У меня в школе, до Хога был вторым языком французский, — вру, но так надо, — язык давался мне на удивление легко. В школе, мне нравилось читать книги на французском. Потом не до этого стало, поступил в Хог, уроки, квиддич, не было времени на этот язык, думал, забыл все, но нет. Слышу и понимаю.

— И о чем они говорят? — шепнул мне Лука.

— Ничего хорошего о нашей школе и о нас, ее учениках, — все смотрели на французов, те наших взглядов не замечали, продолжали трещать о своем и не видели, как мы договорились на солидарную тишину. На просьбы о помощи и вопросы. На том и договорились.

А директор и распорядители тем временем вынесли кубок, огласили правила, что участвуют только те, кому исполнилось семнадцать лет. Наши не расстроились, а вот Гриффиндор очень даже, Слизерин тактично промолчал, видел, как перешептывались Маркус и Макмиллан, думаю, кто-то из них кинет имя в кубок, но это с разрешения профессора Снейпа. А тот по шее даст и не разрешит, уверен в этом. От Пуффендуя, уверен, пойдет Диггори, а от Гриффиндора Оливер, они уже с близнецами о чем-то шепчутся. А среди нас никого заинтересованного в снесение головы на рукомойник, капитан не смертник, как и старосты. Пенелопа покрутила у виска на предложение кинуть имя в кубок, а Роберт сказал, что он не самоубийца. Всем ученикам и гостям дали неделю времени, чтобы подумать об участии и на то, чтобы кинуть имя в кубок. А потом мы разошлись по башням и комнатам. Французы ушли к себе по каретам, а болгары на корабль. Мы с парнями из Слизерина перекинулись парой слов, я спросил у Маркуса:

— Флинт, ты будешь пробоваться на турнир?

— Хотелось бы, но декан запретил, — показал на Снейпа, — сказал, что меня отравит, если я даже подумаю над этим. Всех наших семикурсников это касается, — показал на седьмой курс, — а ваши? Есть желающие?

— Неа. Кэп отказался, а старосты жить хотят и доучиться спокойно. Среди нас нет желающих самоубиться. Так что ждем остальные факультеты. Думаю, Оливер и Диггори попытают удачу, кто еще рискнет, увидим через неделю, — зеленый капитан со мной согласился, и мы разошлись. Неделя на то, что бы решить. Я не переживал на счет своего имени, никто его не кинет, незачем это делать. Но вот Невил…

Неделя пролетела незаметно. Не обошлось без представления от близнецов Уизли. Мы привычной дружной компанией с синего и зеленого факультетов сидели в большом зале. Драко шептался с Луной, мы с Лукой разбирали его гадальную карту по звездам, Терри с Тео обсуждали проект по Чарам, а Блейз и Майкл занялись ставками на турнир и его испытания, чертили поле и забивали параметры. Да, Блейз научит Майкла плохому. Но, это их дела, я в это не лезу. Как по канону попытка рыжих Уизли обмануть Кубок. Выпили зелье, впрыгнули в круг, покрасовались, думали, что у них все получилось, но увы. Кубок обман просек, обдал их волной магии, наказав за обман, а двое старичков, с бородой до пупка дубасили друг друга руками и ногами, катались по полу и обвиняли каждого в дебилизме. Блейз с Майклом уже что-то получили с этой промашки близнецов. Неисправимые барыги.

На ужине, директора и распорядители объявляли начало отбора на Турнир. Парни смотрели с замиранием, приготовились и началось. Обращение к кубку, и вылетает первое имя:

— Шармбатон! — бумажка в руках Альбуса: — Флер Делакур! — кто бы сомневался, а француженка вскочила и побежала в комнату чемпионов, ее хвалила директор Максим. Активно хлопали ученики всех школ. Дальше: — Думстранг! — еще бумажка и имя на ней: — Виктор Крам! — мощный болгарин, резко встал, получил не меньше оваций, чем француженка, шел туда же, в комнату чемпионов. Остался третий: — Хогвартс! — вылетает бумажка, а на ней: — Седрик Диггори! — кто бы сомневался. Канон! Его заваливают овациями, отправляют в комнату к остальным чемпионам, и только все замолкли, как выплюнуло еще имя, а там: — Гарри Поттер! — я иду к директору, резко со своего места вскакивает декан, смотрит на меня, а я на бумажку.

— Это не мой почерк, директор, похож, но не мой, — показываю на бумажку и имя, со мной согласен декан, мой почерк знает, — и это не мое имя, — показываю на бумажку и написанное имя на ней.

— Как не твое? — удивляется директор.

— Я Харрельд Поттер, директор Дамблдор, а не Гарри Поттер, — слова мои слышат все, идут к нам директора Шармбатона и Думстранга, а я озвучиваю просьбу, — директор, вы — мастер Трансфигурации, можете проверить на изменение и подделку. Кто написал мое имя, пусть тот и участвует

— Парень дело говорит, — сказал Каркаров.

— Мальчик пгавельно сказал, Дамбльдёр, пговегь почегк.

— Да, Альбус, тебе раз плюнуть, — поддерживает декан, а все ученики и гости замерли. Кто-то настаивает на моем участии, кто-то наоборот за то, что не дело четырнадцатилетнему участвовать с семнадцатилетними. Директор под напором декана и гостей, а так же распорядителей, время затянулось и нужно объявлять Чемпионов как избранных, достал палочку, произнес какую-то формулу, имя мое поплыло, точнее почерк писавшего проявился.

— Альбус! Что тут происходит? — спросил Грюм, идя к нам, а почерк…

Комментарий к 23 глава «Гости и Кубок огня»

А вот и начало турнира)

========== 24 «Решение и свобода» ==========

Комментарий к 24 «Решение и свобода»

Бечено)

- Гарри, у тебя нет выбора, - говорит мне директор, подталкивая к приключениям, но я не согласен, - имя выпало из кубка, а раз так, то тебе придется участвовать!

- Я отказываюсь, - выдал, - я не бросал имя в кубок, не писал, не мой почерк, даже имя не моё. С чего? – поддерживал декан, директора приглашенных школ, даже Крауч-старший был согласен. Все загоготали и зашумели, а мадам Максим предложила поискать в правилах оговорки и возможность передать право или вычеркнуть имя из списка участников. Были ли прецеденты. Книги мадам Пинс принесла, и директора с распорядителями внимательно читали старые сводки, нашли одну оговорку, ее с неохотой огласил директор:

- Все как и сказал, мистер Поттер, - показал на бумажку, - истинное имя ученика прописанное в книге учеников школы и на бумаге, брошенное в кубок не соответствует, учитывая это контракт с кубком считается не действительным. Призываем принять этот факт и рассудить! – из кубка огня поднялся столб пламени, древняя магия отозвалась, высвободилась и пролетела голубой волной по всему залу, обдала всех, а бумажка с моим именем в руках директора рассыпалась.