— Пора закончить то, что мы начали, Холлеран, — рычит мой старый знакомец-амарок.

— Правда? Хочешь сделать это сейчас? Потому что в прошлый раз у тебя был друг, и все прошло не очень хорошо для вас.

На одной из пригородных улиц Хейвена есть лужа, которая когда-то была таким же монстром, как этот. Наверное, мне следовало ожидать, что я снова увижу того, кто сбежал. Надеюсь, Харон ошибается насчет моей смерти сегодня.

— На этот раз тебя не спасут Правдоискатели.

— Туше.

Вчера вечером Гарри и Мэв пришли мне на помощь с огненной бомбой. У меня уже закончились специальные пули к «Ругеру», и теперь обычные это все, что у меня есть. Если мы будем драться сейчас, эта тварь убьет меня быстрее, чем я успею моргнуть.

— Диана, — бормочу я, отступая на шаг, — уходим.

— Куда?

— Все равно, но подальше отсюда.

Я поворачиваюсь и бегу, а амарок несется за мной с кровожадным воем. Диана скользит с такой грацией, какая бывает только у мертвых, но я вижу страх на ее лице. Я слишком хорошо знаю, что даже призрак может умереть, и она тоже. Люди не представляют угрозы, если только они не «в курсе», но в Аду обитает множество сущностей, которые с удовольствием превратят мертвую девушку в сочащуюся плазмой кучу. За эти годы она достаточно раз слышала, как я веду дела.

Я стреляю из пистолета один раз, потом другой, и третий. Амарок визжит и скользит по грязи от каждого попадания. Теперь я должен беспокоиться не только о монстре. Туман сгущается, становясь почти удушающим. Вонь гнили врывается в мои ноздри, вызывая рвотные позывы.

«Плоть… Свежая кровь… Сладкое, сладкое мясо… Оно зовет нас…»

Шепот пробирается сквозь ночь щупальцами ужаса. В тумане присутствует нечто, затягивающее нас как петля. Вопль слева от меня. Громкое дыхание, словно лошадь готовится к прыжку. Красные огни светятся сквозь туман. Из-за искажений трудно определить расстояние.

Я чувствую их злобу. Черт, я чувствую, как ужас волнами накатывает от Дианы и даже от этого гребаного амарока.

— Чувства… — Я задыхаюсь. — Точно. Вот оно, черт возьми! Диана, то, что ты говорила раньше о чувствах мертвых… Потянись, прочь от того, что нас преследует. Есть что-нибудь?

Мгновение, затем я слышу крик ярости, смешанный с неописуемой болью, пронзающий ночь. У меня кровь стынет в жилах, и все, что я хочу сделать, это свернуться в клубок и сдаться. Когда я оглядываюсь, амарок уже исчез, поглощенный туманом.

— Скопление. Впереди нас! — Диана начинает целенаправленно скользить. Она больше не бежит, она ведет. — Оно близко. Бежим.

Теперь я следую за ней. Позади меня весь Ад вырывается на свободу. Нечеловеческие крики — скорее агония, чем ярость — вырываются из тумана. Я бросаюсь вперед и чуть не теряю опору, когда ветка ударяет меня по лбу.

— Деревья, эти прекрасные создания. Деревья!

Деревья означают край гребаного парка! Диана впереди, движется без оглядки. Туман редеет. Я бросаюсь вперед. Под ногами хрустят ветки, мокрые листья шлепают по щекам, но я жив. Я двигаюсь и… что это, черт возьми, такое?

Что-то твердое врезается в меня. Я падаю с ног. Ошеломленный, не сразу понимаю, что мне ничего не угрожает. Теперь, когда туман рассеялся, Хейвен выглядит почти нормально. Мокрые от дождя тротуары заполнены людьми. Проезжающие мимо машины сигналят и проносятся мимо, а вокруг меня оживает гул города. Я сажусь на мокрый бетон и думаю, что никогда еще не был так рад потеряться в скрежете и блеске ночной жизни города.

— Ник Холлеран, — говорит тот, в кого я врезался. — Надеялся, что столкнусь с тобой.

Мило. Надо ценить вовремя сказанную шутку.

— Э, привет, Джим. Извини за это. Немного испугался.

Джим — скинуокер. Сейчас он в своей звериной форме, койота, а когда стоит, то становится на задние лапы, как человек. Не знаю, сколько ему пришлось тренироваться. С помощью лап и когтей он выполняет задания как профессионал, но ему больше нравится так. Все лучшее из обоих миров, полагаю. Хотя он все еще носит одежду поверх меха. Твидовый костюм тройка. Хотел бы я знать, кто его портной.

Когда я впервые увидел его, то подумал, что сошел с ума. Руби подтолкнула меня, напомнила, как невежливо пялиться. Джим протягивает лапу и поднимает меня на ноги. Мое сердце бьется как отбойный молоток, и сейчас разговор на улице — последнее, что мне нужно. Хочется бежать, не останавливаясь, добраться до «Стикса» и оставить Мидоу-парк позади. Но ты не можешь просто так сказать скинуокеру, чтобы он отвалил.

— Туман, — рычит он. — Это твоих рук дело?

— Нет… но у меня были места в первом ряду. Значит, ты ищешь меня? Какое совпадение. Ты следил за мной?

Язык Джима вываливается изо рта, сверкая острыми зубами. Он хороший парень, но, как и большинство существ в Аду, с ним опасно пересекаться.

— Я сказал, что надеялся встретить тебя. Туман привлек меня сюда… Что-то знакомое в нем…

Он вздрагивает, как мокрая собака, отряхивается, но стоит прямо. В одежде.

Джим делает шаг, останавливается в двух шагах от нас. Он смотрит на Диану, которая держит меня за руку. Холод проходит сквозь мои пальцы по руке. Призраки могут прикасаться к нам, и мы к ним, но я стараюсь этого не делать. Ощущение такое, будто на тебя выплеснули ведро холодного океана, мертвую рыбу и все остальное. Джим поворачивается ко мне, оскалив зубы, и принюхивается.

— У нас проблемы, приятель?

— Почему ты так нервничаешь, Ник? — рычит он. По правде говоря, это его единственный способ говорить в облике койота. — Я просто улыбаюсь, ради всего святого. Как ты?

Он шлепает меня лапой по бицепсу, язык болтается туда-сюда.

— Занят, убегая от тумана, который появляется из ниоткуда. А ты?

Пытаюсь отодвинуться, но он хватает меня лапой за запястье. Я хмуро смотрю на него, и он отступает, но подходит чуть ближе, оглядывая улицу. Так близко, что его запах заполняет мои ноздри. Напоминает корицу.

— Насчет этого… В последнее время в Аду много странных вещей. Ты слышал о тех вендиго?

— Да, — отвечаю я, сохраняя дистанцию. Если Джим когда-нибудь слышал о личном пространстве, то он не его поклонник, это точно. Люди проходят мимо нас, обычные люди, как всегда, не обращая внимания, просто какой-то инстинкт шепчет им, подсказывая, чтобы они обходили нас стороной. Они не видят, с кем я разговариваю, кто сжимает мою руку. — Я много чего слышу, понимаешь?

— Мой клан начинает нервничать. Скинуокеры и Вендиго — кровные враги, Ник. Мы мирные люди; черт возьми, большинство историй, в которых нас рисуют плохими парнями, из-за вендиго. Но они теперь ходят стаями, чувак. Это неслыханно. Группа из них разорвала бы друг друга на части без колебаний. Как по мне, что-то тут не так. Может, ты посмотришь, что их взбудоражило?

Я помню, как Руби только вчера рассказывала мне о вендиго. Если подумать, Гарри упоминал мне о них в начале недели. Он проявлял к ним особый интерес. Двадцать четыре часа назад он был бы моим первым помощником. Боже, мне будет не хватать его опыта. И его дружбы.

Вендиго — это плохие новости; это злобные духи, которые вселяются во все виды существ — животных, людей и демонов. Я только читал о них, слышал истории от Гарри. Но никогда не имел удовольствия встретиться с одним из них лично. И все же.

— Они напали на кого-нибудь из ваших людей?

— Нет, но боюсь, это лишь вопрос времени. Удивительно, что они еще не атаковали. Они ненавидят нас. Не то чтобы они не ненавидели большинство вещей. Но их внимание к нам кажется личным. Хотел бы я знать, почему. Старейшины знают, но не говорят. Однажды я сражался с одним. Думал, что мне конец. Эти глаза… Они до сих пор преследуют меня во снах. Вендиго, овладевший скинуокером… Ник, это мерзость. У меня кожа зудит от одной мысли об этом.

Я смотрю на Диану и улыбаюсь.

— Послушай, Джим. У меня есть пара дел. Лучше расскажи подробности Руби, когда в следующий раз будешь в «Стиксе», а я пошарю вокруг, посмотрю, что выяснится, хорошо? Лучшее, что я могу сделать прямо сейчас.