Моро улыбнулся:

- Я рад, что вы согласились с нашей точкой зрения.

- Обычно на такое не идут, за исключением тех случаев, когда хотят сыграть по-крупному. Риск ради преумножения, разве не так, Моро? - Барнетт медленно покачал головой, как бы не веря в услышанное, вспомнил, что у него в руке стакан, и предпринял очередные шаги для подкрепления своих сил в борьбе с ирреальным. - Не зная ситуации, трудно вам не верить. А вот когда она известна, верить просто невозможно.

- О какой ситуации вы говорите?

- О краже радиоактивных материалов и массовом похищении людей. Все это как-то не стыкуется с проповедуемыми вами гуманистическими целями. Хотя не сомневаюсь, при желании вы всему найдете объяснение. Необходимо совсем немного - игра больного воображения.

Моро вновь уселся за стол, подперев подбородок руками. Почему-то он не счел необходимым снять черные кожаные перчатки, в которых все время ходил.

- Мы не больные. И не фанатики. У нас одна-единственная цель улучшение человеческой породы.

- Чьей именно? Вашей?

Моро вздохнул.

- Я трачу время впустую. Вы, наверное, думаете, что за вас собираются просить выкуп? Не угадали. Возможно, полагаете, что наша цель - заставить вас вместе с доктором Шмидтом изготовить для нас какое-нибудь ужасное атомное оружие? Полный абсурд. Никто не заставит людей вашего положения и убеждений делать то, что они не пожелают делать. Конечно, вы можете предположить - в мире, наверное, так и подумают, - что мы хотим принудить вас работать под угрозой пыток других заложников, например женщин. Нелепость. Должен напомнить, мы не варвары. Профессор Барнетт, если бы я приставил пистолет к вашему виску и приказал не двигаться, вы бы стали двигаться?

- Думаю, что нет.

- Стали бы или нет?

- Конечно нет.

- Как видите, пистолет в данном случае можно и не заряжать. Вы меня понимаете?

Барнетт промолчал.

- Я не буду давать обещаний, что ни одному из вас не причинят вреда, потому что прекрасно вижу - мои слова для вас ничего не значат. Остается только ждать развития событий, не так ли? - Он расправил листок бумаги, лежавший перед ним на столе. - Профессора Барнетта и доктора Шмидта я знаю, миссис Райдер знаю. - Он посмотрел на испуганную молодую девушку в очках. А вы, очевидно, мисс Джулия Джонсон, стенографистка. - Моро взглянул на оставшихся троих мужчин. - Кто из вас мистер Хейверфорд, заместитель директора?

- Это я, - ответил Хейверфорд, полноватый молодой человек с волосами песочного цвета, явный холерик, и после паузы добавил: - Чтоб у вас глаза повылезли!

- Боже мой, как страшно. А кто мистер Карл-тон, помощник начальника охраны?

- Я.

Карлтоном оказался черноволосый мужчина лет тридцати пяти. Плотно сжав губы, он всем своим видом выражал презрение.

- Вам не в чем себя упрекнуть, - почти заботливо произнес Моро. - Еще не создана система охраны, которую нельзя взломать. - Он посмотрел на седьмого заложника, мертвенно-бледного молодого человека с редкими светлыми волосами, чей гуляющий вверх-вниз кадык словно состязался с дергающимся левым глазом в подаче сигналов тревоги. - А вы - мистер Роллинс из службы контроля?

Роллинс ничего не ответил.

Моро сложил список.

- Предлагаю каждому из вас, после того как пройдете в свои комнаты, написать письмо. Письменные принадлежности найдете у себя в комнате. Сообщите самым близким, самым дорогим вам людям, что вы живы-здоровы и всем довольны, если не считать временного ограничения свободы. Отметьте, что вам совсем не угрожали и угрожать не собираются. Конечно, нельзя упоминать об Адлерхейме и мусульманах и хоть как-то намекать на ваше местонахождение. Письма заклеивать не надо, это сделают за вас.

- Цензура, да? - Даже вторая порция виски не смогла утихомирить профессора Барнетта.

- Не будьте наивны.

- Ну а если мы - или я - откажемся писать?

- Если вы не хотите успокоить ваши семьи, это останется на вашей совести. - Он посмотрел на Дюбуа. - Думаю, сейчас мы можем пригласить докторов Хили и Брамуэлла.

- Двух пропавших физиков-ядерщиков? - спросил доктор Шмидт.

- Я обещал представить вам некоторых из моих гостей.

- А где профессор Аахен?

- Профессор Аахен? - Моро посмотрел на Дюбуа, который поджал губы и покачал головой. - Мы не знаем никого под таким именем.

- Профессор Аахен был самым известным из трех физиков-ядерщиков, пропавших за последние недели. - Шмидт всегда был точен, даже педантичен.

- Так или иначе, он исчез не в нашем направлении. Я никогда не слышал о нем. Боюсь, мы не можем отвечать за каждого ученого, решившего исчезнуть или перебежать к противнику.

- Перебежать к противнику? Это невозможно.

- Похоже, именно так поступают американские ученые и их британские коллеги, которые находят заманчивым предложение Москвы предоставить им государственную квартиру. А вот и ваши коллеги, господа.

Если не считать разницы в росте примерно в пятнадцать сантиметров, Хили и Брамуэлл были на удивление похожи. Темноволосые, с худыми интеллигентными лицами, в одинаковых очках в роговой оправе и в хорошо сшитых старомодных костюмах, они выглядели бы очень уместно в зале заседаний совета директоров где-нибудь на Уолл-стрит. Делать какие-то представления Моро не пришлось, поскольку физики-ядерщики с мировым именем составляют очень тесное сообщество. Характерно, что ни Барнетту, ни Шмидту не пришло в голову познакомить их с другими своими товарищами по несчастью.

После обычной церемонии пожимания рук, похлопывания по плечу и совсем не обычного выражения сожаления, что их личное знакомство произошло при столь печальных обстоятельствах, Хили сказал:

- Мы ожидали вас. Верно, коллеги? - и бросил в сторону Моро неприветливый взгляд.

Барнетт ответил:

- А вот нам это даже в голову не приходило. - Под "мы" он явно подразумевал только Шмидта и себя. - Но поскольку вы здесь, мы надеялись, что Уилли Аахен тоже с вами.

- У меня была такая же мысль. Но его здесь нет. Этот Моро сделал идиотское предположение, что Аахен перебежчик. Сразу ясно, что он никогда не слышал об Уилли и тем более не встречался с ним.