Страницы коротко прошуршали. Скрипнуло кресло, выпуская ее из своих объятий. Хоу открыл глаза. Эльфийка остановилась рядом, с книгой на сгибе локтя, и смотрела в огонь. Натаниэль сделал вид, что более всего интересуется обложкой. «Битвы Логэйна Мак-Тира: стратегия и тактика», — подсказала память, хотя разглядеть удалось лишь первые слова. Нат пробовал читать этот том еще мальчишкой: автор разбирал решения Героя Ферелдена с точки зрения военной науки и, на удивление, делал это понятным языком.

— Я слышала, как ты спрашивал Огрена о смерти отца, — сообщила командор неожиданно. — Прежде чем сделаешь выводы из его слов… Его там не было. Если ты в самом деле хочешь знать, я назову имена. Но только с условием.

— Что еще за условие? — проворчал Натаниэль недовольно. Во рту пересохло.

— Твоего отца убила я, — эльфийка в упор посмотрела на него, властно и строго. — Я командовала отрядом, я отдала приказ. Вся кровь на мне. Мстить кому-то кроме…

— Я не буду мстить, — с трудом выговорил Натаниэль. Будто он имеет право, когда стал Стражем! Выбор был невелик, но Хоу выбрал, кровь порождений тьмы ему силой в глотку не заливали. — Клянусь.

— Серый Страж Алистер. Бард Лелиана. Советник королевы Винн.

— Едва ли советник королевы согласится побеседовать со мной об отце, — кисло признал Натаниэль. — Тем более, что уплыла в Неварру. А Лелиана…

— Может, в Морозных горах, а может — уже нет, — сообщила Нериэль. — Но Алистер приедет через несколько месяцев.

— А ты не предложишь рассказать? — спросил Хоу, едва ворочая пересохшим языком.

Эльфийка окатила его взглядом с головы до ног.

— Если не хочешь спросить меня — не буду предлагать первой. Это неприятные воспоминания. И навряд ли мой ответ тебя удовлетворит.

Натаниэль в самом деле не хотел спрашивать у командора. Сперва — из страха открыться перед убийцей отца, подставиться под удар. Потом — из страха, что не будет никакого удара. От атаки можно защититься ненавистью, показным безразличием, насмешкой. А от доброты?

— Ты скажешь, что он умер легко, да? — процедил Хоу. — Просто чтобы я не терзался?

— Хочешь правду? — глаза командора блеснули в отсветах пламени. Она не отводила взгляда. — Я не помню, Натаниэль. Это была схватка, и нам приходилось туго. У каждого было больше одного противника, мы все время менялись. Потом все было кончено. Я не помню, когда упал твой отец и кто был рядом. Его могло добить мое проклятие или рикошет цепной молнии.

Натаниэль застыл, как громом пораженный. Первое время у него волосы на голове шевелились при виде того, что творит магия с телами порождений тьмы. Потом Страж привык. Он был готов услышать, что отца убила молния, или чудовищная невидимая клетка, или одно из ее любимых ледяных заклинаний. Но это…

— Ну конечно, — с трудом выдавил он сквозь зубы, — что для тебя был какой-то Хоу.

— Когда я впервые увидела твоего отца в свите Логэйна, я подумала, что он слабак. Просто лизоблюд, который умеет ловко обстряпывать делишки и получать титулы, — сообщила Нериэль. Помолчала. — В бою я поняла, что ошиблась. Эрл Хоу умел драться. И у него была мерзкая, просто чудовищная устойчивость к магии.

— Тогда его навряд ли убила ты, — догадался Страж.

— Любая устойчивость однажды может подвести, — резко напомнила Нериэль и сурово посмотрела на него. — Ты дал слово, Натаниэль Хоу!

Натаниэль отвел взгляд первым.

— Может, уже прекратишь так делать? — проворчал он.

— Как?

— Называть меня Хоу, когда сердишься.

Она застыла. Натаниэль прочел в эльфийских чертах недоумение.

— Я правда…?

— Постоянно, — подтвердил он.

— Извини, Натаниэль, — неловко пробормотала девушка. Чуть заметно улыбнулась. — Поначалу я думала, ты откажешься от родового имени, как принято у Стражей. Просто Дункан, просто Алистер, просто Нериэль. Хороший способ отрезать прошлое, каким бы оно ни было.

Натаниэль до боли сжал кулаки. Могла бы сказать напрямик: глупо держаться за запятнанное имя. Надо отбросить и его, и память об отце, как уже отбросил мысль о мести. Нет уж, пусть считает его глупцом, это, в конце концов, не ее дело!

— Но я не против, чтобы ты остался Хоу, — закончила командор.

Страж скосил на нее глаза. В голову лезли нескладные признания, как это важно для него. «Опять она меня поймала», — подумал Хоу обреченно, и эта мысль отбила желание говорить.

— Доброй ночи, — сказала Нериэль после паузы, и шуршание подошв сообщило, что эльфийка уходит.

— А то, что Огрен сказал про пыточные камеры — правда? — спросил Страж. Спросил громко, хотя командор успела сделать лишь несколько шагов. Зато голос, отразившийся от стен, прозвучал невыразительно, без эмоций.

Шаги смолкли. Натаниэль нехотя оглянулся. Нериэль молча смотрела на него: неподвижное лицо, сжатые в нитку губы.

— Значит, правда, — без слов понял Хоу. — Делайла сказала мне. Что отец… был настоящим чудовищем. Что он получил по заслугам. Я знал, что он предал короля, но ведь могли у него быть какие-то причины.

— Ты в этом не виноват, Натаниэль, — мягко сказала эльфийка. — Не надо грызть себя.

Она почти неслышно вернулась. Маленькая рука сжала его локоть и сразу отпустила. К лучшему, поскольку Натаниэль не знал, как отвечать. Неделю или две назад Хоу стряхнул бы ладонь и посоветовал командору ледяную ванну — просто из желания уязвить, прекрасно понимая, что ничего такого она не предлагает. Теперь… теперь ему бы не помешала рука друга. А друга у него нет.

— А вдруг виноват? Если бы я не уехал в Вольную Марку… То есть не то чтобы мне предлагали выбор…

Он оборвал себя. Что за безумие — говорить об этом с ней? Даже если держать сказанное Делайлой в себе — как нести в ладонях кислоту.

— Ты был бы рядом и поговорил с ним, и он бы тебя послушал. Я понимаю, — тихо, но с каким-то едким смешком сказала Нериэль. Хоу раздраженно оглянулся на нее. Командор добавила без улыбки: — Правда понимаю. Ты ведь не знаешь, как я стала Стражем?

Он молча покачал головой. Командор протянула одну руку к пламени, потом обняла себя за плечи, прижимая книгу к груди.

— В башне магов у меня был друг. Человек, но я считала его почти братом, — она говорила, не глядя на Натаниэля, словно с горящими поленьями. — Однажды он сказал, что встретил девушку, «ту самую». Его как подменили: то сиял от счастья, то ходил мрачнее тучи, отмалчивался, забросил учебу. Я шутила о любовной лихорадке, потом попросту дулась.

Она замолчала, глубоко вздохнула. Натаниэль терпеливо ждал.

— Наконец, он вывалил на меня правду. Девушка была адептом, жрицей. Это нарушало все мыслимые правила, а моего друга к тому же заподозрили в магии крови. Но мы же выросли вместе! Разве мог он оказаться малефикаром? Я согласилась помочь с побегом.

Чародейка поежилась. Лицо в розовых отсветах казалось спокойным, но скосив глаза Натаниэль увидел, как она до побелевших костяшек сжала руки.

— Но план провалился. Нас ждали храмовники. Йован был в отчаянии. И использовал магию крови.

Она подняла взгляд на собеседника. Губы сложились в подобие улыбки, однако ни глаз, ни черт она не тронула.

— Я правда понимаю. Когда знаешь, что произошло, кажется, будто все можно было исправить. А на самом деле… Могла ли Анора остановить Логэйна? Умнейшая женщина, что я знаю, и не заметила, как ее отец готовил предательство. Могла ли я спасти Йована?

— Спасти малефикара? — нахмурился Хоу.

— Все маги порочны, а малефикары — воплощенное зло, да? — чародейка покосилась на него и поджала уголок губ. — Йован был хороший человек. Он не желал власти над чьими-то умами. Он даже магию не любил. Если бы я поговорила с ним, когда он только задумался…

Командор замолчала, не окончив фразы.

— Отец… я помню его хорошим человеком, — тихо сказал Натаниэль. — Героем войны. Он был резок, очень горд, не терпел неуважения, но был честен… по-своему.

Повисло молчание, плотное, как осенний туман. Только поленья потрескивали в камине.