13.

сочиняем роман. сюжет - мой, вопросы - ее. мы говорим на одном языке. общий узус, общая идиоматика, интонация. так кажется. роман про наемного убийцу, одного из группы, которая убирает ведущих политтехнологов страны: павловского, кошмарова, вторых лиц в их компаниях, постепенно дело доходит до министра печати лесина. - ты так хорошо материшься. на место выбывших встают нужные люди. главная задача, чтобы не было понятно, что это убийства. только несчастный случай или преждевременная смерть. исключительно. - я не смогу про политику. я там ничего не знаю. - политику всю сделаю я. там главное - любовная линия. - это мое. сияет. у нашего наемника задача скромная. должен убрать второе лицо в компании, которой благоволит кремль. это красивая молодая женщина. а как еще? банальное - самое верное, она говорит. ей нравится попса. песне зачем топтать мою любовь? на автомагнитоле она прибавляет звука. меня коробит. сходимся на леонарде коене. ten new songs. кассета переселяется в golf. в новостях проходит сообщение, что председатель международного олимпийского комитета прислал путину письмо с инициалом a, кремлевский пресс-сек возмутился неуважением. путин у них - а! даже не потрудились выяснить, что он в. в этом их олимпийском комитете. роман решено назвать а. путин, или заблудившийся писатель. заблудившийся писатель, это еще один персонаж. пиарщик, политтехнолог, темная лошадка. возможно, работает на березовского. он-то и управляет из тени процессом замещения политтехнологов. с киллером они знакомы чуть не с детства. со школы. вместе мечтали о литературе. большой литературе. в тридцать с лишним - багажник считай пуст. юношеские стихи, обрывки прозы. они странно зарабатывают деньги. региональные выборы, pr-стратегии, информационные баталии, сливы. чтобы потом, взяв девчонок, уехать на средиземноморье - сочинять романы. короче, наемник влюбляется, но наш заблудившийся устраивает хитрый трюк. и политтехнологиня выбывает из списка. сидим на виду в пирогах на дмитровке. у нас сговор на ритуал: один обязательно заказывает баклажаны и один может выпить, потому что другой сядет за руль. за столиком у окон, идущих вдоль дмитровки я замечаю т. она тоже заметила меня. я иду поздороваться. глаза у т. печальны, почти несчастны. или мне так кажется? сутулится. светлую прядь отводит за ухо. мне неловко, но я не подаю вида. - девочка должна быть еврейкой. умненькой, стройной, красивой, жесткой. - антисемитизм сейчас не очень актуален. - антисемитизм актуален всегда. у политтехнологини есть прообраз. а выглядеть она будет по-другому. оглянись через полминуты. она оглядывается на чудную темнокудрую смуглую девочку лет двадцати с точеными руками, прямым крупным носом и жестким взглядом агатовых глаз. поворачивается ко мне, киваем друг другу. решаюсь взять ее за руку. она сразу просит посмотреть линии на моих ладонях. - у тебя красивая рука. и все в порядке со здоровьем. - это не так. дай мне тоже посмотреть. в ее глазах пробегает чертик: - маникюр плохой? - ты представляешь гебриэла бирна? конец насилия, обычные подозреваемые, ледяной ветер. - очень не люблю фильмы про зиму. а что? маленькие аккуратные губы, нежная кожа и детский румянец. - у вас с бирном один взгляд. - да, мне говорили, что у меня мужские глаза.

14.

ветер рвется с севера на юг сквозь ущелье. камни контрастны и ярки. если вглядеться в тень, там тоже. ветер рвет от земли машину. ее качает. она вздрагивает. ты сидишь за стеклом и ждешь разрешения выйти наружу. я боюсь, что тебя унесет, как струйку бегущего песка, и не велю. я развожу руки в стороны и показываю, как улечу. ты пытаешься открыть дверь. ты веришь мне и не хочешь пустить.

15.

проснулся в половине седьмого. дальше спать не выходит. знаю, что мне делать дальше, но не всегда могу. в семь в все-таки встал и сделал себе чай. в шкафу на кухне есть сухари с изюмом, на журнальном столике в комнате пастила и халва. включал радио для новостей. Болльше развлечь себя нечем. холодильника, стиральной машины, пылесоса, телевизора, обычного эмгэтээсовского телефона - нет. сел за комп. белое вордовое окно. все мучительно. внутри - воткнут нож. в отсутствии интернета - невозможно лишний раз проверить почту, зайти на френдовую ленту в жж, порыскать в поиске свежих известий с медийных фронтов. начал набирать. пятнами. фразами. эпизодами. по сто строк, или около того, каждый день. иногда прерываюсь на звонок по мобильнику или вымыть голову или побриться. к одиннадцати-двенадцати часам текст начал складываться. слушал коена и о'коннор. в двенадцать, начале первого я закончил. голод погнал в центр. договорился о встречах. сел в свою разбитую каризму, поехал. обедал с кем-нибудь из бывших девчонок или один. или не обедал и приехал на переговоры, чтобы вытащить партнера пообедать. из конторы или от мамы слил готовый текст в жж или переправил по почте заказчику. вечером - какая-нибудь встреча или тусовка. кто-то сказал: ты хорошо выглядишь, отдохнувший, ты сегодня какой-то замученный, не расстраивайся, я читаю, очень хороший текст. - у тебя все заготовлено? или ты еще пишешь? - пишу по утрам. - а можно спросить, это все правда? или? - это правда. с приближением ночи стало совсем неуютно. сидеть в прокуренном кафе или клубе больше не могу. сказать кому-нибудь - поехали со мной, тоже не могу. это означает капитуляцию. наступает момент и нужно возвращаться. начинается страшное. ночь.

16.

приезжаем ко мне на самотеку. совсем стемнело. ставлю golf, который она за две симметричные наклейки rolling stones, оставшиеся от прежнего владельца, называет мик джагер, неподалеку от моей несчастной каризмы. та ждет ремонта во дворе. никак не могу найти гаишника, чтобы оформить дтп задним числом и получить страховку. поднимаемся в квартиру. в подъезде, по замечанию антона никитина, - трэш. холод, грязно, краска отслаивается, выщербленные ступени, по стенам вьются трубы. рассматривает квартиру. китч. очень здорово. это сами хозяева расписали лепнину? в первой комнате лепестки в перламутре, во второй - лианы в золоте. готовлю глинтвейн, слабо представляя, как это делается. есть корица и гвоздика. пары вспыхивают, сдуваю синее пламя, разливаю в кружки, кладу лимон. снова это выражение хитрого наслаждения на сморщенном лице, когда горячий, потемневший от вина лимон отправляется в рот. зажмуренные глаза и искорки оттуда. - за любовь! пытаюсь уточнить, за чью? начинаем строить друг другу рожи. перемещаемся в комнату, к коену. садимся на пол. решаюсь поцеловать в губы. - я давно думала, почему ты меня не целуешь. что, такая страшная? - боялся. после первой встречи очень испугался. что все повторяется. очень хотел позвонить. две недели не мог. - месяц! ты месяц не мог. я после твоего звонка пошла смотреть новости. понимаю, что она остается. лежим на угловом диване в большой комнате. я начинаю пропитываться запахом ее духов. смотрим друг другу в глаза. не могу остановиться и глажу ее волосы, лицо. она смотрит на меня. но ко мне почти не притрагивается. дальше - плохо помню. но вот в спальне. целуемся, как дети, до онемения губ. стаскиваю с нее джинсы, целую ноги. - я уже ревную к своим ногам. снова губы. - я не ревнива. а ты - ревнив? - если долго бить в одну точку, то да. целую ее живот. - что ты делаешь? живот, это же самое главное. тогда - ниже. пару ночей спустя. рука скользит по шелку ее живота вниз. - дразнилка. чувство беспомощности. от нежности утрачиваю мужские инстинкты. дурацкие движения в поисках приготовленного презерватива. у меня тут пунктик. у нее тоже: - если ты будешь без презерватива, я тебя убью. утром мы завтракаем вместе. мы вместе. рассказываю смешные истории. она смеется. провожу пальцами по ее брови. которая топорщится у переносицы. подаю пальто. выходит в трэш. я смотрю, как она спускается по лестнице. вечером мы снова будем вместе. - ты мне снова снился.