Я выкурил третью сигарету, голова хоть была такой же тяжелой, но стало чуточку легче. Я поднялся, одел тапки и пошел в ванную. По пути из шкафа взяв белье на смену. Зашел в душ, чуть не упав при этом. Включил прохладную воду. Тело горело. Ощущение было, что ко мне понемногу возвращалась чувствительность. И я начинал понимать как же мне хреново. Скорее всего и температура тоже поднялась. Меня знобило. Оттерев кровь, я минут 10 стоял по струями воды. И тут в голову ворвались слова Аркха. И запоздало пришло понимание что я обречен. Я относился к смерти несколько проще. Многие годы читал, думал, анализировал. Верил, что там за гранью, когда уходишь, еще не конец. Когда годами, прокручиваешь у себя в голове разные идеи, теории ищешь им подтверждение, то меняешь свое восприятие окружающего мира. Как и меняется отношение к тем или иным вещам. И я понимал, что не смотря на все это мне не хватит духу покончить с собой. Покрутив и так и этак. Лучшее это забраться на высоту, принять сильнодействующие успокоительные и сорваться вниз. Лишь бы хватило духу. Но я успею.

У меня еще есть пара дел, что надо закончить. И первое это проститься со своей кошкой. Нельзя уходить так. Хотя почему я так быстро смирился? Ведь могут же быть варианты. Надо активизироваться, надо искать. Надо найти способ справиться. Не может же быть все на столько паршиво.

Выйдя из душа я вернулся в комнату и стал одеваться. Джинсы, футболка уже на мне, носки. Прошел в прихожую и сразу одел кроссовки. Оказавшись снова в своей комнате открыл шкаф и стал искать свой любимый шарф. Он было полушерстяной, черного цвета, но на нем были разноцветные вкрапления, достаточно широкий и тонкий. Нравился он и Бусе. Не смотря на то, что я ругался на нее, она порою его стаскивала где-нибудь клала и сворачивалась на нем клубком. И так хитро-хитро на меня поглядывала, зная что я ее уже не сгоню. В нем я и решил похоронить ее.

Одевшись и достав шарф, я взял ключи от машины и пошел на кухню. Встав на колени рядом с телом я разложил шарф. Бережно взял свою кошку и переложил ее на наш любимый шарф. В глазах предательски защипало. Я стал укутывать тело задрожавшими руками. Когда закончил некоторое время просидел на коленях, просто уставившись на сверток. Все же аккуратно поднявшись, поднял бережно шарф с кошкой и пошел к выходу прохрустев осколками стекла. Я спустился к машине и забрал складную саперную лопатку, положил ее в пакет и отправился в сторону МКАДа. Через МКАД начинался Лосиный остров.

Я шел по лесу уже минут 20, все искал подходящее место. И вот показался большой, старый дуб. Его ветви далеко раздавались в стороны, создавая небольшое пространство вокруг него. Он стоял на небольшом возвышении. Как у Лукоморья, мелькнула мысль. Лучшего места я не найду.

Спустя время, я стоял над небольшим холмиком сырой земли. Я не стал делать каких либо надгробий. Просто круг жизни замкнулся. Я не отошел еще до конца от того что произошло ночью. И мне казалось, что это просто сон, просто дурной сон, кошмар. Вязкий и тягучий и что вот-вот и я проснусь. А Буся снова потребует ее покормить Но я не просыпался. Идя домой, я затянулся сигаретой. В пачке их осталось три. Надо будет взять новую из блока. Позвонил приятелю, что работал в одной из ведомственных поликлиник, и договорился чтоб тот через знакомых открыл мне больничный. Что называется буду должен ему, но это сейчас совсем неважно. Меня знобило и тело горело, переодически грудь простреливала болью. Но самое неприятное, то руку, то ногу сводило небольшой судорогой. С течением времени все сильнее.

Я думал вернуться домой, сесть за ноут, искать информацию пока есть время. Рискнуть и попробовать позвонить Инне. Я понимал, что в таком состоянии к реальному доктору обращаться бессмысленно, во первых не поможет все равно, во вторых просто потеряю время. Но в итоге я поступил совсем глупо. Зашел в красное и белое. Взял несколько бутылок первого попавшегося вискаря по литру, две бутылки колы и пошел домой. Закрыл дверь. Открутил пробку и прямо из горла стал его глотать. Потом прошел в комнату прямо в кроссовках. Швырнул пакет с лопатой куда-то в угол. Достал колу и прямо с горла отхлебнул и ее. Так чередуя я уплыл в хмельные дали. Не самый умный поступок, учитывая обстоятельства. Надо было бороться, искать выход, Буся пожертвовала собой, защищая меня. А я…

Мне было очень хреново. Я валялся на полу в своей комнате и голова дико болела. За окном было еще светло, но вечерело. Рядом валялись две бутылки вискаря, в одной оставалось еще немного и разлитая бутылка колы. Я кое как сел, помогая себе руками. Как же болит голова. Грудь снова прострелило болью, ну совсем отлично. Поднес руки к лицу и неожиданно для себя нащупал два огромных шишака. Один ровно по средине лба, а второй немного выше и правее. Просто великолепно, уже рога расти начали. В голове вихрем пролетели последние события, слова Аркха, холмик сырой земли под дубом. До моего слуха донеслось какое-то шуршание с кухни и бормотание. Я кое как поднявшись и облокачиваясь на стеночку, побрел на кухню к своей белке. Ибо кто еще мог там шуршать?

Заглянув на кухню, я несколько опешил. У меня на кухне, перебирая разные приборы, ходила босоногая, невысокая, около 160 сантиметров, девушка и бормотала себе под нос. Одета она была во что-то похожее на римскую тогу, но однозначно это было нечто другое. Длинные светлые волосы почти до пояса. Стройная, длинные ноги. Цвет глаз я не видел. От ее, кожи, волос и одежды исходил такой неяркий, теплый свет. Богиня. Как есть. Разве что шаблон немного ломала татуировка на правой руке, которую было не разобрать. Она подхватила пульт и стала его осматривать. Потом начала тыкать в кнопочки и закономерно заработал телевизор на стене. Она вздрогнула и уронила пульт. По телевизору была какая-то реклама с криками.

— Надо же почти как у нас. Только никакой магии. А как же сюда транслируется информация? — Она полезла осматривать телевизор с обратной стороны. Осмотрев все, задумчиво почесала нос. Она сделала несколько шагов назад чтоб поднять пульт. Разогнувшись она встретилась взглядом со мной. Мы смотрели с минуту друг на друга, разглядывая.

— Ну и рожа, хочу тебе сказать… — Ну да глаза у меня краснючие, наверное, после выпитого, лицо, опухшее, небольшая щетина. И шишки. Я на автомате прикоснулся рукой к одной из них.

— Угу. — Буркнул в ответ. — Голова болит. Неплохо я где-то ударился.

— Да это я тебя два раза вырубила. — Она деловито потыкала кнопки на пульте переключая несколько раз каналы, а затем случайно вызвала меню настроек. Затем потеряла интерес к телевизору и перевела взгляд на микроволновку. — Так а это что за коробочка, интересно… — Начала так же тыкать кнопки. Открылась дверца, закрыла, включила. В микроволновке включилась подсветка, и закрутилось стеклянное блюдце в ней. — Надо же и для чего это? Тут появляется еда?

— Нет, это микроволновка, она разогревает еду. — Тут через дебри сумятицы в моей голове, до меня дошел смысл сказанного ею. — В смысле это ты меня вырубила? Зачем?!

— А. — Махнула рукой. — Я, когда к тебе пришла, думала наконец представиться, вся такая в свете и величественной позе. А ты обнаружился по среди комнаты, валяющийся на полу, пускал слюни в обнимку с бутылкой вашего этого пойла. — Наморщив носик она продолжила. — Я такая походила вокруг тебя, ты в себя не приходил. Я проявила безмерное великодушие и уложила тебя даже обратно, на кровать. А я заметь хрупкая девушка, чтоб взрослых мужиков ворочать. — Богиня мило вздернула носик в сторону, но не дождавшись от меня никакой реакции, тяжело вздохнула и произнесла. — Но и дальше ты валялся на кровати и в себя не приходил, мне стало скучно и я решила осматривать твое жилище, у вас столько интересных устройств, я о многих смогла догадаться, а о некоторых нет. Вот что например за штука с маленьким экранчиком, да я поняла что это некое устройство связи, но как… — Она начала тараторить совершенно, забыв о начале разговора. Не выдержав я подошел и приложил ей палец к губам в знаке «ццц». Голова и так гудела, и она еще тут, начала… Она на меня уставилась круглыми глазами. Они оказались необычного фиалкового, фиолетового цвета. Очень красивые глаза, я смотрел в них и начинал тонуть. В какой-то момент я вдруг осознал, что я делаю что-то не то, и, как бы, так поступать не стоило, но было поздно. У нее опасно сузились глаза и я не смог уловить начала движения ее руки, но в результате мне ожгло щеку от звонкой пощечины и меня хорошенько мотнуло в сторону. Тут вспыхнула болью грудь, а на щеке отпечаталась ладошка этой Богини.