Голая рука скелета больно цапнула за плечо. Я вскрикнула, дёрнулась, не рассчитывая на успех… и вмазалась во что-то виском. Из глаз посыпались звёзды. Я зажмурилась и потёрла ладонью саднящий ушиб. Вспыхнул свет. Различила сквозь сжатые веки – удивлённо посмотрела вокруг. Первым опознала поднявшегося на постели Мага. Он меня выдернул. Потом сообразила, что шарахнулась башкой о борт кровати. Хорошо приложилась, до сих пор звенит…

– Часто у тебя эти сны? – утомлённо спросил Маг.

– Шестой раз.

– Прицепилось проклятие, – вздохнул Маг.

Радость за радостью.

Начинался февраль. Город оставался по-прежнему бархатно бел, как посыпанный сахарной пудрой белый торт.

Была суббота. Родители радовались выходному у телевизора. Я сидела на своей старой кровати, на которой в последнее время с грехом пополам помещалась большая часть Мага. Своего часа ждал стоящий на полу таз. Тимур расстегнул рубашку, убрал марлю и придирчиво осмотрел торс.

Я смотрела в окно.

– Посмотри-ка, – позвал Маг.

Я опустила взгляд – на месте ударов острых, как лезвия, когтей были ровные красноватые полоски. Я протянула руку с выставленным, как дуло пистолета, указательным пальцем.

Маг кивнул, разрешая.

Я дотронулась до одной полоски на животе подушечкой пальца. Чувствовался тонкий пунктир, под кожей не было уже привычных жёстких трубок.

Маг ждал моего вердикта.

– Царапины, – не веря самой себе, сказала я.

Лицо Мага разгладилось. Он сдержанно застегнул рубашку, повернулся, на мгновение высоко вскидывая колени, чтобы не задеть меня, спустил ноги на пол, посидел с минуту с отсутствующим выражением лица. Опустился на пол и полез под кровать. Мои глаза полезли на лоб. Маг выпрямился с моим пакетом в руке. Я уже забыла, что спрятала туда свою одежду.

Дальше мы собирали вещи, которыми успели обрасти за проведённые в «бегах» дни. Маг даже кинул в тот же пакет подаренную мной колоду. Я заметила краем глаза, как он сложил её к остальным вещам.

Родителей всполошило наше неожиданное решение уехать. Мама вцепилась в локоть Мага, как-то неаргументированно, но с чувством уговаривая погостить ещё. Папа смотрел на меня. Уже было понятно, что решение не изменится, слова слетали с губ мамы по инерции. Маг мягко пожимал её пальцы, вцепившиеся в его локоть. Маме пришлось выпустить Мага, чтобы обнять меня. Они настояли, что спустятся нас проводить, и мы ждали, пока они оденутся.

Машина стояла на пятачке напротив дома. Уверена, её не было там, когда я выходила в магазин и ещё позже в гараж. Точно знала, не показалось.

Папа обалдел от машины. Думаю, она была из тех, о которых он всегда мечтал, но не смел даже признаться о своей мечте вслух. Мама смотрела на папу с таким торжественным выражением лица, словно выиграла в споре.

Маг закинул пакет в багажник, обернулся, пожал руку папе.

– Спасибо за гостеприимство.

– Приезжай ещё! – мама говорила исключительно с Магом.

Я ничего не могла поделать, я уже ревновала. Раньше она стояла горой за меня…

– Васса! – моей скулы коснулись влажные губы. – Одевайся тепло!

И сердце моё растаяло.

Маг поцеловал маму на прощание. Его поведение не могло понравиться папе, но он ничего не заметил, так как рассматривал машину.

Наконец Маг сел на водительское сидение. Отчего-то я не любила изображать водителя. Маг переключал ручник, нажимал кнопки, крутил руль, словом, выполнял положенные манипуляции. Интересно, насколько это было необходимо. Кажется, машина справлялась без всякой помощи. Или всё-таки умелая иллюзия?

Родители помахали нам с тротуара, мы помахали в ответ. Я не стала спрашивать, куда мы едем. Мне как будто было всё равно. Пусть он выбирает. В клетку меня не посадят, и то отрадно. Собственно, куда бы мы не ехали в будущем, я всегда буду оставаться в поле зрения Мага. Поезд, больница и моя комната сделали своё дело – медлившая установиться эзотерическая, экстрасенсорная связь таки установилась. Где бы я ни была, Маг отныне чувствовал меня. Он нашёл бы меня в любой тайге, в звериной норе, на дне морском, где угодно. Как и… Венька. Я отчётливо чувствовала его. Испуг не выветрился, а желание увидеть его необъяснимо усиливалось. Странная эмоция, нелогичная. Кажется, нечеловеческая.

Магу удалось удивить меня. Отмахав маскировочно-необходимое расстояние, машина вынырнула вблизи маленького кафе, по улочкам города она бы не проехала, достаточно места для манёвра было лишь на площади с фонтаном.

В феврале снег с неба не падал, и настоящий февраль не был исключением. Мы вышли из машины вместе. Я, задрав голову, хозяйским глазом оглядывала Храм. Стоило на минутку разинуть рот, между прочим, по делу, и машины и след простыл. Может, у неё были какие-то свои дела? Может, она, например, сама заправлялась или мылась? Вообще я не видела её грязной.

Я первой двинулась по Мосту Земли к парадному входу. В холле поскрипывала от сквозняка облетевшая голая роща. Несомненно меня поминали добрым словом, собирая по залу листья; даже если всего и пришлось взмахнуть рукой, поругались для порядка. Стол и трон как-то празднично выглядели в окружении деревьев. Хотя с чего бы голым веткам придавать праздничности? Белая скатерть, стеклянная посуда. Стахий вышел навстречу в сопровождении Чи. Хотел поздороваться, но взгляд его упёрся в Мага с небрежно зажатым в руке ноутбуком.

– Всё в порядке? – лицо старика приняло озабоченное выражение. Старики носили серые телогрейки, подвязанные поясами поверх традиционных одежд.

Маг был худ и снова мрачен. Давящее выражение вернулось на лицо, как по переключателю. Дома у родителей он таким не был. Стахий хмуро разглядывал его.

– Я буду в твоей комнате, – сухо сказал Маг, направляясь наверх.

Внимание Стахия его раздражало.

Старики проводили его подозрительными взглядами, как умеют пожилые люди, когда полагают, что кто-то принёс в их дом зло.

– Васса, – сухие пальцы крепко сжались на моём локте, – его давно не было, и вот он появляется больной. В Храме. Васса, нужно увести его отсюда! В город хлынут маги… они… они могут обвинить нас в похищении…

– Глупости, – отрезала я, – он сам им скажет, что не было похищения.

Маг спит. В сумраке комнаты его силуэт на два тона темнее дивана, на котором он расположился. Он уснул сидя, с чуть опущенной головой. С первого взгляда не понять, что он спит. Приходится приглядеться к расслабленным рукам и разглаженному покоем лицу, чтобы сообразить. Глянешь вскользь и кажется – просто закрыл человек глаза. А ведь на самом деле – не человек.

Стоит мне улыбнуться, Маг вдруг раскрывает глаза и смотрит на меня с вниманием, будто я что-то сказала.

Я вздрагиваю. Он видит. Он понимает, почему я вздрогнула. Его лицо становится строже.

Сажусь с ним на диван. Может это сгладит неприятное впечатление.

Но он поднимается и идёт в комнаты для высоких гостей, то есть для него и Веньки. Не знаю, обиделся или нет.

Дверь комнаты закрывается за ним. Через какое-то время включилась вода в гостевой ванной. Может и не обиделся.

В дверь, больше напоминающую ворота, стучат. В ванне продолжает шуметь вода. Створка дверей открывается по движению пальцев.

На пороге Прохор. Глаза быстро осматривают меня, убеждаются в целостности начальственного тела и замирают на лице. Адепт-дубль выдаёт улыбку.

– Стахий просит спуститься, – коротко бросает Прохор.

Что у них там такое?

Вода продолжает шуметь в ванной. Вряд ли кто-то кроме меня способен это услышать. Маг не торопится. Пожалуй, не будет невежливо, если я отойду на пятнадцать минут…

Прохор ждёт у двери. Стоит мне переступить порог, начинает спускаться вприпрыжку. Я быстро иду следом.

Ну чего там срочного?

Тело слушается нормально, совсем не так, как в Чертоге нечисти. Я не отстаю от тренированного боевого адепта, на один его размашистый шаг приходится три моих, но я всё равно не бегу, а только быстро иду.