– А! Это хорошо! – офицер вытерся и накинул мундир, – Я прапорщик Ертаула Лущилин, командую карантином в Пантелеевке.

– Никитин Иван! Отец Лаврентий Толбаев!

– Так вот, здесь чума, сомнений нет! Я не первый раз такое вижу, даже без медиков могу разобраться. Мы тут пока только передовым отрядом. Завтра основные силы придут с докторами и монахами. Всю волость будем в карантин брать! Так что, помогайте!

– Что делать надо? – Никитин был очень мрачен.

– Ты, что, Иван, из солдат будешь?

– Отставной сержант Астраханского полка!

– Это хорошо, значит, дело знаешь! Карантин по волости объявляется. Пусть все в деревни вернуться и из домов не выходят. Заразу перенести нельзя! Пока никто не знает кто заражён, только время покажет!

– А как же работа?

– Императрица выделит споможествление! Голодать точно не будете!

Возвращались уже в темноте, молча.

Наутро приехали многочисленные подводы с палатками, котлами и людьми. Пантелеевку взяли в плотное кольцо почти два десятка ертаульных, ещё человек десять солдат и пятеро монахов начали ладить лагерь, трое иноков, доктор и младший лекарь отправились в деревню к Лущилину.

А в степи уже разворачивались кавалеристы. Передвижение между селениями было строго запрещено, да и так крестьяне, напуганные чумой, выполняли указание местных властей и сидели по домам, ожидая развития событий. Уже на следующий день по деревням пошли команды из лекарей и монахов, осматривая местных.

– Елизар! Ты ли это?

– Отец Памфилий! Давно не виделись! – неожиданная встреча старых знакомых обрадовала.

– Как ты, Елизар? Раны-то не беспокоят?

– Вашими молитвами, отче! Вот, прапорщиком стал! В дворяне вышел!

– Молодец! Всегда верил, что ты наверх выберешься! Потом ещё поговорим, господин прапорщик. Что здесь происходит? – Памфилий сразу же перешёл к делу.

– Чума у тринадцати местных крестьян мной определена, без сомнений. Первичные опросы показали, что зараза пришла по реке. Одна молодка вытащила из воды тюк с тряпьём. Заражены те, кто с ней общался и их семьи. По причине полевых работ чума дальше не разошлась. Пока…

– Ох, ты! Значит, мы с лекарем Вильямсом пойдём к больным, а доктор Мухин и отец Агапий, осмотрят остальных. Лущилин пристально взглянул на огромного одноглазого монаха, а тот кивнул ему как старому знакомому.

Через несколько часов подвели итоги – кроме тринадцати явно больных, заражены были ещё четверо, в том числе и маленькая дочка Гагариных. А к вечеру гонцы привезли и новую информацию – чума была ещё и в Нефёдовке. Хотя заражена была там всего одна семья, их в поле навещал сосед из Пантелеевки. Была надежда, что зараза не разбрелась по округе.

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Райна бежала из Чёрного Города, сейчас поистине чёрного. Многие дома горели, мародёры, грабители и просто пьяные бродили по улицам. Винные склады никто толком не охранял, гарнизон приказов не получал и сидел в казармах, так что на улицах было очень опасно.

Женщина была в ужасе. Она собралась к золовке, спрятаться в крепком доме брата, но Ефросинья, ничего не объясняя, прислала ей с одним из капитанов Богдана маленького Ивайло. Тот передал, что в доме чума, ему сунули ребёнка, остро пахнущего уксусом, да мешочек с золотом и велели отвезти ей, с наказом бежать куда подальше. Страх заразиться был велик, но капитан был верен Богдану, а Райна слишком любила племянника.

Кое-как нагрузила она телегу и повезла детей и немного вещей из города. Ужас и полную беспомощность ощущала сейчас женщина. Мужа рядом не было, брата тоже. Она одна должна была спасти детей! Своих детей! Племянника она не считала за чужого, даже не испугалась взять его из чумного дома – он тоже её ребёнок! Бежать! Спасти! Только эти две мысли владели ею сейчас.

Она знала, куда им надо бежать. Ивайло всегда недоверчиво относился к городам. «Мы крестьяне, – говорил он. – В городе нам душно!» И, прямо перед своей пропажей, приобрёл домик на берегу моря в полутора десятке вёрст от Чёрного Города. Райна была там только раз и больше приезжать туда не хотела. Это место навевало ей мысли о муже, а это было слишком грустно. Но там можно было укрыться, дом пусть и подзаброшенный – всё равно дом!

Однако туда надо было добраться. В городе шли погромы. Женщина взяла с собой пистоли, которые ей подарил брат. Она жила без мужчины в доме. Муж должен был вернуться! Должен! Ивайло невероятно упрям и твёрд, он не может не вернуться к семье! Вера эта держала её, заставляла не опускать руки. Однако дом, в котором живут только женщины и дети, привлекает внимание преступников, поэтому в таком доме должно быть оружие. Три пистоля – дорого́й подарок и большое подспорье сейчас.

Райна умела ими пользоваться, и её старший сын Богдан тоже уже был способен применять и заряжать оружие. Женщине дважды пришлось употребить пистоли при бегстве – первый безумец был убит ею недалеко от дома. Человек выскочил из переулка с рычанием, размахивая огромным ножом, и выстрел в лицо оставил лежать его на грязной улице.

А вот во второй раз всё было сложнее: их атаковала банда из пяти человек. Пришлось использовать все три пистоля, и им положительно повезло, что эти выстрелы остановили грабителей. И, пусть они об этом и не знали, но им очень повезло выбраться из города. Дорога, на которую выехала их телега, была ещё не закрыта кордонами, и им всё-таки удалось достигнуть желанной цели – домика у моря. Тут-то Райна, наконец, смогла дать волю слезам.

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Генерал Олиц оказался в окрестностях Чёрного Города случайно. Новоназначенный наместник проезжал к своему новому месту службы, но в плавании ему занедужилось, и он остановился на отдых, воспользовавшись гостеприимством начальника эскадры Сенявина.

– Пётр Иванович! – к нему в комнату стремительно, словно ветер, ворвался сам адмирал.

Олиц отдыхал, сидя в кресле, подле широкого окна с видом на море. Он удивлённо оглянулся на гостя, поднялся из кресла и оправил халат:

– Алексей Наумович! Не ожидал…

– Пётр Иванович! Только на тебя надеюсь! Выручай!

– Что случилось-то?

– Да, что же ты, батюшка, ведь чума же в городе!

– Чума? А я здесь причём? Ведь есть комендант, ертаульные…

– Комендант, прости меня, Господи, дурак, каких свет не видывал! Пьёт, с бабами гуляет. Ертаульных не слушает, карантин в городе не объявил, даже гарнизон не поднял! Я-то в порту порядок навёл! Мои матросы всё здесь оцепили, а они устав знают! Ни один корабль не выйдет! Ертаульные вместе с флотскими врачами всех осматривают! А в городе…

– У, батенька, что творится-то! А я тут бездельничаю! Что же сразу-то не оповестили? Я-то человек неместный…

– Беспокоить не хотели, что болезнь-то, коли карантины установлены. А сегодня мои офицеры доложили, что в городе чёрт-те что творится. Я сам посмотрел! Никак без тебя не решим! Пока Потёмкин вести получит, пока вмешается – а в городе уже пожары вовсю! Гарнизон ничего поделать не может! Беккер этот…

Всё, к ярости Олица, оказалось чистой правдой. Беккер, бывший вполне справным армейским офицером, на гражданской должности совсем забыл о долге. Он завёл себе целых трёх любовниц и предавался разгулу и развлечениям, не заботясь о городе. Получив информацию о чуме, не придал этому никакого значения, а ертаульного капитана, прибывшего к нему для определения карантинных мер, попросту выгнал.

За это время в городе началась настоящая эпидемия, заражённые разбегались, разнося болезнь по окрестностям. Мор удалось сдержать только благодаря Сенявину, который полностью закрыл порт и передвижение по воде даже на значительном расстоянии от города. Да и ертаулу, который смог выставить кордоны на больших дорогах.

Настоящий карантин ввёл уже Олиц, принявший командование в городе и окрестностях. Гарнизон начал патрулирование, моряки активно оказывали содействие. Очаги инфекции были изолированы, Олиц был замечательным администратором, и порядок, даже с минимальными силами, установил железный, причём всего за два дня.