В опасности подобного их полагалось утвердить и войскам нашим, которые будут стоять на улицах Москвы во время торжеств и проведут несколько манёвров в её окрестностях для усиления эффекта.
Всё происходящее заставило меня другими глазами взглянуть на нашу столицу. Санкт-Петербург, конечно, управлялся неплохо: на улицах был порядок, в городе была пожарная и полицейская команды, посты наблюдения за водой, в богатых кварталах были водопровод и клоака, даже освещение на адмиралтейской стороне было.
Чичерин после Панинского мятежа, когда он просто спрятался и появился на публике только после того, как порядок, в общем, был наведён, и никаких сомнений в победителе уже не было, просто землю рыл, организуя городское устроение. Однако инициатива к изменениям исходила от меня лично, и все улучшения делались за казённый счёт. Городские жители как бы от процесса отстранились.
Перед моими глазами был пример Москвы, Архангельска, а с недавних пор ещё и Твери, где горожане активно устраивали общества по улучшению жизни, строительству храмов, школ, устроению водоснабжения и освещения. А столица, считаясь передовым городом, обладая множеством богатых и очень богатых людей, привыкла жить за счёт империи и императора. Мол, нам всё и так организуют, и оплатят, зачем суетиться.
А бюджет же он конечен – денег на всё элементарно не хватит. У меня в Петербурге даже собственный дом – Зимний дворец стремительно ветшал и требовал переустройства. Я им, конечно, толком не пользовался, предпочитая Петергоф, но представительские функции исполнять же надо. На коронацию должны явиться посланники европейских держав, причём большинство морем через порт Петербурга, а где им остановиться, коли почти все дворцы уже заняты приказами и корпусами?
Требовалось хоть как-то отремонтировать Зимний, а здесь и на улицах столицы не всё хорошо. А ежели заметят такое зарубежные гости, подумают, что у нас сложности с финансами и решат напасть? Я попросил Чичерина56 организовать жителей по примеру других городов и установить освещение за пределами центральных кварталов, ну и подумать насчёт новых гимназий и училищ. Так он сначала принёс мне проект и попросил денег на всё это, а потом, после уточнения указаний, попытался принудить богатейших купцов это оплатить.
Те взвыли и принеслись жаловаться. М-да, Чичерин прекрасный служака, исполнительный, в меру инициативный, но всё-таки служака. Не подходит он для такого дела, здесь политик нужен…
Да и жалобы купцов, повалившие напрямую в мою канцелярию в огромных количествах, начали создавать трудности для делопроизводства – много их становится, почувствовали пояса свои возможности. Надо как-то эту проблему также будет решить…
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
– Андрей Петрович, я пригласил Вас к себе, чтобы предложить должность, которую я считаю для Вас наиболее подходящей. – я был предельно чёток и лаконичен. Мне не очень нравился этот младший Шувалов57, слишком уж он был себе на уме, да и его попытки всегда усесться на все стулья раздражали. Но здесь, вполне возможно, эти его свойства будут очень к месту.
– Ваше Высочество! Я давно жду назначения! Мне кажется, что управление Вашими личными финансами… – он прямо-таки замурлыкал в предвкушении.
– Отнюдь, Андрей Петрович! – я остановил его довольно резко, при этом пристально глядя ему в глаза. – Управление финансами никак не может быть Вашим основным занятием, ибо устремления Ваши слишком пересекаются с деятельностью папеньки Вашего58, чьё имя упоминается обществом, исключительно в качестве примера казнокрада! Пусть его заслуги и простираются значительно дальше и мною вполне уважаются. Однако не сто́ит давать подданным даже намёка на приемлемость для государства подобного греха!
– А что же…– Шувалов поник, явственно видя в своём воображении отправку на службу куда-нибудь в Кяхту59.
– Не переживайте! – ободряюще улыбнулся я ему, – Вы не отправитесь торговать тюленьим жиром с туземцами Чукотки или Аляски. Хотя, если в Вас преобладают инстинкты Вашего батюшки, в будущем всё возможно!
– Тогда что же Ваше Высочество от меня желает? – его разрывали любопытство и страх. Глаза его блестели, а нос даже чуть-чуть заострился.
– Губернатор Санкт-Петербурга. Именно этот пост я хочу Вам предложить.
– Но, я же никогда… Да и Чичерин…
– Николаю Ивановичу будет дан пост заместителя главы Земельного приказа – главного полицмейстера империи. Его опыт требуется всему государству нашему. А Вы… У Вас, Андрей Петрович, есть талант дипломатический, да и кругозор Ваш широк и разнообразен…
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Коронация. Вот слово сложное. С одной стороны, это пик желаний и стремлений большинства монархов мира. Всё, достигнута заветная цель – ты помазанник божий, господин народа и государства, никто уже ничего тебе не может запретить или приказать, наоборот, ты в силах любого к чему угодно принудить. Власть в твоих руках. Все заслуги твои.
А с другой стороны, теперь именно ты отвечаешь за всё! За всё! Ни на кого уже не свалишь ответственность. Нет, свалить-то можно, но отвечаешь всё одно ты. Народ никаких отговорок не примет. Васька ли напился и в канаву упал – царь виноват! Чума ли пришла – государь не следит! Война ли с супостатом проиграна – опять же императора вина́.
Только самодержец между народом и Богом стоит. Нет, патриарх, он, конечно, тоже есть, но именно государя венчали на царство. Значит, ему и отвечать за всех своих подданных. А ежели царь не понимает этой ответственности, то и не царь он вовсе, а так самозванец…
Вот какие мысли в голове крутятся. У меня коронация, Успенский собор народом полон. Вокруг люди суетятся, патриарх молитвы читает, руки на меня возлагает, мама со слезами мне на голову шапку Мономаха60 одевает, патриарх вкладывает мне в руки скипетр и державу, облачает меня в порфиру, народ в соборе крестится, я, как полагается, встаю на колени, выпрямляюсь, опять на колени, а в голове всё колёсики вращаются. Не слышу ничего, не понимаю даже толком происходящего, как во сне. И здесь как гром среди ясного неба: «Многие лета!».
В голове прямо что-то щёлкнуло, и я отбросил свои раздумья. С нежностью отдал маме символы власти, чтобы освободить руки, встал на колени и начал искренне молиться: «Да будет со мною приседящая престолу Твоему премудрость. Посли ю с небес святых Твоих, да разумею, что есть угодно пред очима Твоима и что есть право в заповедях Твоих!.. Буди сердце мое в руку Твоею, еже вся устроити к пользе врученных мне людей и к славе Твоей, яко да и в день суда Твоего непостыдно воздам Тебе слово…».
На торжественном выходе было уже проще: я пришёл в себя и воспринимал происходящее как часть представления, которое я разыгрываю для публики, которую мне необходимо очаровать. Зимний дворец Елизаветы Петровны был прекрасно отремонтирован и как никакой другой в России подходил для вычурной церемонии Торжественного Императорского Выхода и Первого приёма. Пусть и небольшой, но сияющий золотом, насыщенный дорогими скульптурами и картинами, основная часть которых была перевезена из Петербурга.
Устроением торжеств заведовал ещё не старый Иван Иванович Шувалов61, былой фаворит тётушки Елизаветы, возращённый мною из забвения. После резкого уменьшения финансирования его любимого детища – академии художеств, и закрытия Московского университета, он совсем поник и скрылся в поместье, ощущая недоверие императрицы. Не могу сказать, что его начинания были плохи, скорее несвоевременны и носили характер показушных и чрезвычайно затратных. Но вот в настоящий момент именно такой человек и был мне нужен.
Он взялся за дело с таким жаром, что всем стало очевидно – выбор сделан верно, только он может за короткие сроки и с незначительным финансированием провернуть столь сложное дело. Картины, скульптуры, драгоценности – всё стаскивалось со всей страны в Москву. В качестве мест размещения гостей пригодились корпуса, отделка которых была завершена в пожарном порядке. Стройки закрывались крашеной парусиной, наводился парадный блеск.
