Однако от этой экспансии ничего не осталось. Ислам или эллинизм все поглотили, накрыли, и остатки франкского владычества превратились лишь в археологические артефакты[1]. Никогда более ни одна колонизация не будет уничтожена столь полно. А ведь она являлась лучшим результатом европейских сил на протяжении более чем трех веков.

Что же произошло? Как Европа была в первый раз отброшена от южных морей?

Эта средневековая Европа, такая однородная в своем римском католичестве, так, на первый взгляд, крепко стоящая на двойной основе папства и Священной империи, была сама раздробленность. Когда она, в порыве крестовых походов и благодаря господству на море, завоевала Палестину и приморскую Сирию, она ввела там в качестве политического и общественного строя феодальную систему в ее самом строгом виде, систему, правила которой, если исполнять их буквально, обрекали государство на паралич. А ведь речь шла о военной колонии, основанной на вражеской территории! Потом, в час, когда эта колония в Святой земле более всего нуждалась в подкреплениях, изменение маршрута Четвертого крестового похода направило франкскую экспансию в ином направлении, разбросало от Яффы и Антиохии до Константинополя и Элиды поступающие с Запада силы, интересы, переселенцев. В конце концов, колонистов не хватило нигде. Второй латинский император, Анри де Эно, констатировал это для Романии, так же как Гийом Тирский[2] для Святой земли.

Запад не только распылил свои усилия, но и разделился против себя самого. Третий крестовый поход удался лишь наполовину из-за соперничества между Филиппом Августом и Ричардом Львиное Сердце. Возвращение Иерусалима Фридрихом II оказалось напрасным из-за антагонизма между гвельфами и гибеллинами. Потом, в XIV в., Франция, полностью занятая Столетней войной, прекратила свои усилия на этом направлении. Латинский Восток, который в XII–XIII вв. был французским Востоком, стал Востоком итальянским и отчасти арагонским или каталонским. Но и здесь мы видим непрекращающиеся раздоры и взаимную ненависть. Эти итальянские республики, в особенности Венеция, с их долгосрочной торговой политикой, дисциплинированные самой pratica della mercatura[3], были более последовательны в достижении своих целей, чем бароны, которым они наследовали. Они едва не дошли до взаимного истребления. Венецианская империя в Эгейском море и генуэзская империя в Черном не имели более заклятого врага, чем, соответственно, генуэзцы и венецианцы.

Результатом стало обрушение, кусок за куском, латинского Востока, а также и Востока византийского. В начале XII в. Европа с ее графством Эдесским в Сирии достигла и даже перешла Евфрат. В начале XV в. она с ее генуэзскими факториями дошла до устья Дона, возле нынешнего Ростова. А в 1453 г. граница Европы отодвинется уже к Дунаю. Около 1530 г. она пройдет между Венецией и Будапештом. Далеко в прошлое уйдут времена, когда «наши» удерживали порты Сирии или Греции, уже берберские пираты из Алжира станут совершать набеги вплоть до Неаполя и Прованса. Турки, те самые турки, которых во времена крестовых походов наши рыцари отбросили до Евфрата, осадят Вену и Мальту.

Следует сказать, что крестовые походы нельзя рассматривать ни как чисто идеологические предприятия, ни как войны ради добычи. Они представляют собой оборонительный рефлекс Европы на азиатскую угрозу. Как и поход Александра Македонского или войны Траяна против парфян и Ираклия против Сасанидов, они вписываются в оборону Запада.

История отношений Востока и Запада заключается в чередовании больших приливных и отливных волн: нашествие Азии и его остановка в Греко-персидских войнах; македонское и римское контрнаступление; нашествие ислама в VII в., потом византийское наступление в X в.; нашествие турок-сельджуков в XI в., затем контратака крестоносцев в XII в.; новое наступление турок-османов от Бруссы до Вены с XIV по XVII в., потом их окончательный отход до Адрианополя в 1912 г.

Отметим, что название «крестовые походы» охватывает и те военные кампании, которые никоим образом не относились к защите Европы. Такие, например, как различные походы латинян на византийские земли. Походы, признаем, заслуживающие сожаления, поскольку они в конечном итоге привели к тому, что сломили силу Византии (еще вполне реальную в XIII в.), ничем ее не заменив, и тем самым сделали Балканы добычей османских завоевателей.

Правда, Четвертый крестовый поход и последовавший за ним раздел греческих земель стали лишь проявлениями потребности Запада в колониальной экспансии. Доказательство тому: едва эта первая европейская колониальная система была разрушена, едва Османская империя завладела всеми бывшими византийскими территориями, как морская экспансия Европы возобновилась, но уже в другом направлении. Берега Сирии и Крита были потеряны для эскадр, выходящих из портов Генуи или Венеции. Эскадры из Лиссабона направились в Индийский океан. Побежденная, подвергшаяся вторжению Азии в свой дом Европа, оставшаяся повелительницей морей, обогнула Азию и атаковала ее с тыла. Оккупация португальцами Гоа, Цейлона и Малакки компенсировала падение Константинополя. Этот обходной маневр привел к забавной ситуации: в начале XX в. Азия еще начиналась к югу от Дуная, в то время как Европа уже контролировала весь Индийский океан.

История отношений Восток – Запад, которую я попытался вкратце изложить в данном труде, включает четыре части. Сначала показано, каким было наследие Античности и что из результатов завоеваний Александра Македонского сохранилось после возникновения около 323 г. христианской империи. Затем история восточного вопроса рассматривается в трех различных аспектах: византийское (или арабо-византийское) решение в раннем Средневековье, франкское решение в XIII–XV вв. и турецкое решение, начиная с 1360 и особенно с 1453 г.

В заключение хочу подчеркнуть, что настоящий труд не несет по отношению к неевропейским культурам никакого негативного предрассудка. Мусульманские народы дали миру слишком высокоразвитые цивилизации, чтобы беспристрастный ум мог когда-либо иметь против них подобные тенденции.

Я выражаю глубочайшую признательность моему ученому собрату г-ну Жану Лоньону[4], который любезно предоставил в мое распоряжение свои частично еще неопубликованные работы и указал на различные дополнения и исправления, которые я внес в настоящее издание.

Восточный вопрос – проблема отношения Европы и Азии. Политическая проблема, периодически решавшаяся на полях сражений. Культурная проблема, которая то приводила к выработке некоего религиозного синкретизма, то взрывалась религиозными войнами. Как верно заметил Геродот, противостояние Европы и Азии впервые четко проявилось в Греко-персидских войнах (490–469 до н. э.). Вся Внутренняя Азия, от Босфора до Инда, объединилась в составе Персидской империи Ахеменидов. В свою очередь, эллинизм, прообраз и виртуальность всей европейской культуры, начал осознавать себя. В походе на Грецию Ксеркс тянул за собой все народы Древнего Востока: от египтян и лидийцев до индийцев и саков. И весь этот Восток греки наголову разгромили на историческом поле сражения при Платеях (479 до н. э.). Каллиев мир, который завершил Греко-персидские войны (449 до н. э.), освободил от персидского владычества греческие города на анатолийском побережье, от Босфора до Карии. Благодаря опыту, который дал грекам поход Десяти тысяч[5] (401–400 до н. э.), царь Спарты Агесилай даже предпринял попытку завоевания Западной Анатолии (396–394 до н. э.), но эта попытка, предвосхитившая поход Александра Македонского, завершилась неудачей из-за новых братоубийственных войн между эллинами. Следствием этих раздоров стало то, что вскоре эллинизм заметно отступил, поскольку по Антаклидову миру ему пришлось снова уступить Персии всю азиатскую Грецию (387–386 до н. э.).