– Че орешь?! – крикнула Катя младшему сыну и повернула голову к мужу, – Наконец-то! Отдохнуть ему надо, все не наотдыхается! Вон снега сколько от тебя.

Он молча с потерянным видом сел за руль, и они дальше продолжили свой путь к Катиным родителям в поселок. Им оставалось ехать километров тридцать. Шоссе становилось все хуже и хуже: появились ямы и аварийные участки дороги.

– Да, да… да этот олух, ты же знаешь его, вечно все через одно место. Уже давно б приехали, так у него то одно, то другое… – говорила по телефону Катя своей матери, – понятно в кого дети пошли. Ну мы скоро будем, сейчас буду торопить.

Она отключила телефон и повернула свою голову к Гене. Ее тонкие губы все больше поджались, а светлые тонкие брови нависли над недовольным взглядом.

– Ты можешь хоть раз в жизни что-то сделать нормально? – сквозь зубы произнесла она, – Уже время почти восемь вечера, мы должны были приехать в шесть. Уже десять машин нас обогнало и все нормально. А ты все еле плетешься что-то.

– На улицу посмотри, какая погода, – уже более повышенным тоном стал отвечать Гена, – Дорога скользкая. Если машину поведет, мы просто можем погибнуть.

– Ты как со мной разговариваешь?! – Катя толкнула его за плечо.

Лицо Гены начало наливаться кровью, глаза заблестели от агрессии. Он вцепился в руль так, что готов был его выдрать. Гена взглянул в зеркало заднего вида, в котором приближалось две желтые фары черного внедорожника. На этот раз он решил, что не даст себя обогнать и прибавил газу. Катя сидела с победным видом, все также со сложенными на груди руками. Машина сзади не отставала и решительно настроилась обогнать. Водитель внедорожника поморгал фарами, чтобы Гена его пропустил, но он был уже в состоянии аффекта и твердо настроился ни в коем случае не дать себя обогнать.

Внедорожник включил левый сигнал поворота и выехал на встречную полосу. Гена не сбавлял скорость, чтобы его пропустить. Они поравнялись и тот, поднажав, вырвался вперед и все же обогнал Гену. Когда внедорожник вернулся в свою полосу, его начало заносить в разные стороны. Гена опешил, и чтобы увернуться повернул резко влево. Катя заорала и за ней подтянулись дети. Раздался резкий сигнал гудка. Их машину пронесло мимо фуры и вынесло в кювет. Машина немного проехала вперед и остановилась как раз возле поворота в поселок, куда они и направлялись.

Гена и Катя сидели с испуганным видом, часто и тяжело дыша. Дети на заднем сиденье плакали.

– Все целы? – испуганно произнесла Катя, но никто не ответил.

Она повернулась к детям назад и дрожащим голосом спросила:

– Вы целы? Все хорошо, не надо плакать.

Гена заглушил двигатель и быстро вышел наружу посмотреть, что там с тем внедорожником. Заодно он хотел немного глотнуть свежего воздуха.

«Да что ж такое-то происходит не одно так другое! – подумал он, – бедные дети».

Его всего трясло от страха. Сердце казалось сейчас выпрыгнет из груди. Левая рука стала уже ныть. Он прошелся немного и увидел, что мимо него, как ни в чем не бывало, проехал тот самый внедорожник. Гена окрикнул и помахал ему, но тот будто его не увидел.

Он вернулся в машину в сильном недоумении. Катя успокаивала детей. Гена рассказал ей про эту ситуацию, она его даже поддержала, сказав, какой тот водитель идиот.

Он завел вновь машину, чтобы согреться и стал думать, как им выбраться из кювета. Как назло, за двадцать минут не проехало ни одной машины. Белую машину уже замело снегом. Если бы не мигающие аварийные огни, то она бы больше на сугроб походила. Катя к тому времени отошла от шока и опять взялась за старое:

– Что мы все еще стоим?! Сделай что-нибудь.

Единственным на данный момент выход – толкать машину. Успокаивало только то, что склон оказался невысоким и одному затолкать туда машину было вполне возможно. Но самым большим препятствием для всего этого дела был рыхлый снег, слякоть и все тот же снегопад.

Он попросил Катю сесть за руль, но она ответила, что не умеет водить машину.

– Ты просто будешь сидеть и держать руль, – уговаривал ее Гена.

– Если просто держать руль, зачем я тогда там нужна.

Гена устало выдохнул, потому что прекрасно понимал, что бесполезно было как-то ее убеждать.

– Катя, так мы быстрее выйдем и наконец-то доедем до твоих родителей, – в последний раз он предпринял попытку ее уговорить, но она сделала вид, что ничего не услышала и принялась звонить своей матери по телефону.

– Вам помочь? – вдруг раздалось за Гениной спиной.

Это оказался, высокий худощавый мужчина средних лет.

– Как это вас так угораздило? – с добродушной улыбкой произнес мужчина.

– Фуф, уже подумал, что все, не выберемся, – обрадовался Гена и протянул ему руку, – В машине детишки мои.

– Мда… занесло вас. Погода вон какая, – он махнул рукой в сторону своей машины и оттуда вышел коренастый мужчина, – Михалыч, тут трос нужен!

– Едрить как вас! – хрипло произнес Михалыч, перебегая дорогу.

Мужчины быстро сорганизовались и спустя всего минут десять удалось вытянуть машину из кювета.

Гена стоял обменивался благодарностью с мужчинами, пока Катя не вышла из машины и не стала орать, чтобы они быстрее продолжили свой путь. Он вернулся в машину и молча сел.

– Вот стоит там трындит! Мы уже все устали и хотим быстрее приехать. Только ты мог превратить часовую поездку в чуть ли не смертельное приключение, – сложа руки на груди произнесла Катя.

Гена промолчал, так как он ее даже не особо слушал. Он был в хорошем настроении и на легком адреналине от всех произошедших событий.

«Ты не испортишь мне настроение, курица».

Спустя минут пятнадцать они наконец-то доехали до Катиных родителей.

Из-за ворот выглядывала двухскатная крыша небольшого дома, построенного относительно недавно. На нем еще не было облицовки и только-только вставили пластиковые окна. Окружал участок старенький деревянный забор. Металлические серые ворота и калитка любительски разукрасила Катина мать цветочными узорами и петухами.

Гена еще толком не успел заглушить двигатель, как Катя вышла из машины все также со сложенными руками на своем бочкообразном теле и пошла в дом.

– Хоть бы детей забрала, – произнес Гена себе под нос, – Давайте, ребятки, просыпайтесь, – стал он будить их.

Старший проснулся, а младшего он взял на руки, и они направились в дом. Они вошли в тамбур и на них из комнаты вылетела невысокая круглая женщина.

– Ой, мои хорошие! Да что же это такое-то! – театрально вопила она, хватаясь за сердце, – Чуть не угробил всех! Ой, сердце!

Гена стоя с ребенком на руках и смотря на нее из-под тяжелого лба, ждал, когда этот концерт закончится.

«Актриса долбанная, хоть бы ребенка взяла. Страдает она тут».

Она продолжала:

– Бедная моя Катенька! Как же ей не повезло с тобой! Ой, сердце!

– Антонина Николаевна, вы может заберете Коленьку. Покормить бы его надо, – сдерживая себя из последних сил, холодно сказал Гена.

Но она будто бы не слышала его и продолжала, хватаясь за сердце, говорить, как Гена чуть всех не убил.

Из комнаты, шаркая ногами, вышел невысокий пузатый мужчина на тоненьких ножках.

– Мы с тобой еще поговорим, – погрозил он Гене пальцем, и повернулся к Коле, который только разделся и тихонько испуганными глазами смотрел на деда, – Что боец? Как дела? Пойдем накормлю.

Антонина Николаевна сидела на лавочке в тамбуре и махала на себя газеткой. К этому моменту проснулся и младший, Ваня. Гена посадил его на лавку и сам стал раздеваться.

– Сынок, кушать хочешь? – старался мягко произнести Гена.

Ваня отрицательно кивнул головой.

– Пойдем тогда спать.

Гена и сам хотел побыстрее пойти спать, пока все Катино семейство не набросилось на него с оскорблениями и нравоучениями.

«Змеиное логово. Уже просто нет сил все это выдерживать. Детей жалко только».

Гена взял Ваньку на руки и направился в выделенную для них комнату уложить его спать. Она была небольшой, но в ней как раз четко помещалось две двуспальные кровати и старый громоздкий комод из массива, толком не оставляя прохода. Он положил ребенка на кровать, оставив его в кофте и колготках, потому что тот уже практически заснул. Гена лег рядом с ним и тоже собирался уснуть, но буря эмоций не давала ему этого сделать. За дверью раздавалось активное обсуждение Кати и ее родителей произошедшего. Особенно, были слышны оскорбления в сторону Гены.