Валя специально в питомнике заказывала плодовые деревья. Лет через восемь из этого сухого участка земли получился прекрасный оазис с замечательными плодоносящими деревьями. Конечно, всё это нужно было поливать. Купили насос Кама, установили его в речке, и я всё лето таскал шланги от дерева к дереву. Это уже была моя обязанность.

В этом же году зимой пошёл на речку на коньках кататься. Мне родители прислали коньки, которые одеваются на валенки, назывались СНЕГУРКИ. Я уже хорошо катался, людей на речке много, все соседские дети, и большие, и маленькие. И умудрился влететь в прорубь. Чтобы напоить лошадей, мужики рубят во льду проруби, а потом она затягивается льдом. Вот и влетел в такую чуть замёрзшую прорубь.

Вокруг дети, позвали взрослых, вытащили меня из проруби и отнесли домой. Был выходной, тётя Валя дома была. Быстро меня раздели, тётя Валя сама разделась и положила под одеяло меня с собой. Она потом мне рассказывала, что так спасали арктических лётчиков, после того, как они на парашютах прыгали в ледяную воду, когда их самолёты сбивали. Вот так, даже насморка не было.

Весной меня отдали в детский сад, но, через десять дней я заболел желтухой, и опять дома с бабушкой. Тётя Валя меня в больницу отдавать не стала, она же врач и работает в больнице. Колола сама, а бабушка ухаживала. В садик больше не отдавали.

Родители каждый год приезжали летом. Витаминами запастись, позагорать, покупаться. А когда им нужно было уезжать, я им опять закатывал скандал, хотел с ними, и так, каждый год. В семь лет пошёл в школу и сразу попросил, чтобы меня записали в кружок на баян. Музыку любил очень. Когда один раз духовой оркестр маршировал по площади на День Победы, я выскочил, и промаршировал впереди всего оркестра весь парад, как положено, руки по швам. Мою фотографию, как я марширую с оркестром, даже в районную газету поместили. Очень известным стал после этого случая. Тётя Валя, когда ездила в Ростов в командировку, привезла мне настоящий зелёный перламутровый баян. Назывался – Ростов-Дон. И после года обучения уже на лавочке бабулькам концерты давал. Говорят, что играл азартно и вдохновенно.

На фотографии с нами Тётя Тося Сокиркина с сыном Геной. Она – сестра моего папы и тёти Вали. Тётя Тося вышла замуж за нашего Заветинского Алексея Сокиркина. Он закончил престижный авиационно-космический институт МФТУ Имени Баумана и работал в Ахтубинске на испытательном космическом полигоне. Его дальний дед с моим дальним дедом в своё время пришли и основали село Заветное.

На каждый Новый Год тётя Валя с бабушкой делали мне новогодние костюмы. Смотрю я сейчас на эти фотографии и думаю, как же они старались окутать мою жизнь любовью, привнести праздник в мою жизнь, украсить её. У нас сосед был профессиональный фотограф, и тётя Валя всегда старалась все знаменательные мои события запечатлеть в фотографиях. И какая замечательная память осталась!

Сразу с первого класса стал много читать. Помню, моя первая учительница Матрёна Сергеевна Осичкина читала нам сказку про малахитовую шкатулку. Эта сказка так затронула меня, что я перевернул всю библиотеку тёти Вали, а у неё она была очень огромной. Больше всего было подписных изданий. И всё-таки нашёл четырёхтомник Бажова. Перечитывал некоторые сказки по несколько раз.

Здесь же я открыл для себя Марка Твена, Вальтера Скотта. Все мальчишки бегали на улице, а я читал о приключениях и подвигах Айвенго. Я был влюблён в Аэлиту и с Шерлок Холмсом раскрывал преступления, катался на плоту с Гекльберри Финном и Томом Сойером. В школьной библиотеке не было ни одной фантастической книги, которую бы я не прочёл. У тёти Вали было полное собрание Шолохова, так его прочитал не по одному разу. Вернее, второй раз начал уже где-то в седьмом классе, более осмысленно. Особенно, за душу взяли меня Тихий Дон и Поднятая целина. Это же наш Дон, это же наша жизнь!

Речь у меня была плохая и на уроках меня не спрашивали. Писал хорошо, без ошибок, математика была на отлично. И рисовал. Тётя Валя сохранила мои первые рисунки, первые тетради, мой первый букварь. Она сложила их все в мой первый портфель. Сейчас он у меня, и я внукам показываю свои первые тетради. Они не верят, что это я так рисовал в таком возрасте.

А эта фотография лучшего ученика первого класса. Награждали фотографией у знамени.

После окончания первого класса тётя Валя с тётей Тосей взяли нас с Генкой в Сочи. Жили дикарями, снимали комнату. Но, сколько было впечатлений, море, мы летели на самолёте Ил-18, плыли на колёсном пароходе. Я рисовал всё это потом всю зиму. Увидел в порту теплоход Россия. Рисовал и его, и представлял, как буду путешествовать на нём по дальним странам.

Один раз, когда мы с тётей Валей делали уборку на чердаке, я как-то неожиданно назвал её мамой. Она обернулась ко мне, взяла мою голову руками, поцеловала и улыбнулась, а мне стало страшно, ведь это измена, так же не должно быть.

Потом много стал думать по поводу этой своей оговорки, и, когда родители приехали на следующее лето к нам, я спросил их, когда они меня заберут. Думаю, для них это было неожиданно. Но, ведь они уже жили в Карелии в городе Питкяранта, у них уже благоустроенная трёхкомнатная квартира. Не знаю, какие страсти кипели у взрослых после моего вопроса, но, потом они мне сказали, что я в Заветном окончу четвёртый класс и они меня заберут. Теперь у меня болело сердце, что я предаю тётю Валю. Как же в этом мире взрослых всё сложно!

Закончился четвёртый класс. Это считается Начальной Школой. Как лучшему ученику мне подарили на линейке фотоаппарат Школьник. Он был широкоплёночным, большим и красивым. С какой гордостью я нёс этот фотоаппарат домой! Сосед фотограф помогал мне заряжать плёнку, и я фотографировал всё подряд, бабушку, кур, петуха, воробьёв из засады. Некоторые снимки сохранились. На лето приехали родители и к началу учебного года меня увезли в Питкяранту.

Всегда, когда родители уезжали, везли в Карелию вишнёвое варенье вёдрами. Летели вначале на самолёте Ан-2 до Ростова, потом до Москвы на поезде. А из Москвы до Подольска на электричке, а там уже на автобусе до 2-Пилотной. У папы служебные машины из Питкяранты часто ходили в Москву. Водитель дядя Ваня Шелест заезжал в Подольск и загружался дополнительно к своему грузу. Карьер, где был директором мой папа, был московского подчинения. Соответственно, и снабжение было московское. А там все московские деликатесы, которые Карелия и не видела. Много банок ещё передавала Подольская баба Маша. В Карелии с витаминами было туго. Каждый год весной у всех всегда сильно кровоточили дёсны.

Я всю жизнь задаю себе вопрос, нужно ли мне было уезжать из Заветного? Фактически, я предал тётю Валю. А какой выбор в то время мог сделать в двенадцать лет? После моего отъезда тётя Валя уехала в Ахтубинск к своей сестре Тосе, там огромный военный городок, думаю, с надежной как-то изменить свою жизнь. Год она прожила в Ахтубинске, но, своего счастья так и не нашла.