– Ну значит идешь без еды. У нас не башня, профитролей и салатов цезарей тут нет. – вспомнил Дин названия блюд из недавно прочитанной книги.

– А овощи, крупы или консервы хотя бы? – Герман перевел взгляд в окно, в котором была видна обшарпанная многоэтажка напротив. – Хотя да, о чем это я…

Он посмотрел на Тика, который молча, сидя на табуретке и безэмоционально наблюдая за происходящим, жевал свою порцию мяса.

– Ладно, допустим. У вас тут свои правила и общество. Это ваше дело. Но! – Герман поднял вверх палец. – У нас уговор и мы не дойдем, если ты не будешь меня кормить. А я хочу есть.

– Конечно. У нас договор. – Дин понял, что продолжения рассказа не будет и откинулся на спинку кресла, вытянув ноги. – И я свои обязательства выполняю и забочусь о тебе. Вот еда, – он глазами показал на кусок мяса на полу. – А есть ее или нет – уже твое дело. Кстати, через тридцать минут мы выходим дальше. Отстаем от графика, Герман Сергеевич.

Белый открыл было рот что-то ответить, но передумал и потер лоб ладонью.

– Сложное будет путешествие, да, Дик?

– Дин.

– Ну я так и сказал. Да. – Белый тоже откинулся в кресле и вытянул ноги, смотря в потолок. – Но это путешествие стоит того, верно? Результат при положительном исходе кажется тебе выгодным и прекрасным.

– Да. – Дин не понимал, куда клонит Герман, но решил поучаствовать в этой игре.

– Я хорошо его воспитаю, Дин. С, как ты говоришь, профитролями и цезарем. Вспомнит ли он тебя через месяц, Дин? А через год?

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но это для меня не так важно, если он может уйти от опасностей в лучшее место. С профитролями и цезарем. Что бы это ни было такое. – Дин держал тон спокойным и холодным.

– О, это бесспорно. – в голосе Германа слышалась надменность, смешанная с сарказмом, но Дин никак не отреагировал на это, пропустив тон мимо ушей.

Он уже понимал, что Герман, вероятно, просто такой какой есть и ведет себя так не со зла. Он всю жизнь жил в других условиях, в безопасности и сытости, окруженный подчиненными и солдатами. Его слушались, ему льстили, о нем заботились. И от того он не очень понимает окружающий мир и не следит за своим поведением, не смотря на то, что сейчас он не дома.

– «До первого инцидента.» – усмехнулся про себя Дин и увидел, что Тик, сидевший ближе к окну, повернул голову прислушиваясь.

С улицы послышалась тихая речь, шаги и шорох одежды. Дин, шикнул Белому, и, присядя, подкрался к окну. Во двор между домов входили несколько человек в черных балахонах от шеи до земли, замотанными черными тряпками лицами и с автоматами в руках. Они коротко и тихо переговариваясь, заглядывали в подъезды и окна первых этажей.

– Религи. – шепнул Дин, обернувшись, Белому. Тот так же вальяжно лежал в кресле, не обращая внимания. – Боевое подразделение.

Белый наконец посмотрел на него и сполз с кресла, на четвереньках подполз к окну.

Дин еле успел схватить его за голову, чтобы тот не высунулся слишком высоко.

– И что? – прошептал Герман.

– Пока ничего. Надеюсь, это случайный рейд, а не охота за тобой. С ними сложно воевать, они фанатичны и ничего не боятся.

Герман спустился на пол, оперевшись спиной о стену и смотря Дину прямо в глаза.

– Ты вез что-то важное? Вещь? Информацию? – прошептал Дин, вернувшись к наблюдению.

– Нет. Просто ехал на переговоры. – в шепоте Белого чувствовалась паника.

Во двор вошел еще десяток боевых религов, окружающие одного в таком же черном балахоне, но с открытым лицом, разрисованным черными линиями. За ними шли, прикрывая тыл, еще пять бойцов.

Они остановились и Дин видел, как прорелиг с разрисованным лицом в центре кольца оглядывает окна домов и успел на долю секунды раньше присесть, когда его взор уже почти дошел до их окна.

Он на четвереньках дополз до своей винтовки и медленно, сняв с предохранителя, дослал патрон в в ствол и вернулся обратно к окну, но выглядывать не стал.

– Ни звука. – прошептал он Герману. Тик уже сидел с обрезом в другом конце комнате у дверного проема, контролируя коридор и входную дверь.

– Рабы божьи! – раздался громкий голос с улицы, отражаемый эхом стен в тишине. – Примкни к нам! Отдай нам чужое! И ты будешь бессмертен с нами! Не допусти распространения греха! Твоя душа очистится! Мы лучшее, что может случится в твоей никчемной жизни этого мира! И только с нами ты сохранишь свою душу в чистом виде! У нас есть еда и вода! Выйди к нам с миром! Отдай наше! И стань с нами одним целым!

– Суки. – прошипел Дин. – Это уже что-то новое в их проповедях. Или… – он посмотрел на сидящего на полу рядом Германа. – Под чужим они имеют в виду тебя.

– Нет, не сдавай меня! У нас договор! – прохрипел Белый, схватив Дина за рукав. – Повышаю ставку! Тебя тоже куда-нибудь пристрою! Прошу…

– Мы знаем, что вы пришли сюда. И мы найдем! У тебя есть возможность очиститься перед нами! Доказать свою преданность и приверженность нам! – не смолкал голос с улицы. – Мы умеем быть благодарными.

Дин понимал, что найти их подъезд, если уж они нашли их путь до дома, просто вопрос времени и пытался обдумать наилучший выход из этой ситуации. Сдать Белого не значит получить что-то в награду или вообще остаться в живых – религи часто вели себя непредсказуемо и постоянно врали. Все их сообщество по сути было построено на лжи и обмане. Они не умели торговаться и общаться – им было проще отнять. И даже их обычные те самые безобидные религи ходили не просто так – они следили и вынюхивали. Это была самая обширная сеть, куда не пойди везде встретишь релига, который потом передаст в свою общину, кого и где он видел.

– Я не знаю… – прошептал с безнадежностью Дин Герману. – Через подъезд не выйти, он выходит во двор.

– Крыша. – громко прошептал Тик с другого конца комнаты.

– Она может быть закрыта. – Дин потер подбородок. – Но давай протестим.

Дин с Германом на четвереньках, захватывая по пути свои вещи, проползли к Тику. Тихо прошли к входной двери. Дин прислушался – на площадке была тишина.

Они вышли из квартиры и, пройдя к лестнице, начали подниматься вверх.

Двенадцать этажей показались не таким уж трудными даже для Германа. Страх явно придал ему силы. Дверь на крышу оказалась открытой и, выйдя на холодный воздух, они закрыли ее. Тик остался сторожить вход. Дин с Германом осмотрелись – двери в другие подъезды были тоже открыты, но смысла в этом не было – все подъезды выходили во двор. Снизу все еще слышалась малоразборчивая речь прорелига.

Дин подбежал к месту на крыше, где проросло дерево с кустарником и аккуратно через желтеющую листву выглянул вниз.

Религи осматривали входы в подъезды и выходящие со двора дороги, ища следы.

И вдруг Дин услышал мерзкое жужжание над ними. Комар? Нет. Он выполз из листвы, осмотрелся, пытаясь понять источник звука и, посмотрев вверх, увидел черную точку в пасмурном небе. Герман и Тик тоже обратили внимание на звук и искали глазами, от куда он идет. Точка приближалась, резко меняя траекторию, увеличиваясь в размерах. И внезапно опустилась резко вниз и тут же, вылетев снизу с боку от них, оказалась квадрокоптером. Дин давно не видел их в городе.

Квадрокоптер завис в метрах десяти над ними и, поворачиваясь, осмотрел камерой Дина, Белого и Тика.

– Это ваш? – быстро спросил Дин Белого.

– Не знаю, мы давно их не запускаем. – задумчиво ответил Герман. – Да и у нас белый круг на всей технике.

– Спрячь лицо! – прошипел Дин. – Сука! Поздно! Это могут быть они! – он бросился к дереву и аккуратно, стараясь не сильно задевать листву, выглянул вниз.

Но религи не бросились к их подъезду, увидев их в камеру коптера, а все еще осматривали окрестности.

– «Значит, не они.» – подумал Дин и заметил, что часть религов, которые были у входа во двор, смотрят в сторону с автоматами на изготовку, отходя спиной к кругу, в котором стоял прорелиг. Он тоже перестал вещать свои призывы и повернулся. За ним в эту сторону повернулись все остальные религи. Некоторые спрятались за остовами автомобилей, двое забежали в подъезд дома напротив и через минуту Дин заметил движение в окнах на втором этаже.