И только теперь я в полной мере сумел расслабиться, находясь в просторном номере китайцев, которых расположили в моей части гостиницы. Пить они оказались наотрез, и мы всего лишь беседовали через переводчика, обсуждая жизнь в двух странах.
Слово за слово и мы вывернули на очень нужную мне дорогу – заговорили о бизнесе. Побитый, в прямом смысле этого слова, русской жизнью китаец оказался главенствующим в иностранном коллективе и заявил прямо, что обид на нас за превратности судьбы не держит, но ему кровь из носа (кхм, опять нос и опять кровь, каламбур, но это спасибо переводчику Володе) нужно завтра вылететь в Европу, поэтому он предложил все же сесть за стол переговоров и обсудить условия сделки, в кротчайшие сроки переделать договор и подписать. Сказать, что я был безумно рад – ничего не сказать. Мне шло на руку рвение китайцев закончить все дела до завтрашнего дня, тогда и я мог бы идти дальше и посвятить больше времени планированию запуска завода. Но было одно «но»– китайцы вылетали в Европу из Москвы, а в Москву еще попасть нужно было, ведь из-за погоды местный аэропорт закрыли, а значит мне лично предстояло вести дорогих гостей в столицу. Это долго, но, впрочем, не важно, если все бумаги будут подписаны на взаимовыгодных условиях. Считай победа.
Обсуждение всех пунктов сделки прошло довольно быстро. За три с половиной часа мы прошлись по кипе листов и внесли правки во все смущавшие обе стороны места. Володя, работающий с усердием в новогоднюю ночь (точно решил просить или внеочередной отпуск или прибавки) был собран как никогда, и очень помогал мне в отсутствии наших юристов. Но я и сам находился в курсе дел и точно знал что, где и как должно быть в договоре. Китайцы же в свою очередь оказались людьми понятливыми и сговорчивыми и к единому мнению мы пришли уже к полдвенадцатого ночи.
Мне в голову вдруг пришла отчаянная мысль, что за оставшиеся полчаса я успею заскочить к друзьям и в полночь чокнуться с ними бокалом шампанского, встретив новый год как положено. Но почти сразу пришло понимание, что меня нигде не ждут, так как любые приглашения я отметал не глядя, думал, что будет не до праздников. Так и получилось. Но вот эти важные для всей страны полчаса мне теперь деть было некуда. Печально.
Радушно попрощавшись с иностранной делегацией, которая праздновать новый год и не собиралась, ссылаясь на то, что в их стране он наступит только через месяц, я покинул гостиницу и уставшим мешком упал за руль своей машины. Полез в пальто за мобильником, собираясь позвонить матери и поздравить с праздником, но случайно нашарил в кармане бумажку.
Катя. А я и забыл про нее совсем. Все-таки надо бы ей предписание Романа завести…
Довольно улыбнувшись, я уже знал чем займусь в ближайший час. Я еду в гости, пусть и ненадолго, пусть и не приглашен, но хотя бы не буду чувствовать себя полным …гринчем, с кучей денег и совсем без друзей. А так хоть делом займусь, не могу на месте сидеть.
Отъезжая от гостиницы я подумал, что просто занести бумажку будет неудобно, лучше сразу купить в аптеке все назначенные препараты. А так как новый год и без подарка заявиться в чужой дом будет просто свинством, то нужно заехать по пути в любой работающий супермаркет и купить…хоть бокалов купить. Интересно, Катя одна живет или с кем-то?
– Виталя, с наступающим, – позвонил я своему юристу. – Ты сегодня девушку подвозил, Катю, мне адрес ее нужен. Смской кинешь?
– Конечно, Андрей Николаевич, одну минуту.
И вот я уже ехал в направлении дома случайной знакомой, выискивая по пути нужные мне заведения. Куранты начали бить, когда я расплачивался с аптекаршей, бледной уставшей женщиной, смена которой выпала именно на этот день. Мы улыбнулись друг другу и обменявшись любезностями, разошлись по своим делам. Я еще не успел сесть в машину, как по городу прокатился грохот взрываемых петард, а снежные улицы залило ярким разноцветным светом, возвещая о начале следующего года.
В единственный попавшийся по пути открытый супермаркет я ворвался как смерч, смахнул в корзину какие-то игрушки и сувениры с ближайшей к кассе полки и помчался на выход, одним взглядом давая понять девушке, рассчитывающей меня, что очень тороплюсь.
К дому Кати подъехал, когда на часах было уже двадцать семь минут первого и только сейчас меня осенило – девушки могло не оказаться дома. Я остро почувствовал всю нелепость сложившейся ситуации, где я выходил идиотом, пытающимся попасть на чужой праздник жизни, той, от которой сам много лет подряд отказывался, тратя каждую секунду на бизнес. Что вообще на меня нашло, какая муха укусила, что именно сегодня я вдруг почувствовал…что? Одиночество? Тридцать шесть лет это, конечно, не двадцать, но и до старости очень далеко. Так почему же я чувствую себя опустошенным? Я устлал? Вымотался? Или поддался всеобщей тяге провести эту ночь в кругу семьи? Да какая к черту семья!? Я в жизни никого не полюблю, да и о спиногрызах не мечтаю. Точно! Это все Антон с его девушкой. Своим поведением они заставили усомниться меня в ценностях жизни! Семья? Если у них получится – они молодцы, но всегда всё будут решать деньги. Деньги это власть, это сила и мощь, это жизнь без ограничений. Пока есть деньги – ты король. Не нужно забывать об этом ни на секунду!
Уф, даже полегчало! Чуть не раскис из-за такой ерунды как праздник. Сейчас вот занесу пакеты и с чистой совестью поеду отсыпаться. Завтра еще до Москвы пилить.
Зашел в подъезд, и сориентировавшись зашагал по лестнице на второй этаж. Как-то странно перед нужной мне квартирой оказалась толпа людей, трезвонившая в дверь. Пристроился сбоку и стал жать продолжения акта.
***
Катя
Мама, увидев мою ногу, онемела, а Леська заржала на весь коридор, чем заставила меня усомниться в ее адекватности. Хотя не спорю, мама с гипсом на руке и я с синей отекшей ногой – это под определенным углом весело. Весело и печально. Кому как.
А спустя несколько минут начался мой личный ад. Мама стала корить себя за то, что вообще обратилась к нам за помощью, Леська то и дело подкалывала меня, придумывая тысячу и одну версию, как я подвернула ногу, и только папа оказался относительно адекватным человеком, и твердо заявил- до свадьбы заживет! Леся и над этим посмеялась. Я тоже. Потому что замужество мне вообще не светило.
Чем ближе часы подбирались к полночи, тем печальнее становилось на душе. То и дело названивали девчонки и под грохот музыки на том конце провода поздравляли с праздником, а после звали заглянуть к ним на «шабаш». Но всем пришлось отказать, придумывая разные причины и не называя главной, чтобы не стали жалеть. В одиннадцать вечера мы вчетвером я, мама, папа и сестра, сели за уставленный горами еды стол и «проводив» старый год, уставились в телек. На экране показывалась очередная интерпретация Золушки в исполнении наших актеров, и мама во все глаза следила за глуповатыми диалогами. Папа подливал себе беленькую, Леська фоткалась у елки, а я усердно ела оливье, прощаясь с мечтами о счастливой судьбе и намеком хоть на какую-то фигура. Пофиг, мне кривоногой брошенке уже терять нечего.
Среди всего этого фонтана из радости и веселья (в кавычках, конечно), сон отгоняла одна мысль – после двенадцати придут Черновы, друзья нашей семьи из соседнего подъезда. У тети Веры и дяди Толи трое сыновей, которые на новый год обязательно приезжают к родителям, и по устоявшейся традиции всей семьей заглядывают к нам после боя курантов. Если честно я по ним очень соскучилась, потому как у мамы бываю редко, и старших Черновых практически не вижу. Редкий случай встретимся во дворе. А Сережку, Ваську и Женьку я вообще не видела несколько лет. Сережка чуть старше меня, работает в другом городе и в Воронеж приезжает только на длинные праздники. Как мама и тетя Вера мечтали нас поженить, грезя породниться через детей, но мы с Сержом совсем разные люди и на родительские надежды смотрели посмеиваясь. Просто общались и ничего больше. Про Ваську и Женьку и говорить нечего, они еще учатся в институте – один на последнем курсе, а другой только на втором, как Леська. В общем люди не самостоятельные. Кстати, Лесе тоже Женьку сватают, но там лютая ненависть, поэтому без вариантов.
