Глаза быстро бегают по судну, пересчитывая головы. Пять, десять, двадцать – и это только те, что на виду. В одиночку я смогу справиться за раз с двумя, с копьем с тремя. Дальше в суматохе драки меня могут ранить, если поврежу крыло, не смогу вернуться домой. Слишком рискованно. Слишком далеко от берега.

Я должен как можно скорее сообщить об этом. Разворачиваюсь и ложусь на обратный поток. Надеюсь, они меня не заметили.

Возвращаюсь за пару минут, мгновенно оборачиваюсь и без стука влетаю в дом.

– Там корабль! Люди! Много! Охотники! С оружием! – выпаливаю в спину матери, которая сидит на полу, склонившись над ступкой с целебными травами.

– Сядь, – короткий приказ, и я немного прихожу в себя от этого спокойного тона.

Она. Высокая и поджарая. В длинном светлом платье с красными узорами. Наш символ. Белые крылья, окрашенные кровью. Ее седые волосы собраны в косы и лежат на груди. Сильные руки без труда перетирают даже самые упрямые травы, а опытные серые глаза привычно отмеряют нужное количество.

– Как далеко корабль и в какую сторону он плывет? – голос родной, глубокий, возвращающий на землю.

– В трех километрах от берега, плывет на запад, от нас, – перечисляю и немного успокаиваюсь. Все же мама куда более опытна в оценке ситуации.

– Охотятся на рыбу или же… – замолкает и поднимает взгляд на глиняную лампу с изображением морских жителей. Огонь желтыми бликами отражается в ее усталых глазах. – На рыбу, – утверждается после раздумий и возвращается к работе.

– Если охотятся на рыбу, зачем им гарпуны и огнестрельное оружие? – нетерпеливо сглатываю. Возможно, уже сейчас, как только я утратил контроль, они развернулись и поплыли к нам.

– Хм… – отзывается мать, на этот раз не отрываясь от работы. – Значит, рыба крупная. Ни к чему разводить панику.

– Если продолжат охоту, понадобится запас еды и пресной воды, и они придут в лес, нужно запретить подходить к берегу хотя бы на километр.

– Ты прав, сын, – кивает, поглаживая косу. – Если высадятся за берег, за ними придется последить. Выбери пару опытных охотников.

– А что, если они зайдут глубже? Нам придется покинуть гнезда. Не лучше ли разобраться с ними, пока они в море? Там у нас есть преимущество, ведь они ограничены лишь своим кораблем, а мы всем небом.

– Охлади голову, сын, – поворачивается ко мне, продолжая гладить косу. Похоже, даже маме передается моя нервозность. – Подумай о том, кем ты готов пожертвовать ради защиты от мнимой угрозы? – произносит сдержано, и я пристыжено отвожу взгляд.

Если кого-то ранят, придется нести назад на себе. Но это лучше, нежели они будут бегать за нами по всему лесу. Увидят наши гнезда.

– Получше изучи их оружие и возможности, прежде чем рваться напролом. Разве не учила я тебя выслеживать добычу? – добавляет негромко и вновь погружается в работу.

Коротко кланяюсь и выхожу на воздух. Мама права. Прежде чем принимать решение, я должен успокоиться и трезво оценить ситуацию.

Видишь, на небе показалась алая полоса. Скоро взойдёт солнце, и ты умрёшь.

«Русалочка». Г.Х. Андерсон

Врываюсь в полицейский участок и своим появлением вспугиваю мирно дремлющую очередь. Здесь и старушки с жалобами, и мамы, пришедшие забрать своих заплутавших детей, и пойманные хулиганы, ожидающие следователя.

Сдержано, чтобы лишний раз никого не нервировать, подхожу к окошку дежурного и сообщаю негромко, наклонившись, заговорщицки: «Я только что видела, как у поверхности охотились на сирен».

– У поверхности? За штрафом за нарушение дисциплинарного кодекса вам в кабинет 114, – скучающе уведомляет. Видимо, из моих слов услышал только одно.

Вздрагиваю. Черт, я ведь действительно только что созналась в нарушении дисциплинарного кодекса. Теперь еще и о штрафе думать придется.

– Вы не понимаете! – повышаю голос, продолжая говорить шепотом. – Там охотятся на сирен!

Стараюсь выглядеть как можно более убедительно, но дежурного мои заверения, кажется, совсем не впечатляют.

– Пожалуйста, сделайте что-нибудь! – уже чуть ли не подпрыгиваю на месте, совсем позабыв о заговорщицком тоне.

– Вот форма заявления. Опишите, что видели, а мы проверим, – устало указывает на стопку бумаг.

– Хорошо, спасибо, – радуюсь хоть какому-то прогрессу и оставляю сонного дежурного. Торопливо заполняю форму, оставляю в каретке и, коротко попрощавшись, направляюсь в магазин. Быстро закупиться продуктами и домой. Дальше с этим происшествием разберется полиция.

На следующий день на работе очередной раз одергиваю себя, когда замечаю, что снова грызу ноготь. Успокоительное, что я приняла вчера перед сном, уже перестает действовать. Перед глазами снова вчерашняя картина.

Мотаю головой и смотрю на часы. Скоро обед. Можно поесть и постараться забыть обо всем. А можно сбегать до участка и спросить о том, как продвигается дело по моему заявлению.

Оглядываюсь воровато, будто что-то скрываю от своих коллег. Вокруг все также привычно, но одновременно с этим как-то по-другому. Рутинная работа кажется теперь иной.

Как только секундная стрелка доходит до двенадцати, соскакиваю с места и выбегаю из комнаты. Все же я должна убедиться в том, что расследование идет. Это ведь мое заявление, я несу за него ответственность.

Врываюсь в полицейский участок, снова вспугивая мирную очередь. Сразу подплываю к дежурному с вопросом.

– Здравствуйте, я вчера оставляла заявление, что с ним? – начинаю сразу с вопроса.

– По поводу чего заявление? – лениво открывает список дежурный.

– По поводу охоты на сирен на поверхности, – снова приглушаю голос до заговорщицкого шепота.

Несколько секунд задумчиво скользит взглядом по страницам.

– Отклонено за неимением фактических подтверждений.

«Если бы миром правили матери, не было бы войн».

Маргарет Филт.

Смотрю на пустеющие полки и тихо вздыхаю. Слишком быстро настал этот день. Каким бы острым ни было зрение моего дорогого сына, он не в состоянии уследить за всем лесом.

Раскладываю травы, что принесли сегодня девочки. Первым дело нужно рассортировать их и заодно отделить полезные от лишь притворяющихся таковыми. Я занимаюсь этим делом уже так много лет, что помню каждый вид наощупь. А вот молодым еще учиться и учиться. Ну ничего, у них еще есть время.

Слышу шум снаружи. Мальчики вернулись с охоты. Надеюсь, сегодня все невредимы. Беспокоиться не о чем. Лэри присмотрит за ними.

Настил под ногами, связанный с площадкой перед домом, едва заметно прогибается. Выдыхаю. Сегодня ему удалось вернуться. Слышу его голос. Мой дорогой сын. От отца ему достались сила и скорость, а от меня ловкость и осторожность. Я хорошо обучила его. Он проживет еще много лет. Еще много лет будет оберегать племя. Он должен. К сожалению, мы не оставили ему выбора.

Касаюсь амулета на груди и закрываю глаза на секунду. Мы должны были оберегать их обоих, но судьба не всегда согласна с нашими планами. Лес всегда забирает тех, кто не готов встретиться с ним. Мы были неосторожны, недостаточно внимательны, слишком беспечны.

Заставляю себя улыбнуться. Что еще остается? Брать от прошлого лишь то, что поможет с уверенностью смотреть в будущее. Скоро ты перейдешь к девушке, которая выберет моего сына. Которая не побоится встать рядом с ним. Киваю уверенно и укладываю первую порцию трав в ступку.

– Там корабль! Люди! Много! Охотники! С оружием! – слышу за спиной клокочущий горловой голос своего сына. Только что перевоплотился.

– Сядь, – прошу тихо. После трансформации нужна пара минут, прежде чем он снова сможет мыслить, как человек. Говорить, как человек.

Мельком осматриваю его, пока он восстанавливает дыхание. Ран нет. Высокий, темноволосый и темноглазый, как отец. Гибкий и поджарый, как я. Садится послушно.