— Целая жизнь, погруженная в длительный сон… — прошептал я, и беспокойные мурашки пробежали у меня по спине. — Зачем тогда вообще просыпаться?

— Ну ты сказала! — изумился рассказчик. — Представь все свои ощущения здесь, помноженные на двадцать, тридцать, сто раз. Для жителей реального мира подобные погружения все равно являются лишь симуляцией, искусной, забавной, но напрочь лишенной истинной красоты и опасностей. К тому же, через подобное погружение можно познать лишь уже кем-то познанное. Нам, людям науки и космопроходцам, важно всегда стремиться открывать что-то новое, а также улучшать и изменять старое. Так что… — остановившись напротив и посмотрев мне в глаза, он вновь тяжело вздохнул.

— Правильно ли я понял, что чем причудливее симуляция, тем она примитивнее? — мой вопрос побудил его отвлечься от нерадостных дум.

— Не всегда, — возразил рассказчик. — Фактор спонсирования и прямоты рук разработчиков имеют здесь ключевое значение. Спонсоры и разработчики, — повторил он почти по слогам, пристально глядя на меня. — Те, кто выделяют средства и те, кто используют эти средства в создании снов.

— Разработчики — это создатели? Творцы? Как боги?

— Нет никаких богов! — раздраженно фыркнул он. — Это просто работа для таких людей, как ты и я. Только я занимаюсь исследованием почвы и атмосферы, ты — изучениями в области ботаники и селекции. А разрабы создают матрицы, то есть основы для подобных миров.

Видя мой совершенно недоумевающий вид, он заключил следующее:

— Единственное, что тебе теперь надо понять: чем дальше от действительности в воображение уходит симуляция, тем труднее дается вход и выход из нее.

— Ты хочешь сказать, что мой мир — это всего лишь такая вот иммитация? Чья-та фантазия?

— Дошло наконец, — он закатил глаза. — Ну, да. «Хроники Айрамары» — карта памяти без всяких опознавательных знаков, зато с соблазнительным приветствием при загрузке в инфоносеть капсулы: «Погрузись в открытый мир средневековых мифов и легенд на улучшенном движке Юнити 4Д и поучаствуй в битве за обширные территории королевства Айрамара. Пять основных рас и две бонусные, каждая с уникальной системой развития, разнообразными типами используемой энергии и способами ее накопления. Наличие целого ряда мирных профессий и дополнительных классов ремесел придется по душе любителям спокойного развития, а секреты и головоломки заставят попотеть даже заядлых путешественников по мирам сновидений».

Долго я не находил слов. А потом прошептал сухим ртом, так что даже глотать стало больно:

— Ты хочешь сказать, что вот сейчас в нескольких словах описал устройство целого мира? Пять рас — это эльфы, люди, полурослики, орки и люди-змеи эннеи. А две бонусные — это полубоги: феи и майи… — я был готов расплакаться от обиды за все, что когда-либо знал и считал подлинным и нерушимым.

Совершенно не замечая моего удручения, человек продолжал свои горькие речи:

— Примитивнее некуда. Твой мир — всего лишь иммитация, основанная на паре-тройке старинных баек: не сильно детализированная, с малой вариативностью и, что немаловажно… — он замолчал и продолжил лишь когда добился моего внимания, — нелегальная.

— Что это значит? Не-ле-гальная…

— Это значит, что есть список разрешенных вещей и запрещенных, — буркнул он и строго посмотрел на меня, скрестив на груди руки.

— Например, как неуважительное отношение к представителям жречества? — уточнил я.

— Ну да, — все так же хмуро согласился он. — Это как если бы ты вздумала натянуть на себя платье оракула и отправилась по свету дурить народ.

— Но я не способен на подобное злодеяние! — воскликнул я, вскакивая со своего места.

Я пристально смотрел в его глаза, вместе с тем позволяя и ему заглянуть в глубину моих помыслов, чтобы доказать, что они совершенно чисты и действия мои всегда определялись чувством долга и уважением к иерархии и заветам Древних Мастеров.

Но его едкая ухмылка поразила меня, как острие копья, в самое сердце.

— О, милая, — он не сказал это, но прорычал, — ты и не на такое способна, — после чего сделал было пару шагов мне навстречу, но я немедленно вновь опустился на мягкую скамью, не давая ему и шанса подойти вплотную.

— Получается, я нарушил какие-то правила? — теперь сухо звучал уже голос, которым говорил я.

— Страшно не это, — досадливо молвил он, передумав приближаться. Остатки негодования, казалось, покинули его, и он устало опустился в кресло. — Правила — это мелочи, решаемые при помощи связей и кредитов.

— Тогда в чем беда? — не понял я.

Он поднял на меня глаза, и в них больше не было ни гневных искр, ни ироничного блеска — потухший взгляд вконец отчаявшегося человека.

— А беда в том, Кори, — негромко произнес он, — что программа, в которую ты загрузила свое сознание, свой разум, дала сбой.

— Что это должно означать?! — Как же я хотел понять хоть что-то из того, что он говорил. — Объясни попроще, — взмолился я.

И он спокойно принялся за уточнения:

— Твой мир был отсоединен от остальных миров, — руками, плотно сжатыми в кулаки, он словно бы разорвал невидимую нить перед собой на две части. — В подобных случаях, — продолжил он, — посетителей выкидывает сразу в буферную зону, но тут-то и кроются риски непроверенных программ: не знаю, прервалась ли связь слишком внезапно либо это какая-то особенность мозга, но после перезагрузки ты осталась там, твое сознание застряло в симуляции без возможности ее покинуть.

— И нельзя меня просто разбудить?

— Неа, — он помотал головой. — У твоего мозга теперь полностью отсутствуют альфа-и бета-ритмы. Таким образом, без плавного перехода через буфер он может просто сгореть. Поэтому сейчас мы направляемся в медицинский корпус на Киросе, в центральной системе Итерии. Там тебе точно смогут помочь.

Примерно начиная понимать описываемую ситуацию, я хотел было спросить, почему мы сразу не отправились туда, на этот Кирос, используя портал. Но мой собеседник словно бы ждал этот мой вопрос и продолжил, не успел я еще и рта раскрыть.

— Как только я понял, что с тобой произошло — а понял я не сразу, то первым делом связался с Роном, своим приятелем-программистом из Проксима Ньюматик Фракчеринг. И сперва мы решили, что лучше всего будет за два месяца закончить наш полет до Таламеи и после воспользоваться регулярным Кей-Портом до Гии, а оттуда уже до Кироса рукой подать, плюсом — вызвать медицинское сопровождение. Но во время полета поступили новые сведения, которые меня порядком озадачили тогда. Что там, озадачили. Признаюсь, Кори, я был в ужасе! Я проспал в капсуле месяц, а когда очнулся, мой приемник мультилинии трещал как исполинская цикада с планеты Сахáра. И в каждом из кратких, прерывающихся шипящим свистом сообщений обеспокоенный голос молодого программиста твердил одно и то же: чтобы я не вздумал воспользоваться Кей-Портом, когда доберусь до цели. Лишь когда «Рассула» вошла в систему звезды Гельветиос и у меня появилась связь, я немедленно связался с Роном и узнал, что твоя участь постигла еще несколько человек, погруженных тогда в «Хроники Айрамары». Как и твой, разум бедолаг застрял в симуляции. Их, естественно, попытались экстренно доставить через Порталы в главный медицинский корпус Итерии, но все попытки окончились плачевно. Глубокое состояние мозга, подобное коме, не выдержало нагрузки излучения кристаллов. Их мозг просто погиб во время телепортации, Кори.

— То есть меня спасло то, что мы двигались на малой скорости?

— Малой скорости?! Родная, УИ-драйв, который я установил на «Рассулу», позволил нам двигаться со скоростью, превышающую световую в два с половиной раза. Но Рон сказал, что это тоже может пагубно сказаться на твоем возвращении. К тому же, я пробуждался и погружался в глубокий криосон больше пяти раз за тот полет. После такого люди приходят в себя годами…

— Так где же теперь находятся наши тела? На чем мы летим теперь?

Сосредоточенно посмотрев мне в лицо, словно перед боем, он проговорил четко и монотонно: