Но Брайан лишь пробормотал что-то во сне, потираясь о него и обнимая крепче.

Разомкнуть объятия силой не получилось. Ханно похолодел и замер.

К затылку прижались губы, руки Брая вовсю хозяйничали на теле Ханно, одно уверенное движение — и тот подмял его под себя.

«Нет… Нет, пожалуйста, только не снова… “

— Брайан, отпусти меня, — голос, тише комариного писка, не слушался и казался чужим.

Воздух будто стал твердым, он застревал в легких, каждый вдох только усиливал удушье. Все тело охватила слабость и то ощущение полной беспомощности, которое, как Ханно думал, он уже никогда не испытает.

— Брай, не надо, стоп! — то, что должно было стать протестующим криком, вырвалось паническим шепотом.

— Ты чего? — Брайан с недоумением вглядывался в него, разворачивая к себе лицом.

— Все нормально. — Ханно попытался улыбнуться. — Просто пусти меня, хорошо?

Дрему как рукой сняло. Брай не спускал с него внимательного взгляда. Он ослабил хватку, но из объятий пока не выпустил. С мелким явно было что-то не то.

— Ты врешь. Не думаешь же ты, что я могу тебя изнасиловать? — губы сжались в тонкую ниточку, на скулах заходили желваки.

Ханно отвёл глаза и немного помолчал, успокаивая сердцебиение. Словно вернулся в то страшное время, и у него снова нет выхода.

— Я догадываюсь, что вы с Максом меняетесь, но мне это не подходит. Категорически. Нет, — он замотал головой. — Все дело в этом. Просто если бы ты увлёкся и не услышал меня, я вряд ли бы смог освободиться.

В голове Брайана рождались подозрения одно страшнее другого. Эта бледность, дрожь, судорожное дыхание — ну не выглядит так простое «не нравится». Такой сильный страх не мог взяться из ниоткуда. И это «освободиться»… Брайан глубоко вдохнул, прежде чем спросить:

— Ханно… — мелкий удивленно моргнул, услышав свое полное имя, — тебя… принуждали?

И Брай добавил, чтобы уж точно вытянуть правду:

— Только не говори, что это Макс…

— С ума сошел?! Макс не причем, это было больше пятнадцати лет назад! И никто меня не принуждал! — рявкнул Ханно. — Я сам согласился, добровольно. Ну, почти. Выбора особо не было. Но пистолет у виска мне не держали.

Он прикрыл глаза, снова вспомнив то ощущение стыда и безысходности.

— Медочек… — Брайан прижал его к себе крепче, успокаивающе поглаживая по спине и плечам. — Насилие не всегда предполагает физическое принуждение. Макс… он знает?

— Нет, конечно. Никто не знает, — мелкий немного расслабился в теплых руках, его дыхание потихоньку выравнивалось. — И у меня был выбор. Я мог отказаться, и не получить роль. Это ещё ладно, я бы просто искал дальше. Но он сказал, что иначе я вылечу из профессии во всем немецкоязычном пространстве. Ни кино, ни театра, ни даже озвучки. У него были все возможности сделать это.

Вот оно как. Все равно заставили. Брайан снова глубоко вздохнул.

Его заставляли. Он знает, каково это, и неважно, что насилие было не физическим. Медок не хотел быть снизу именно поэтому.

— … продюсер из немецкого отделения Universal, Отто Фишер. Он занимался выпуском и рекламой того фильма, заправлял там всем, — голос слегка дрожал, но, по крайней мере, Ханно больше не задыхался.

Почему-то рассказать о самом позорном эпизоде своей жизни Брайану оказалось не страшно. То, что они пока еще плохо знали друг друга, сыграло Ханно на руку; сейчас он чувствовал себя так, будто бы звонит по телефону доверия. Словно бы, говорит с кем-то, кого слышит в первый и скорее всего в последний раз. Стыдно, больно, но возможно.

— Я ведь ничего не понимал, пока он мне в штаны не полез. Просто представить себе такого не мог. Думал, его и правда впечатлила моя игра. Никогда еще не получал столько комплиментов своей игре… дурак, какой же я был дурак… Но мне было едва лишь двадцать… — Ханно несколько раз моргнул, не позволяя слезам пролиться.

— Сколько? Сколько времени он тебя заставлял?

— Пока все не закончилось. Съемки, пост-продакшн, реклама, интервью и встречи с поклонниками… Месяца полтора. Сорок два дня, если точно.

Смит грязно выругался про себя. Вот же чертов ублюдок!

— И как же тебе достало сил после такого сойтись с Максом?

— Я влюбился, это совсем другое, — с искренним непониманием ответил Ханно. — Ну, и мы же не сразу переспали. Пробовали то и это, смотрели, что нравится, что нет. Мы пытались… — он смотрел куда-то в район плеча Брайана. — Мне было интересно, я думал, раз это он, будет лучше. Но ничего не вышло.

— Я понимаю, каково это. Со мной тоже такое случалось, пусть и не под угрозой карьеры, — Брайан осторожно поглаживал его плечи и спину кончиками пальцев, будто успокаивая норовистого жеребца. — Макс тогда был слишком неопытен. А он страстный и порой нетерпеливый любовник, иногда даже слишком. Но сейчас все по-другому. Пусть прошлое останется в прошлом. Ты не должен бояться всю жизнь. Разреши мне показать, как это может быть между людьми, которые действительно друг другу нравятся. Я не сделаю ничего, чего бы ты не захотел.

Брай приподнял лицо Ханно за подбородок и серьезно посмотрел в глаза.

— Доверься мне. Не позволяй этому Фишеру отравлять всю твою жизнь.

— Я же сказал, мы пробовали. И прости, но больше я эту опцию не рассматриваю.

— Дело твое, Медок. Но учти, что половина удовольствия пройдет мимо тебя, — Брайан продолжал легонько поглаживать предплечья и шею Ханно. — Как думаешь, неужели я или Макс так любим, когда нас трахают, исключительно потому, что это неприятно и больно?

— Но… — судя по лицу, Ханно явно начал сомневаться, но слишком боялся. — Я люблю Макса, но у нас ничего не вышло. Почему ты думаешь, что выйдет с тобой? Может, мне просто не зашло. Ведь все люди разные.

— Но ведь пока не попробуешь — не узнаешь, так? — Брайан снова начал гладить предплечья и шею Ханно кончиками пальцев. — Я остановлюсь, если ты скажешь. Обещаю.

— Макс тоже так говорил, — Медок хмыкнул и осекся. И поспешно возразил, схватив Брайана за плечи:

— Не смей думать о нем плохо! Мы оба были бухие, просто в хламину, потому что трезвым бы я на это не решился. Наверное, он просто не сразу расслышал.

Дело оказалось еще хуже, чем Брайан думал в начале. Два вчерашних девственника, оба пьяные, да один еще и с травмирующим опытом — из этого не могло получиться ничего хорошего. Поэтому нужно было быть очень осторожным и в словах, и в поступках.

— Милый, алкоголь очень плохой советчик в таких вопросах. Но сейчас мы оба трезвые и я остановлюсь. А если нет, можешь дать мне в морду, — слегка улыбнувшись, он коснулся губами лба Медочка.

— Ладно. Но будь уверен, я не постесняюсь тебе врезать, — Ханно попытался улыбнуться, но улыбка вышла напряженная и кривая.

Он потянулся к Брайану, обвиваясь вокруг него всеми конечностями, будто ядовитый плющ, и неуверенно поцеловал в уголок рта.

От этого тихого «ладно» по телу Брайна прокатилась дрожь возбуждения, но он с легкостью взял себя в руки. Он нежил ладонями руки Ханно, разминал напряженные мышцы плеч и шеи. Наклонившись к нему, втянул его в ласковый поцелуй без тени пошлости. Когда Ханно окончательно расслабился и стал страстно отвечать на поцелуй, лаская его тело в ответ, Брайан аккуратно перешел на шею. Облизал кадык, куснул ключицы, провел влажную дорожку до пупка, покружив вокруг него языком и, наконец, опустился к возбужденному члену. «Да уж, кличка «мелкий» ему точно не подходит», коротко лизнув головку, Брайан принялся массировать поджавшиеся яички, чутко прислушиваясь к реакции на свои действия. Он и правда был готов в любой момент прекратить. Но пока что Брай слышал лишь учащенное дыхание, всхлипы и стоны.

Он потерся щекой о бедро Ханно и лизнул ствол сверху донизу. Раз, другой, затем спустился ниже, медленно раздвигая его ноги шире. Прошелся языком по бороздке между яичек, по очереди вобрал в рот каждое и бегло обласкал языком мигом поджавшуюся дырочку. Когда Ханно изумленно застонал и вскинул бедра, Брайан улыбнулся и снова лизнул сжатое отверстие, массируя член ладонью.