Затем Джесс поднял взгляд и встретился с изумленным взглядом профессора Халилы Сеиф.

Она выглядела точно так же, какой помнил ее Джесс, словно нескольких месяцев со дня их последней встречи и не проходило: симпатичная, сдержанная, скромно одетая в свободное платье с цветочным орнаментом под разлетающейся профессорской мантией. Ее бледно-розовый хиджаб аккуратно обрамлял лицо, подчеркивая большие карие глаза.

На мгновение Халила замерла от удивления, а затем по-девчачьи радостно взвизгнула, подбежав к столу, бросилась к Джессу и обняла его так крепко, что он поразился силе, заключенной в ее столь хрупком на вид теле.

– Джесс! Я так рада тебя видеть! – воскликнула она. – Что ты здесь делаешь?

– Завтрак принес, – сказал он и указал на гору коробок с пирожными. – Подумал, ты проголодаешься.

– Ты думаешь, меня здесь голодом морят? Или нас ждет великий голод? – Она похлопала его по плечу своей элегантной, маленькой ручкой, а затем подтолкнула к двум креслам, стоящим у окна. Вид отсюда на Александрию открывался шикарный. Морские птицы летали на уровне глаз, а улочки, уставленные зданиями, внизу вились по холмам вокруг гавани. Огромный александрийский серапеум возвышался в небе, стоя рядом с мрачной, черной Железной башней. Халила не обратила никакого внимания на вид из окна. С радостной улыбкой она наклонилась вперед, сложив руки на коленях, и спросила:

– Так что ты здесь делаешь? На самом деле?

– Я хотел тебя увидеть, – ответил Джесс. Это была правда и неправда одновременно. Халилу он считал своим другом. И гениальным человеком. И восходящей звездой Великой библиотеки. Когда они проходили вместе обучение у профессора Вульфа, она была членом их команды, как и все остальные, быть может, даже одним из главных членов команды, но вот теперь… теперь она быстро продвигалась по службе в профессуре. В один прекрасный день она станет великим человеком. Будет обладать властью. Может быть, даже займет место архивариуса.

Если не погибнет из-за Джесса. «Мне не следует ей ничего рассказывать, – подумал он. – Я испорчу ей жизнь. Все испорчу».

Однако Джесс знал Халилу достаточно хорошо, чтобы понимать, что она и сама выяснит правду и тогда не станет благодарить его за желание ее защитить.

Джесс медленно взял одну ее руку в свои и тихим голосом произнес:

– Здесь безопасно разговаривать?

– Да, – ответила она таким же тихим голосом. – Мои беседы никто не отслеживает. Однако нам все же лучше вести себя осторожно. И как бы я ни была рада тебя видеть, не следует тебе задерживаться здесь надолго.

– Знаю, знаю, – сказал Джесс. – Я расскажу все коротко. – Однако он вдруг понял, что ему не удастся смягчить правду и Халила не обрадуется услышанному. Поэтому лучше уж расправиться со всем поскорее. – У меня есть доказательства того, что Томаса не казнили, как сказал нам архивариус. Есть все основания полагать, что Томас до сих пор жив и находится в тюрьме.

Улыбка Халилы дрогнула, а затем исчезла. Ее карие глаза застыли на лице Джесса на несколько долгих, молчаливых мгновений, и он засомневался, что она слышала его слова. Затем Халила поднялась на ноги, резко и уверенно подошла к двери и заперла ее на замок.

– За дверью появится знак «Не беспокоить», – сказала она. – Моя помощница может прийти в любую минуту. Я не хочу, чтобы она все это слышала. – Голос Халилы звучал совершенно непринужденно, как будто Джесс сообщил ей о том, что после обеда будет дождь или что шафран на рынке подорожал. – Я бы спросила, в порядке ли ты сам после подобной новости, но полагаю, могу догадаться.

– Ты выглядишь вполне спокойной, – заметил Джесс.

Халила развернулась к нему лицом. В ее глазах теперь блестели слезы, которые угрожали вот-вот покатиться по щекам.

– Да неужели? – спросила она. – Кто сказал тебе, что Томас может быть жив?

– Никто, – ответил Джесс и рассказал ей вкратце историю о незаконной книге и о том, как поведал все Вульфу, Санти и Глен. – Санти беспокоится о том, что теперь все мы можем совершить какой-нибудь необдуманный поступок. Сказать честно, он может быть прав.

Халила снова подошла к своему креслу и села, а затем растерянно промокнула глаза рукавами своей мантии. Моргнула несколько раз, и слезы исчезли, а глаза вновь заблестели уверенно и серьезно.

– И ты в это веришь? – спросила она у Джесса. – Ты в этом уверен?

Она хотела, чтобы Джесс вел себя разумно, не полагаясь лишь на эмоции. Он задумался на мгновение, собираясь с мыслями, а потом произнес:

– Думаешь, я веду себя как адвокат Дьявола?[12] Но да, ты права, все выглядит точно как обман, к каким любит прибегать архивариус, – признался Джесс. – И, быть может, он бы специально все устроил так, чтобы я потратил несколько месяцев, стараясь изо всех сих раздобыть эту информацию. Так что нет, я не до конца уверен. Пока не уверен. Вероятно, мы вообще никогда не будем уверены до конца. Вероятно, нам остается лишь рискнуть.

– Ты должен быть уверен, – сказала Халила. – Если это ловушка…

Она не сказала прямо, что сама многого может лишиться из-за подобной авантюры, однако Джесс и так прекрасно это понимал.

– Нам нужно отыскать документы о том, где Библиотека содержит своих самых опасных преступников, – сказал он. – Только вот я не знаю, как их искать, так что полагаю, здесь потребуется твоя помощь. Ты находишь информацию лучше всех, с кем я знаком.

– Не сомневаюсь, – на щеках у нее появились ямочки, когда она очаровательно улыбнулась, молча над ним насмехаясь. – И ты хочешь, чтобы я этим занялась?

– Осторожно. Халила, я серьезно: осторожно.

– Разумеется, я понимаю, как это рискованно. – Она сделала паузу, а потом снова села ближе к Джессу, сложив руки на коленях. – Джесс… Проведя последние несколько месяцев здесь, в маяке, до меня дошли… тревожные новости насчет профессора Вульфа. Что он сам не свой или даже…

– Что ему не хватает парочки книг до полной Библиотеки? – закончил за нее Джесс, в ответ на что Халила кивнула. – Это правда, он пережил жуткие вещи до того, как мы с ним познакомились, и они оставили шрамы у него на душе. Однако я не считаю, что его рассудок сломлен настолько, что его не спасти, и уверен, что мы можем на него рассчитывать. Все становится на свои места. Томас обладал – обладает – слишком большим талантом, чтобы Библиотека вот так просто от него отказалась. Его захотят использовать. Разве это не разумно?

– Может быть, – сказала Халила. – Или же мы просто не можем поверить, что кто-то способен уничтожить такой талант. Такого… такого хорошего человека, как Томас. – Когда она это произнесла, ее прекрасная улыбка снова исчезла, и Джессу было больно видеть ее печаль.

– У нас есть лишь два варианта, – сказал он. – Мы можем поверить в то, что он мертв, или же поверить в то, что он жив. Верить в то, что он мертв, безопаснее, но…

– Но так жестоко, – прошептала она. – Что, если он жив? Страдает? Ждет, что мы придем к нему на помощь, а мы не приходим?

Джесс кивнул. Он не мог постоянно не думать о том, что Томас Шрайбер сейчас где-то ждет и надеется, что друзья спасут его.

– Именно поэтому я не могу просто оставить все как есть, Халила, и неважно, ждет ли нас ловушка или нет, – сказал Джесс. – Я просто не могу все забыть и жить дальше. И я не стану тебя просить ни о чем помимо этого небольшого поиска…

– Не будь дураком, – прервала его Халила, и улыбка снова появилась у нее на губах, на этот раз куда более уверенная – и более хитрая, – чем раньше. – Ну разумеется, я сделаю все, что в моих силах. Это единственное верное решение. Однако может потребоваться время. Я говорю так не потому, что боюсь рисковать, а потому что, если совершу какую-нибудь ошибку, меня могут увести лишь дальше от необходимой информации. Нужно все сделать медленно, ради нас всех. Однако, когда придет время вызволить Томаса, Джесс, я отправлюсь с тобой, конечно же. Тебе не нужно даже просить меня об этом.