========== Часть 2 ==========

Сейчас Кетсуми поняла, что могла бы смириться со всем: с многочисленными подозрениями, неоправданными и вполне обоснованными, с тем, что у неё отобрали найденный ею же меч Бога Грома, и даже с установленной за ней слежкой… Но уже, наверное, было слишком поздно. Она смотрела в окно, куда-то вдаль, в мрачные, бесцветные пейзажи очередного скрытого селения, которое отныне должна была считать своим домом. За спиной лежали документы, где было вписано её новое имя, а на тонкой стопке бумаг лежала повязка. Протектор со знаком Конохи ей даже не позволили оставить — его забрал Ханзо в знак отречения от Листа и подтверждения лояльности Амегакуре. Сейчас куноичи понимала, что это даже к лучшему — иначе один взгляд на него лишил бы её контроля над собой. Косой дождь ударялся об оконное стекло, капли стекали вниз, оставляя мокрые дорожки, совсем такие же, как на впалых щеках Кетсуми. За спиной хлопнула дверь, и девушка незаметно утёрла слезу, но не повернулась.

— Тебе так не нравится новое имя? — спросил с порога Аой, пытаясь понять причины столь мрачного настроения приведённой им куноичи. — Ты же сама понимаешь, что мне нужны были веские причины, чтобы объяснить главе селения, зачем ему нужно принять тебя, — аргументы в пользу его правоты придали мужчине решительности и он подошёл ближе к все ещё сидевшей к нему спиной девушке. Захотелось дотронуться до неё или приобнять, но Рокушо посчитал, что в такой момент это было бы слишком безнравственно с его стороны, потому обошёлся лишь невинным прикосновением к её плечу. Однако он не ощутил даже той податливости, которая была во время одной из их первых встреч. — В конце концов, ты же почему-то решилась на это. — Улыбка сошла с его уст: сам для себя он уже догадывался, что к чему. — Всё выглядело, как нападение, Коноха тебя простит, если ты вернёшься, — эти слова заставили куноичи встрепенуться: что они значили? Она быстро отмела мысль, что Аой пожалел о содеянном. Скорее он решил вновь дать ей выбор, пусть последствия для него могли быть тяжёлыми: если он привёл ту, что, проникнув в самое сердце Амегакуре, сразу же сбежала, то и его бы признали преступником. — Только сделай это, когда я буду на задании.

Кетсуми впервые взглянула на собеседника, избегая прямого зрительного контакта, как и прежде. Она поймала себя на мысли, что даже сейчас продолжает воспринимать его как врага, но уже совсем иного толка, вынужденная бороться с сильным притяжением к нему. И только теперь к ней пришло осознание, что он уже увлёк её за собой, совершил то, о чём Кетсуми запрещала себе даже думать, и уже можно было не бояться. Совладав с собой, она подняла взгляд на Аоя, смотря в его глаза.

— Что за задание?

— Задание ранга А. Я должен перехватить документы, следующие в Ивагакуре. «Дело государственной важности» — так мне сказал Ханзо, — усталый вздох сорвался с уст Рокушо.

В этот момент Кетсуми вспомнила, как спасла его, найдя уже умирающим, как зажимала раны и переломы, чтобы он смог выжить и сражаться. А ведь это было лишь одним из заданий, и с другого подобного он мог бы просто не вернуться, в особенности, когда Аой стал слабее — она же самолично отдала его главное оружие в Коноху, о чём он, конечно же, даже не подозревал. Такова была жизнь шиноби, когда риск не увидеть кого-то вновь был не условным допущением, а реальной опасностью.

Словно выйдя из забвения, в котором она пребывала последние два дня, к ней вернулись все чувства: горячая ладонь на плече, холодная вода, стекавшая с изумрудных волос на её разгорячённую кожу, свежесть дождливого дня, проникавшая через открытое окно в тёмную тёплую комнату. Она несмело коснулась другой руки мужчины и ощутила, как его мозолистые пальцы сомкнулись на её миниатюрной ладони.

— Один? Почему не отправили и меня? Там ты бы и научил меня всему, чему обещал, — она улыбнулась, вспомнив тот разговор.

— Сказали, что противник силён, но я справлюсь сам, а за тобой, по всей видимости, ещё долго будет установлен контроль, — раздражённо отмахнулся Рокушо, представляя, что ближайшие сутки ему придётся всецело посвящать себя заданию. — Твоим обучением я займусь, когда вернусь.

— И когда ты уходишь?

— Уже этой ночью.

— Что ж… Береги себя.

— Ты заботишься обо мне? — не то изумлённо, не то с насмешкой Аой спросил у девушки, проводя кончиками пальцев от её скулы до подбородка.

— Почему ты удивляешься? — Кетсуми подняла бровь и с театральным подозрением сощурилась.

— Потому что мне показалось, что ты меня за что-то возненавидела, — его руки повторили этот же маршрут, теперь дотрагиваясь до её волос.

— Это не так, — как бы в подтверждение своим словам, она крепче сжала ладонь Рокушо.

— А если я скажу, что не поверил тебе? — он подхватил настроение собеседницы и склонился к ней ещё ближе. Кетсуми ощутила, как на её колено упали капли холодной воды с волос Аоя.

— То я скажу, что не поверила тебе, — она ухмыльнулась, заметив, как блеснули глаза мужчины.

— Как же мы похожи, — восхищённо прошептал тот. — Но я хочу услышать от тебя правду: ты жалеешь о том, что пошла за мной? — его расслабленный взгляд стал острее. Он заметил полёт мысли в глазах Кетсуми, потому уточнил: — Я сказал «правду».

— Нет, — постаравшись, чтобы её голос прозвучал уверенно, ответила она.

— Тогда почему ты сторонишься меня? — услышав то, что хотел, Аой продолжил расспрашивать, приближаясь к куноичи и наблюдая за смятением в её глазах. — Ты была менее напряжена, когда я тебя допрашивал в той заброшенной хибаре, чем сейчас.

— Ещё бы, я вновь попала в чужое мне место, где я никого не знаю…

— Ты знаешь меня, — перебил Рокушо.

— Не думаю, что знаю, — резонно поспорила Кетсуми.

— Тогда придётся узнать, — он склонился ещё ближе, и теперь холодные мокрые пряди неприятно касались горячих ключиц. Девушке инстинктивно захотелось отстраниться, но она не собиралась проигрывать в их словесной дуэли, потому она также подалась вперёд, чтобы прошептать ему на ухо:

— Конечно, придётся, я же не забыла твоё обещание передать мне все свои знания, — ухмылка сошла с её уст, когда Аой прижался к ней слишком близко и через одежду Кетсуми ощутила, что ещё и его костюм насквозь промок. Она упёрлась руками в его грудь и мягко оттолкнула, с наигранной строгостью, исподлобья глядя ему в глаза. — Ты мокрый.

— Тебя больше так устроит? — сощурился Рокушо, всё так же склоняясь над куноичи. Сначала он снял нарукавник, что раздражал и его кожу холодной тканью, а после взялся пальцами за молнию на комбинезоне, решительно расстёгивая его до линии ложных рёбер.

Кетсуми изо всех сил постаралась скрыть поражённость в своём взгляде, лишь вскинула подбородок и заставила себя вновь надменно ухмыльнуться.

— Вполне, — она бесстыжим оценивающим взглядом прошлась снизу вверх, разглядывая обнажённый поджарый торс шиноби, затем — на длинные волосы, спадавшие на худощавые ключицы, а после — в его лицо, исполненное эмоциями, которые куноичи не могла трактовать однозначно: победная ухмылка, почти никогда не сходившая с его губ, заметно контрастировала с напряжением и сосредоточенностью во взгляде, с тем же интересом исследовавшим сидевшую напротив девушку.

— Мне пора собираться на задание, — он с тяжёлым вздохом посмотрел в окно, непонятно для Кетсуми как определив по неизменно мрачному пейзажу в Амегакуре, какое сейчас время суток. Лениво Аой поднялся с кровати, продолжая на ходу снимать с себя мокрую одежду. Он раскрыл полупустой шкаф, где к его немногочисленным пожиткам добавились ещё и её. Процесс переодевания шиноби девушка оставила без внимания, стоя к нему спиной и вертя в руках его кунай. Бросив случайный взгляд на плоское ребро куная, отразившее не безынтересную для Кетсуми картину, она спешно вложила его в ножны и подала уже подошедшему к порогу Аою.

Сцена, в которой ей уже доводилось бывать: он уходит на задание, а она остаётся. Все предыдущие разы куноичи размышляла, стоит ли вообще его дожидаться, но в этот раз всё обстояло совсем иначе. Мужчина принял оружие из её рук и склонился, застёгивая ножны на правой ноге. Завершив приготовления, он застыл на пороге, серьёзно и строго глядя на стоявшую напротив.