Но она не издевается. Её взгляд слишком серьезен, а ответ она выдавливает через силу, и это лишь ещё больше заставляет меня волноваться о ней.

— Ты в порядке? Тебе нужно что-нибудь?

Андреа опускает подбородок, её длинные тёмные волосы падают вперёд, скрывая по-прежнему исцеляющиеся синяки на лице.

— Нет, я в порядке, спасибо. Дай мне знать, если тебе понадобится от меня что-нибудь. Со всем происходящим сейчас я чувствую себя бесполезной.

Я тянусь к руке Андреа, но она отшатывается ещё до того, как я успеваю коснуться её.

— Блядь, прости, — бормочет она и мчится прочь из коридора, прежде чем я даже успеваю сказать что-нибудь.

Кай должен будет помочь найти ей психотерапевта в дополнение к доктору. Я не могу потерять Андреа, только не так.

Я шагаю на кухню, беру завтрак, затем присоединяюсь к своей жене в постели.

На одно мимолетное мгновение я представляю, что мы – нормальная пара, которая наслаждается ленивым утром в постели и занимается любовью, пока восхищаются друг другом.

Завтрашний день достаточно ранний срок, чтобы разрушить чары и придумать, как сохранить нам всем жизни.

23

ВАЛЕНТИНА

Проходит около недели, но я медленно перестаю ходить на цыпочках по пентхаусу. Не то чтобы Адриан пришёл и сказал, что прощает меня, мне кажется, он никогда не сможет сделать это. Даже если он говорит определённые слова и играет свою роль.

Странно, но я не чувствую, что мне нужно его прощение. Наверняка это потому, что Адриан не говорит об этом ни единого слова, в отличие от вырастившего меня мужчины. Отец использовал каждую мелочь в качестве выпада по отношению ко мне.

Я быстро поняла, что у остальных займёт время простить меня, особенно после того как они узнали о моем положении. Михаил со своей тихой силой отказывается говорить со мной. Кай говорит со мной лишь холодным тоном, и я совсем не узнаю в нем вечно флиртующего мужчину, которого привыкла знать. Не то чтобы он когда-нибудь попробовал рискнуть и пофлиртовать со мной. Но я прекрасно видела эту его сторону в последний раз, когда Адриан решился вывести меня в свет.

Теперь это стало моей проблемой. Адриан отказывается водить меня куда-либо или позволять мне исчезать из поля его зрения дольше, чем на несколько минут. Как бы я ни любила его заботу, тяжело быть единственным объектом внимания для этого мужчины, поскольку концентрацию Адриана на мне можно сравнить лишь с ситуацией, когда ты задушен до смерти мягчайшим шелком на планете. Ты не уверен, хочешь ты сбежать или попросить ещё.

Сегодня я сижу в кабинете Адриана, пока он тихо работает за столом. Они передвинули в угол кресло, которое поглощает меня целиком, и должна признать, это самая удобная мебель, на которой я сидела.

Вот так теперь я провожу большую часть времени. Если не в командном пункте, я всегда нахожусь в нескольких шагах от него и не более. Временами это захватывающе – например, когда мой муж усаживает меня на стол и приказывает всем остальным выйти – а в остальное время это скучно.

Сегодня я бы предпочла скучать.

Кай пришёл несколько мгновений назад и положил на стол Адриана диск и призыв, и теперь мы все стоим вокруг него и смотрим на эти вещи, словно они укусят нас.

Сначала мне приходит на ум... что это начало конца. Совет всегда побеждает. Отец говорил это так много раз, что в какой-то момент я начала верить в это. Но на этот раз, если совет победит... это значит, что я проиграю.

И потеряю всё.

Я не позволю ещё кому-то, ещё одному человеку, вновь всё отобрать у меня.

Я беру диск со стола, привлекая всеобщее внимание, затем иду в командный пункт, чтобы посмотреть, что на нём.

Кай и Адриан приходят на несколько секунд позже и молча и негодующе смотрят мне в спину.

Я беру пульт со стола и включаю. В то же мгновение включается видео, и через несколько мгновений я понимаю, на что мы смотрим: это нападение на Андреа.

Желчь подступает к горлу, и я прикрываю рот рукой, когда вижу продолжение видео. Она дерётся и по-прежнему сопротивляется. Так сильно сопротивляется.

Кай потрясённо выдыхает и поворачивается спиной к экрану. Адриан делает то же самое, но я не отворачиваюсь. Я смотрю. Не потому что хочу это видеть, а потому что кто-то должен стать свидетелем её храбрости. Кто-то должен знать, что она боролась изо всех сил, и этого было недостаточно. Что-то грубеет в моей груди. Кто-то должен опознать этих ублюдков, чтобы их разорвали в клочья, когда придёт время.

Это занимает два часа. Я сжимаю стол до белых костяшек два гребаных часа и представляю все способы, как эти мужчины должны будут расплатиться за свои преступления. Запись заканчивается на лице Андреа крупным планом.  Я разворачиваюсь, мои мышцы болят от долгого напряжения, и смотрю на Кая с Адрианом. Они трясутся от ярости, и я вижу в их взглядах необходимость выплеснуть её.

— Вы видите жертву, — говорю я, качая головой, — но я вижу бойца. Вы можете злиться, но только представьте, как разозлена она. И это её месть. Вы не заберёте это у неё.

Адриан подходит ко мне и понижает голос до смертельного шепота.

— Ты не будешь отдавать мне приказы в моем же доме, Валентина.

Я спорю с ним, зная, что он не навредит мне даже в приступе этой злости.

— Нет, я не хочу отдавать тебе приказы, но я вижу, как вы просчитываете, как отомстить за это. Но не вам мстить за это, а ей.

Он указывает в сторону экрана.

— Напали на неё, но это... гребаное видео для меня. Издевка надо мной, не над ней. — Он поднимает конверт и бросает его обратно на стол. — Оно даже адресовано мне.

Я оседаю на стол, у меня так сильно дрожат ноги, что не могу стоять. Адриан может кричать на меня, сколько заблагорассудится, но я никогда не перестану защищать право Андреа отомстить её насильникам. Если бы я была сильнее, я бы сделала то же самое.

Я слышу стук её высоких каблуков как раз вовремя, чтобы спрыгнуть со стола и встать в дверях. Она невысокая, с каблуками где-то выше меня на тридцать сантиметров.

— Что... за чертовщина?

Я закрываю проход руками и качаю головой.

— Приватная встреча.

Она хмурит лоб и скрещивает руки.

— Ты теперь у нас главная? Ты убила Адриана и захватила власть, а мы и не заметили? Учитывая, сколько Кай в последнее время занимается твоим дерьмом, не думаю, что это возможно.

Я едва вздрагиваю из-за её тона, но я не виню её. Андреа была в режиме «сначала нападай, а потом спрашивай» с того момента, как все случилось.

— Нет, он здесь со мной, просто медленнее добирается до двери.

Её губы изгибаются в мрачной улыбке.

— Прекращай увиливать, Вэл, и дай мне войти.

Я стискиваю челюсть и вновь качаю головой.

— Прости.

Андреа обводит взглядом мое залитое слезами лицо и несомненно видит боль в моих глазах. Вот только она ошибочно принимает моё сочувствие за жалость.

— Убирайся к чёртовой матери с моего пути, или я сдвину тебя, — рявкает она.

Я с решимостью продолжаю стоять на месте, и Андреа сильно толкает меня в плечи, прежде чем я даже успеваю понять, что она затронула меня.

Я спотыкаюсь и приземляюсь на задницу посреди комнаты. Адриан оказывается перед ней менее чем через секунду.

— В чем, черт подери, твоя проблема?

Адриан не ударил её в ответ только из-за того, что он только что видел. То, что он замешкался, – это его форма сочувствия, но и на этот раз она этого не видит. На этот раз она набрасывается на Адриана.

Кай наконец вмешивается, хватая Андреа в охапку менее чем за секунду. Она приходит в бешенство, взгляд становится диким, Андреа вырывается и борется с его руками. Но это совсем не тщательно выверенные движения, которые она учит каждый день, а яростная, опасная и нескоординированная борьба, когда тебя загоняют в ловушку.

— Отпусти её, — произношу я, поднимаясь на ноги, руки болят от оставленных на полу царапин.