Без чего? Какой домой?

Все мысли буквально разбились о поверхность воды, куда я кувыркнулась от мощного рывка. Разбились и утонули на дне бассейна, куда меня с силой затягивало. Я задергалась, заорала, выпуская воздух из легких, попыталась выдернуть ладонь из хватки Шаенны, но все было тщетно. Меня затягивало и затягивало, а внизу уже была не голубая плитка – бездонный черный океан.

Как бездна.

Я не умела плавать, потому что в детстве едва не утонула. Мы с родителями поехали летом на речку, и я барахталась практически на берегу, но через время решила, что я смелая, стянула надувные нарукавники и проплыла метра два до глубин. Гордая была! На этом мой триумф и закончился: у меня свело судорогой ногу, и я пошла ко дну. Если бы не отец, может быть насовсем, но он быстро вытащил меня. Больше к воде я не совалась: после переезда даже по каналам каталась всего однажды, по короткому маршруту, и на море не была. Казалось, если зайду туда, все повторится.

Судороги. Правда, детское воображение тогда нарисовало руки, обхватывающие мои лодыжки, и затягивающий меня водоворот. Всего лишь фантазия напуганной пятилетней девочкой. Сейчас я была взрослой и психически здоровой женщиной, но все ощущения повторялись. Что-то тащило меня на самое дно, которое казалось бесконечным.

Глубже и глубже.

Когда в легких почти не осталось воздуха, и перед глазами практически потемнело, я увидела свет. Сначала тусклый, серый, как занимающийся рассвет, а затем становящийся все ярче и ярче.

Вот он, свет в конце тоннеля, подумалось мне. Конец всего. Хорошо, что свет, значит, я была хорошим человеком.

Но тут меня снова ухватили за руки, уже на той стороне и выдернули из воды.

Не знаю, что чувствуют души, попадающие в рай, но я рассчитывала на более мягкую посадку, а не на то, что я буду кашлять и отплевываться от скопившейся в легких воды. Глаза резало: от соли, от света.

Меня профессионально перевернули на бок, и я выплюнула остатки воды. Легче ни капельки не стало: горло жгло, словно у меня внезапно случилась ангина, к тому же, одежда прилипла к моему телу, и меня трясло. От холода и от пережитого ужаса.

Я тонула, но, кажется, не утонула.

Значит, меня спасли, и нужно только открыть глаза.

Веки показались мне тяжелыми, будто на каждое положили по металлическому блину. Но когда у меня все-таки получилось, глаза распахнулись как по волшебству.

Я сплю?!

Потому что слева было море с лениво лижущими берег волнами, справа – белые отвесные скалы и украшающий их впечатляющие вершины замок. Закатное солнце садилось аккурат за его башни, окрашивая стены в кирпично-красный цвет. Сама я лежала на сыром песке, без туфель, зато в родной униформе. Ни отеля, ни Нины, ни зимнего города. Но море, замок и даже загубленные шпильки казались меньшим из зол, декорацией. Главные действующие лица стояли рядом.

Молодой высокий мужчина с красновато-каштановой шевелюрой, красивый, будто из голливудского фильма, но выражение лица высокомерное и какое-то недовольное. И женщина в плаще и в капюшоне. Впрочем, то, что это вообще женщина, я поняла, когда она заговорила:

– Я выполнила свою часть сделки, ваше высочество.

Не просто поняла, я ее узнала. Шаенна!

– Не спеши, ведьма, – ответил… принц? А ведьма – это он ее так ласково назвал? Я бы, как минимум, обиделась! – Сначала мне нужно убедиться в том, что ты меня не обманула.

Он опустился на одно колено, склонился надо мной, пристально рассматривая. Одежда на нем тоже была достойна Голливуда. Какой-нибудь исторической драмы: штаны и что-то вроде куртки из темно-синего бархата, с серебряными пуговицами, высокие сапоги из мягкой кожи. Глаза у него тоже были синие и словно бархатные. Его зрачки тут же увеличились, словно мужчина меня узнал, а надменность сменилась почти мальчишеским изумлением.

– Почему она такая старая?

Старая? А вот это грубо! Мне двадцать четыре, придурок!

– Она полностью седая.

От возмущения я даже поперхнулась, вот только говорить не могла: сорвала горло, когда кашляла. Жаль, сказать хотелось многое! Во-первых, не седая, а платиновая. Мы со стилистом долго добивались подобного эффекта, зато так я выглядела солидно. Во-вторых, где я? В-третьих, это что за мужик вообще?

– Другой мир суров, – пожала плечами Шаенна. – Искупаешь в Спящем море, и она вернет себе прежний облик. И силу заодно.

– Сама искупаешь, иначе сделке конец, – рыкнул на нее принц.

Капюшон, конечно, здорово закрывал обзор, но глаза Шаенны зажглись красным. Вспыхнули так, что я бы отпрянула, только мужчина не позволил. Он наоборот вдруг стиснул меня в медвежьих объятиях.

– Гвендолин!

Я успела только протестующе пискнуть, как он отодвинулся, стал лапать мое лицо.

– Прости любимая, но эти годы без тебя были мукой.

– Л-любимая? – проскрежетала я, потому что принц вознамерился меня поцеловать. – Я вас впервые вижу.

Его высочество нахмурился и, к счастью, целоваться передумал. Резко поднялся, шагнул к Шаенне:

– Что значит – впервые? Почему она меня не помнит?

– Потому что прожила новую жизнь в другом мире, – терпеливо, как самому капризному клиенту, объяснила русалка. Ее глаза больше не горели, и я решила, что это все обман зрения и стресс. Да, точно стресс! У меня галлюцинации от стресса. – Я предупреждала вас об этом.

Судя по кислому выражению лица принца, действительно предупреждала.

– И что теперь?

– Проявить терпение. Объяснить. Рассказать…

– Перестать делать вид, что меня здесь нет, – перебила я их милую беседу. Не знаю, куда меня забросило, но здесь было не лето. Я только что искупалась в холодной водичке и промокла до нижнего белья. Поэтому ветер с радостью кусал меня за все места. Горло продолжало саднить, из-за чего звучала я басом: – Я ничего не понимаю, кто вы такие, и зачем меня похитили, но хочу… Нет, требую, чтобы вы вернули меня обратно!

Собрав все силы, я решительно соскреблась с песочка и поднялась. По крайней мере, мне хотелось бы выглядеть решительной, но, судя по виду этих странных актеров (ха-ха, они же не могут быть принцем и ведьмой?), до грозности мне было далеко. Еще бы, меня знобило так, что зуб на зуб не попадал.

– Начните с простого, ваше высочество, – проигнорировала мою изначальную просьбу Шаенна, – не дайте любви всей вашей жизни замерзнуть. Иначе все наши общие усилия осыплются пеплом.

Это такой сарказм, или я чего-то не понимаю?

Они переглянулись, а затем принц стащил свою накидку и набросил мне на плечи. Не знаю, что это была за ткань, но мигом стало тепло, будто я погрузилась в горячую ванну. Теперь холод кусал исключительно затянутые в капрон ноги.

– Спасибо, – кивнула я, – а теперь вернемся к моим требова… А-а-а-а!

Никто моих условий слушать не стал: меня просто подхватили и перекинули через плечо. Я задергалась изо всех сил, но проклятая накидка мешала выпутаться и расцарапать высочеству глаза. Я почувствовала себя котиком, которого спеленали для того, чтобы дать ему лекарство или постричь когти. Но я была храбрым котиком, рычала и билась, пока принц меня куда-то тащил.

Ровно до того момента, как моих волос ласково коснулась Шаенна и прошептала:

– Спи.

И меня словно выключили.

Выплывала из царства сна я более плавно. Медленно. Горло больше не жгло огнем, мне было тепло и уютно. Я перевернулась на бок и обняла подушку. Мягко. Слишком мягко для ортопедического матраса. Мягко и пушисто. Это меня окончательно и разбудило: я распахнула глаза и поняла, что лежу, уткнувшись лицом в мех. Красивый рыжий мех.

Села, хмуро осматривая место, где я оказалась. Хотелось бы сказать, что я ничего не помнила, что посчитала все дурным сном… Но если это сон, то я по-прежнему сплю. Потому что лежу на мехах абсолютно голая в незнакомой спальне. Окон здесь не было, но был пылающий жаром камин, пару кресел перед ним, украшающие стены фрески с изображением моря и гор. Я будто оказалась в стилизованном отеле. Подо что только стилизованном?