Обозримый Машей внешний хаос: собственная запущенность, грязная посуда, бутылки и соски, нескончаемые мокрые штанишки и памперсы, постылый маршрут к стиральной машине, а от нее к сушке, пыль и грязь в доме, которые не убывают, сколько ни убирай, – перетекает в кашу в голове. Молодая годами Мария начинает чувствовать себя совершенно непривлекательной и жухлой, дошедшей до коровьего отупения и маразма. Ей начинает казаться, что жизнь с ее соком и красками стремительно катится к закату и впору уже повязать платочек бабушкой и ждать внуков.

2. Машин муж, или

Big

boss

Вызывают восхищение мужья, которые помогают своим женам: подбадривают и хвалят, умеют слушать, берут на себя часть домашних забот или заботу о детях, находят деньги и время на нужды и желания женщины и семьи, любят путешествия и так далее. Однако едва ли возможно, чтобы все эти достоинства заключал в себе один человек. Каждый по-своему понимает, что значит любить и в чем эта любовь должна выражаться1, поэтому кто-то с удовольствием посидит в декрете, чтобы жена вернулась на любимую работу, кто-то будет сам пахать и грызть землю, а кто-то готов спокойно, не хватая звезд с неба, корпеть от звонка до звонка, чтобы, вернувшись в милый дом, поиграть с детьми, помочь жене на кухне и прочее.

Машин муж – чрезвычайно увлеченный персонаж, из разряда грызущих землю и даже глотки, если попадутся, а потому и занятой.

Мужчины, сильно увлеченные чем-то, невероятно притягательны. Они как будто самодостаточны: никого и ничего не замечают, кроме себя и своих чудесных игрушек. Однажды в их прекрасный мир врывается необычная женщина, срывает крышу с кукольного домика, подставляет надменного отшельника под яркое солнце и обнажает все несовершенство его парадиза. А он и счастлив, но не менее деловит. Женщина отныне служит ему вдохновением для новых свершений и стимулятором карьерного роста.

Развитый инстинкт добытчика заставляет мужчину намертво впиваться в цель и беззаветно следовать за ней в неведомые дали. Иными словами, все свои яйца альфа-самец кладет в одну корзину – корзину воздушного шара, в котором летит к своей звезде, как вечный путешественник Фриана2. Ему непонятно, к чему слова, бытовая безделица и бесполезные шатания по миру, если вокруг столько всего интересного, если охотник приходит с добычей, а творец создает чудо?

Вернемся к Маше, жене этого прекрасного мужчины, которая относительно недавно родила.

Итак, каждый день молодой мамы превратился в день сурка, к тому же она растеряла способность рассуждать здраво и в каком-то смысле сама впала в детство.

Конечно, ей хочется постоянного ободрения, физической разгрузки и передышки от быта.

Любящий муж, какой бы он там ни был альфа, не отстраняется от жены: он рядом, поддерживает ее как может. Однако все время держать ее в объятиях, целовать ей ручки и гладить по головке у него нет ни времени, ни желания. Сочувствие чужой слабости возможно только при условии, что сочувствующий сам становится слабым: чтобы обнять того, кто стоит на коленях, нужно и самому склониться. И только потом, если хватит сил и духа, подняться и поднять товарища. Мало людей, которые искренне сочувствуют, плачут и скорбят вместе со страдальцем, а в следующую секунду, сбросив с себя тяжкий груз горести, принимают волевые решения и отдают судьбоносные приказы, не обремененные тяжкими думами минутной давности.

Сочувствие и сострадание отнимают слишком много энергии и не дают видимого эффекта, а лишь укрепляют беднягу (или бедняжку) в слабости, тем более они излишни, когда стенания и жалобы, с точки зрения наблюдателя, надуманны и временны, как, например, неприятности Маши в декрете.

Если человек, в особенности мужчина, увлечен своими делами, его жилетка не годится для слез. Да и не жилетка это вовсе, а бронежилет, который с радостью рикошетит удары судьбы, а от женских слез только ржавеет. За таким можно лишь спрятаться и в длинной его тени самой себя пожалеть, если есть на то желание.

Дело в том, что мужчина, по крайней мере увлеченный, не воспринимает состояние и положение декретной жены как какую-то проблему, как то, из-за чего нужно переживать. Естественно, есть определенные неудобства и перемены, но ему, здравомыслящему и адекватному, совершенно очевиден их временный характер. Скорее всего, жизнь такого мужчины и его отношение к жене мало поменяются с рождением ребенка: с одной стороны, он не будет жертвовать сном и комфортом, не будет растрачивать бесценную энергию на несмышленыша, не будет менять своих привычек и впрягаться в дополнительные обязанности. Зато, с другой стороны, он не станет обращать внимания на невыгодные изменения внешности супруги, будет обеспечивать ее и ребенка материально и, возможно, даже хвалить ее.

Как бы то ни было, муж для любящей жены до поры до времени все равно остается выше звезд и ярче солнца, глотком свежего воздуха и связью с тем миром, в котором женщина жила до своего материнства, ибо круглосуточное пребывание при маленькой персоне – совсем не курорт. Ей столько всего хочется рассказать, столько всего хочется услышать, хочется проявить заботу о своем благоверном, и она лезет из кожи вон, чтобы приготовить ему ужин, прибраться или как-то иначе его побаловать.

Но что происходит, когда господин директор / биг босс / шалтай-болтай / кто-то другой, шибко занятой, возвращается домой вечером, естественно, позже того времени, когда все приличные отцы семейств уже дома?

Жена начинает без умолку болтать про отрыжки и сопли, про сыпь на левой пятке чада, про то, как она отмывала пол от каши, и в лучшем случае добавит, что у Волочковой новый любовник.

Теперь, исторгнув все накипевшее, она готова слушать. Но что тут скажешь? И муж, скорее всего, сочтет за благо не загружать эту и без того беспокойную голову и отделается отговорками, не предполагающими продолжения беседы: «на работе все хорошо», «да, все починили», «все как обычно» и т. д. и т. п. Скажу сразу: это неправильные ответы.

Ужин тоже редко служит платформой супружеского общения. Муж либо приходит сытым, либо ест наскоро и переключается на телевизор, планшет, телефон, танчики, если, конечно, не успел это сделать во время трапезы. Между прочим он бросает жене «спасибо» и с чувством выполненного долга утыкается в какой-нибудь экран и / или укладывается на диван и пытается через спутник поймать свою дозу расслабления и отдыха. Тут же его одолевает сон, и до утра он остается в объятиях Морфея, хотя в объятиях жены спать было бы слаще.

Даже совместные поездки подчас лишены не только романтики, но и какой-то общности. На завтраках, обедах и ужинах муж обегает шведский стол, наскоро ест и берется за телефон или ноутбук; на пляж или горы тащится без особого удовольствия, ибо все мысли его в другом месте; постельным играм он предпочитает здоровый сон. Происходит все это независимо от того, отдыхают ли супруги вдвоем или с детьми. Моменты расслабления, конечно, случаются – и он спокойно жует мясо, пьет вино, плавает или исполняет супружеский долг, но это лишь исключения, подтверждающие правило. Женщина остается предоставленной самой себе и детям.

Из описанных выше сцен напрашивается вывод, что молодой и занятой отец – просто бессердечная сволочь по отношению к своей загнанной бытом супруге. Но это не так.

Мужчине, как и любому человеку, который не находится в декрете, действительно неинтересно все то, что может рассказать женщина, занятая скучной, но необходимой работой. Кроме того, видя, сколько у Маши хлопот, муж не хочет взваливать на нее еще и свои проблемы. Да и смысла очевидного в этом нет. Едва ли человек, чья голова, как говорится, работает на кастрюлю, поймет и выскажет дельное мнение.

Гася беспокойства жены на свой счет, муж вроде бы бережет ее и, возможно, даже стремится сэкономить ей время, которое она может потратить на себя.