– Ваш конь, милорд, – сказал он.

– Но как вы узнали… – растерянно начал Утер.

– Я здесь чтобы услужить вам, – прервал его слуга и быстро скрылся из виду. Утер отбросил странные мысли и, погладив животное, запрыгнул в седло.

– Ристалище недалеко за городом, – сказал подъехавший Эдмунд. – Едем же!

Вереница всадников резво направилась по небольшой дороге мимо деревеньки, мимо леса. Погода стояла замечательная. Солнце заливало лучами подледеневший снег, хрустящий под копытами коней. Не было ни малейшего дуновения ветра, и деревья стояли недвижно. Мороз не обжигал, как в день приезда Утера. Рыцарь, уже соскучившийся по своему коню и быстрой езде, чувствовал себя великолепно.

Вскоре его взгляд уловил впереди некое сооружение. Это была трибуна, на которой уже толпились люди. Напротив нее располагался длинный барьер, вдоль которого должны были скакать на своих конях рыцари во время турнира. По мере приближения Утер стал различать людей. Он узнал многих гостей вчерашнего пира, многих рыцарей, но здесь было и много простого люда. Такой турнир был для всех захватывающим зрелищем.

Подъехав к ристалищу, воители стали готовиться. Кто-то приехал уже в доспехах, кто-то стал облачаться здесь с помощью своих оруженосцев, если они у них были. Утер еще раз оглядел трибуну. По центру располагалось роскошное ложе, охраняемое стражей. Однако в нем никого не было – король еще не прибыл.

– Его Королевское Величество не должны никого ждать, – сказал Эдмунд, уловив взгляд Утера. – Поэтому он всегда появляется последним. Как только он прибудет, турнир и начнется.

Не успел Эдмунд закончить фразу, как раздался звук фанфар. Со стороны города приближалась торжественная процессия. Впереди ехали два воина на белых конях. На них были красные тканевые одеяния поверх кирас с изображением королевского герба. В правой руке они держали свои мечи острием вверх. За ними скакали два герольда, которые и возвещали прибытие короля фанфарами. Дальше двигалась крытая повозка, в которой, судя по всему, и находился правитель. Завершали процессию еще два воина, такие же, как впереди.

Повозка остановилась у трибуны. Фанфары затихли, и один из герольдов, соскочив с коня, открыл дверь. Из повозки показался король Герберт. Он был одет легко, по-походному, но, тем не менее, в его облике читались мощь и величие. Он окинул искрящимся взглядом ристалище. Казалось, будто он сам готов запрыгнуть на коня и ринуться в бой. Из повозки его кто-то окликнул, и он, опомнившись, подал руку жене. Затем, он помог выйти дочери, и все трое поднялись на трибуну, в королевскую ложу. Герберт еще раз довольно осмотрел ристалище и кивнул распорядителю. Тот, мужчина в цветастой одежде и в ярко-красном шапероне, подошел к гигантской трубе, установленной на краю трибуны. Она начиналась с узкого горлышка и, постепенно расширяясь, заканчивалась гигантским раструбом.

– С позволения Его Величества, короля Радограда, Герберта, рыцарский турнир в честь совершеннолетия его дочери, принцессы Каролины, объявляю открытым! – прозвучала громогласная речь, которую, вероятно, было слышно и в самом городе.

Рыцари суетливо стали скапливаться рядом с распорядителем. Тот держал в руках большой свернутый свиток. Он немного развернул его, чтобы прочесть:

– В первом поединке, – начал он, приложив рот к гигантской трубе, – участвуют сэр Эдмунд и сэр Родерик.

К Эдмунду подошел слуга и вручил ему турнирное копье.

– Ну что ж, – сказал молодой рыцарь, принимая оружие, – мне оказана честь начать этот турнир! Надеюсь, нам не придется встретиться на ристалище слишком рано! – он повел коня к краю барьера. С другой стороны показался второй участник, очевидно, сэр Родерик.

– Смотри, как бы нам совсем не довелось встретиться, – насмешливо кинул ему вслед Утер.

Спустя минуту рыцари уже мчались навстречу, направив друг на друга копья. Еще мгновение – громыхнул удар. Копье Эдмунда ударило точно в цель, копье же соперника скользнуло по щиту молодого воина, не причинив ему никакого вреда. Родерик выпал из седла на землю, покрытую утоптанным снегом, и болезненно застонал. Эдмунд сделал круг и победоносно проехал вдоль трибун, подняв над головой копье.

– А парень неплох, – подумал вслух Утер.

– Победитель – сэр Эдмунд, – возвестил герольд. Эдмунд медленно подъехал к Утеру и поднял забрало. Он раскраснелся и выдыхал изо рта облака пара. Его лицо озаряла молодецкая улыбка.

– Вот, как нужно сшибаться! – победно воскликнул он.

– Неплохо, неплохо, – сказал Утер и похлопал Эдмунда по плечу. Молодецкий задор юноши передавался и ему. В груди уже бурлило желание поучаствовать самому. – Только не задирай нос.

– Следующий поединок, – снова загремел голос герольда. – Сэр Утер и сэр Мартин.

– Но, – после мгновения восторга Утера что-то обеспокоило, – у меня нет… – он не договорил – рядом с ним возник слуга с турнирным копьем в руке. Утер с сомнением сдвинул брови, но делать было нечего, и он принял копье. – Какой хороший баланс, – приятно удивившись, воскликнул он, покачивая оружием в руке. – Такое ощущение, будто его изготавливали специально для меня.

– Тебя уже ждут, – Эдмунд указал на барьер. В дальнем конце стоял всадник. Это был рыцарь вдвое больше того, с которым сшибался Эдмунд. Утер довольно улыбнулся.

– То, что нужно, – крикнул он, пришпорив коня. Он остановился напротив сэра Мартина у ближнего края барьера, и, радостно глядя на соперника, перехватывал в руке копье, дожидаясь сигнала.

– Он даже не носит шлема, – слышались разговоры с трибун. – Мартин его уничтожит.

Утер, не отводя взгляда от противника, захохотал. К нему подбежал парнишка со щитом в руке, но он отмахнулся, даже не взглянув на него. Один из распорядителей взмахнул флажком, и сэр Мартин стремительно бросился вперед. Утер последовал его примеру. Парнишка-оруженосец испуганно отпрыгнул прочь. Публика затихла. Сэр Мартин, казалось, весил тонну – таким гигантским он был в своих массивных латах на большом боевом скакуне. Утер же, напротив, выглядел легким, несмотря на надетые доспехи. Он мчался, как стрела навстречу добыче. Над ристалищем вновь раздался грохот. Вся трибуна разом ахнула. Каролина, вскрикнув, закрыла лицо руками. Копье сэра Мартина ударило в плечо Утера и разлетелось на мелкие щепки. Его владелец же, лежал поверженным на земле, а Утер, как и Эдмунд, делал победоносный круг вдоль трибун, отбросив обломок своего копья.

– Как это возможно? – воскликнул король Герберт.

– Что случилось? – всхлипнула Каролина, не глядя на ристалище. – Он мертв?

– Он не только выдержал удар сэра Мартина, но и выбил его из седла! – воскликнул Герберт и неистово захлопал. Публика незамедлительно поддержала его. Каролина, не веря своим ушам, отняла руки от еще слезящихся глаз. Утер как раз проезжал мимо нее. Он бросил на нее пылкий взгляд, и ей снова пришлось закрыть лицо руками, дабы не видно было, как она покраснела.

– Наша встреча близится, – бросил Утер Эдмунду, подъехав к нему.

– Сейчас ты рад, – ответил юноша, – может, потом ты об этом пожалеешь, – с деланной язвительностью добавил он. Утер радостно засмеялся. Соревновательный дух – одна из тех вещей, которые он так любит в людях.

Герольд стал объявлять следующий поединок. Один за другим рыцари подъезжали к барьеру. Один всегда возвращался на коне, другой в лучшем случае уходил пешком. Чаще – проигравшего уносили слуги. Несколько раз герольд называл имена Эдмунда и Утера. Несколько раз оба рыцаря триумфально проезжали мимо короля, отвешивая ему и его семье поклон. Несколько раз они подбадривали друг друга угрозами будущей встречи у барьера, пока, наконец, Утер не выбил из седла своего последнего перед финальным поединком соперника.

– Еще один бой, – сказал Эдмунд. – И мы с тобой сразимся!

– Жду с нетерпением! – Утер хлопнул рыцаря по плечу, и тот направился к барьеру.

Его соперником оказался щуплый на вид рыцарь, на худой кобылке. Эдмунд, оглядев соперника, усмехнулся и, оглянувшись на Утера, указал на него рукой, как бы говоря: «Ты следующий». Распорядитель махнул флажком, и рыцари двинулись друг на друга. Утер не успел ничего понять, как Эдмунд уже лежал на снегу, корчась от боли. Щуплый рыцарь молниеносно ударил его, как шершень, и уже готовился к следующему поединку на краю ристалища. Слуги резво подбежали к Эдмунду с носилками и стали уносить его прочь. Утер подъехал к ним.