После возвращения из монастыря все разошлись по своим комнатам, чтобы отдохнуть. Дом погрузился в сонную тишину. Только Алонсо не мог никак заснуть. Он думал о Маше. Её улыбка и бездонный небесный взгляд преследовали испанца, едва он закрывал глаза. Поворочавшись с боку на бок, Торрес решил спуститься в гостиную. Из окон просторной комнаты открывался вид на заснеженный лес и двор. Мужчина увидел, как недалеко от дома Мария обнимается с огромной косматой собакой. Треплет её за ухом, гладит бока. Грозный пёс, больше похожий на медведя, с удовольствием лёг на спину и подставил живот для почесушек.

В очередной раз Алонсо задумался: как такая ласковая и нежная девочка могла вырасти у жёсткого дельца Залесского? Просто парадоксально.

Маша почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Она огляделась по сторонам и наткнулась взглядом на испанца, стоящего у окна. Улыбнувшись, помахала рукой Торресу. Он улыбнулся в ответ и тут же скрылся в недрах дома.

***

Ужин проходил в практически семейной атмосфере. Во главе стола восседал Борис. По правую руку от него – Ольга, по левую – Алонсо. Рядом с испанцем сидела Маша, а напротив неё – Хуан с Эльвирой. Залесский с неудовольствием отметил про себя, что ему придётся хорошенько раскошелиться за услуги ночной феи, которая превратилась в круглосуточную.

– А вы уже видели Москву? – спросил Борис, обращаясь к гостям. – Мари, переведи.

– Нет, у нас не было времени. Из аэропорта мы сразу же поехали к Вам на встречу, – ответил Алонсо. – Но мне бы очень хотелось посмотреть столицу. Думаю, на обратном пути мы с Хуаном задержимся в Москве на пару дней.

– О! Замечательная идея! Мари прекрасно знает город и с удовольствием покажет вам его. Правда? – отец выразительно посмотрел на дочь. Взгляд Бориса говорил о том, что девушка непременно должна согласиться.

– Не стоит беспокоиться. Мы наймем гида. Наверняка, у Марии много других, более приятных дел, чем водить нас по музеям, – вежливо улыбнулся Алонсо.

– Ну что Вы, что Вы…– развёл руками Залесский. – Какие гиды! Мари лучше их всех. Я за неё ручаюсь.

– И всё же, – попытался возразить испанец.

– Мне это будет в радость, – подала голос девушка, сломавшись под суровым взглядом отца.

– Ну, вот и порешали! – довольно воскликнул хозяин дома.

Маша увидела, как в глазах папы появилось одобрение. На долю секунды ей даже показалось, что во взгляде родителя промелькнуло что-то похожее на благодарность.

– Завтра утром мой водитель отвезёт вас в Москву. Не стоит откладывать приятные развлечения на потом.

***

Внедорожник класса люкс уносил Машу и Алонсо из подмосковной усадьбы Залесских. Хуан отказался ехать в Москву. Ему больше нравилось проводить время с Эльвирой в спальне, нежели восторгаться достопримечательностями столицы.

В глубине души Мария испытывала радость о того, что проведёт время в Москве вдвоём с Алонсо. Приказы отца были здесь ни при чём. Немногословный спокойный испанец нравился девушке с каждым днём всё больше. Маша с удовольствием вдыхала утончённый цитрусовый парфюм мужчины. Кровь быстрее бежала по венам, когда Торрес улыбался девушке. Иногда ей казалось, что он смотрит на неё по-особенному. С теплотой и нежностью.

Столица встретила Машу и Алонсо ужасными пробками, шумом и суетой. Водитель отвёз пару в центр города. Торреса впечатлил масштаб Красной площади и сам Кремль. Иностранец с интересом рассматривал купола Собора Василия Блаженного и даже хотел зайти в Мавзолей, но тот был закрыт для посетителей. Испанец удивлялся смешению эпох и культур в российской столице. Противоречия, поджидавшие Алонсо здесь на каждом углу, вносили сумятицу в мысли.

– В Испании никогда бы не стали беречь символы предыдущего политического режима, – сказал Торрес Маше, когда они зашли в кофейню, чтобы передохнуть и согреться. – А у вас до сих пор чтят советских вождей и одновременно возводят церкви, которые эти самые вожди уничтожали.

– Ну, это же просто дань уважения истории, – пожала плечами Мария, делая глоток облепихового чая.

– Борис говорил, что ты жила в Испании. Правда? – Алонсо медленно размешивал сахар в чашке с кофе.

– Да, я там училась два года, – кивнула девушка.

– Ты хоть раз видела памятники Франко или его приспешникам? Слышала, что люди с восхищением вспоминают о временах фашизма?

– Но у нас-то не было фашизма, – резонно парировала Мария.

– Нет, – согласился Алонсо. – Только тоталитаризм. По мне, так это одно и тоже.

Маша промолчала. Политика и история не были сильной стороной девушки. Она выросла в тепличном мире, где правила устанавливал её отец. Никогда не знала лишений и голода. И всё о чём мечтала, так это о любви и тихой жизни.

– Я думаю, разрушение не может принести ничего хорошего. В России есть много людей, которым дорого советское наследие. Было бы неправильно насильно искоренить его. Мир хорош в своём разнообразии, – наконец, произнесла Мария.

Торрес посмотрел на девушку с долей удивления. В принципе, мысль, которую пыталась донести до него Маша, была очень разумной. Но с другой стороны, испанец знал, что в реальности такие идеи нежизнеспособны. Всегда кто-то подавляет кого-то. А мирное разнообразие – всего лишь иллюзия.

– А что ты изучала в Испании? – сменил тему испанец. Ему не хотелось быть тем человеком, который разрушит мир розовой сладкой ваты, который царил в голове Марии.

– Конструирование и моделирование одежды.

– О! Так ты дизайнер? – снова удивился Алонсо. До этого момента он не задумывался, что у Маши может быть какая-то профессия.

– Да, я – модельер, – девушка аккуратно откусила пирожное-корзиночку, наполненное сгущённым молоком и малиной.

– Интересно. И в каком доме моды ты работаешь?

– Ни в каком, – смутилась Мария. – Я бы хотела запустить собственную линию одежды. Но отец не видит в этом финансовой выгоды, поэтому отказывает мне в деньгах.

– Ну а сама ты не пробовала заработать? – чуть насмешливо спросил Торрес.

– Пока я работаю над портфолио. Хочу разослать его по ведущим домам моды. Может, кому-то приглянутся мои идеи. Ну а ты? Долго трудился, чтобы попасть на вершину пищевой цепочки? То есть, бизнеса, – простодушно улыбнулась Маша.

– Не особенно, – хмыкнул Алонсо. – Нам с братьями достался хороший капитал от отца. Я лишь его приумножил. Попасть на вершину пищевой цепочки, как ты выразилась, не трудно. Куда сложнее удержаться там.

– Ты сказал «нам с братьями». Хуан не единственный твой брат?

– Хуан – младший. Есть ещё средний – Диего. Но он живёт в Аргентине.

– Ух ты! Продолжает испанскую экспансию по заветам предков-конкистадоров? – засмеялась Мария.

– Возможно, – нахмурился Торрес. По выражению его лица, Маша поняла, что разговор о Диего неприятен Алонсо. Поэтому, она решила не углубляться в данную тему, а предложила:

– Пойдём на каток!

– Куда? – смоляные брови мужчины взметнулись вверх.

– Кататься на коньках. Здесь недалеко залит каток у ГУМа.

– Но я не умею. Никогда в жизни не катался на коньках, – Алонсо немного занервничал. Его снова втягивали в русские забавы.

– Это просто! Я тебя научу! – Маша вскочила со стула. Обречённо покачав головой, испанец понял, что отказаться не получится.

Испытания для Торреса начались с коньков, которые пришлось брать напрокат. Мужчину коробило от мысли, что он надел обувь после неизвестно кого. Но энтузиазм и задор русской девчонки был настолько заразительным, что Алонсо переборол брезгливость и, неуклюже ступая, выкатился на лёд.

Мария нарезала вокруг несчастного испанца круги, как заправская фигуристка. В детстве, до того, как отец отправил её учиться в Европу, Маша занималась фигурным катанием с личным тренером. И даже спустя годы не потеряла навыки, приобретённые когда-то.

– Ну же! Смелее! – кричала Мария Торресу, который вцепился в бортик катка обеими руками. Ноги разъезжались и не слушались мужчину.