— Т'Ан Морврен, Т'Ан Медуэнин, приветствую вас. — Проходивший мимо нас темногривый Хранитель Источника поклонился, спеша вниз через ряды сидений к группе других Хранителей Источника и Говорящих-с-землей. Подошли аширен в мантиях Дома-источника, почтительно предложив травяной чай. Хал движением руки отослал их обратно. Глаза Блейза встретились с моими. Он улыбнулся. А затем повернулся в сторону, чтобы ответить на вопрос с'ана в имирском платье, заверил его в чем-то и отправил прочь.

«Вот и мы здесь, — подумала я. — Хал, постаревший и седогривый, но излучающий все достоинство Морского маршала, Блейз, прекрасно смотревшийся в римонских сапогах и брюках из кожи мархаца и в безрукавой куртке из ткани хирит-гойен . Мы, те, с чьим мнением считаются, кого уважают, стоим здесь, где когда-то стояли Сутафиори, СуБаннасен и Орландис, когда Блейз был обносившимся наемником, Хал — тайным агентом, а я — никем с широко раскрытыми глазами и энтузиазмом молодости».

— Могли ли вы поверить в такое? — произнес коренастый ортеанец, и его наполовину изуродованное лицо исказила знакомая улыбка.

Хал опустился на каменную скамью.

— Нет, когда вы гнали нас от Эт в Большие Топи.

— А также в Корбеке, — сказала я, — когда вы давали ложные показания против меня на суде в Доме-источнике.

Блейз усмехнулся. Затем посмотрел вниз на Хала, и выражение его лица стало серьезным.

— Тогда я был наемником. У меня был заключен контракт, и я следовал правилам. Так уж я привык делать. Вам это должно быть известно, потому что я годами служил вам в Морврене и никогда не хотел быть Т'Ан .

Халтерн обхватил шестипалыми руками рукоятку посоха. Затем вздохнул, обвисая ослабшим телом.

— Мы слишком много лет дружим, чтобы говорить о «службе»… или я не прав?

— Нет, — возразил Блейз. Он беспомощно взглянул на меня. — Скажите ему, С'арант . Почему бы не предоставить телестре возможность вести дела с Побережьем, как они всегда это делали?

Халтерн резко вставил:

— Вы солдат. Вам понятна разница между рейдами кораблей и вторжением.

— Нужно принимать в расчет и технику Земли, — сказала я. — Оружие с Земли. Вам… нам… необходимо заключить мир с Побережьем. Или, чего доброго, Компания решит использовать военные силы Кори, а их способы прекращения войны могут оказаться хуже, чем ее начало. Блейз, вам доверяют, с'ан прислушиваются к вам, так поймите же, ради Бога, что вы должны занять позицию. Станьте Т'Ан Римон. Станьте любым, кем бы ни пришлось стать.

Он задумчиво посмотрел на меня. Почувствовав, что впадаю в риторику, я подумала: «Как мне выразить свою мысль?»

— А если решение Ста Тысяч не понравится Земле? — спросил он.

— Наплевать мне на Землю…

Оба пораженно уставились на меня. Я ощутила себя беззащитной. Один еще молод, другой стар: солдат и политик… Я в панике оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что этого никто больше не слышал. Дуг Клиффорд находился внизу с группой Говорящих-с-землей. Кори Мендес вошла через другой вход с дальней стороны, без Ромаре Керис-Андрете. А потом я заметила улыбающегося Блейза и мягкий юмор в глазах Хала.

— Опасно переступать эту грань, — тихо сказал Хал. — Обратного пути нет. Ваши люди, если бы они узнали об этом, не простили бы такого.

Блейз вмешался:

— Разве это имеет значение? — Обнял меня, а затем, отступив назад, обратился к Халтерну: — Вы, Бет'ру-элен, назовете ли вы себя Т'АнСутаи-телестре , когда наступит Летнее солнцестояние?

Светлые глаза Халтерна прикрылись перепонками. Свет свечей и проникавшие через прорезь в куполе лучи солнца разрисовывали тенями лицо Хала, по выражению которого мне никогда не удавалось угадывать с легкостью его мысли. Он сказал:

— Если бы я был помоложе…

А Блейз очень рассудительно проговорил:

— Я не могу нести это бремя. Я воин, а не политик. За годы, проведенные в Морврене, я узнал только то, что никто не знает достаточно, чтобы отдавать приказы всем Ста Тысячам.

Я сказала:

— Этого всегда никто не знал, однако кому-то, тем не менее, нужно принимать решения.

На его обезображенном лице появилось хитрое выражение.

— Вы подводите нас к своим замыслам.

— Либо вы малодушны, — сказала я и увидела на его лице вспышку гнева, превратившего шрамы в нечто чудовищное, — либо вам известны ваши недостатки. Не знаю. Вам бы нужно поскорее в этом разобраться.

— Да, — сказал Халтерн, — времени у нас немного.

«Мы оба рьяно выпихиваем тебя с пристрастием, — подумала я. — С присвоенных нами позиций превосходства, принуждая тебя к тому, чего сами не будем или не можем делать».

А если бы я была Т'АнСутаи-телестре ! В этом моем городе Таткаэре, в чарующей атмосфере середины лета, а снаружи — военные корабли Побережья, голодное лицо Сетри, мечта об империи в Кель Харантише и обитатели другого мира, которые начали нести знания, а заканчивают ввозом оружия…

— Да, — прервал мои размышления голос Блейза, и я подняла голову, чтобы встретить его взгляд: он говорил так, словно мог читать мои мысли.

Я сказала:

— Мне жаль, что мы когда-то пришли сюда. На Каррик V.

Он встал, слегка приподняв подбородок и положив руки с когтеобразными ногтями на рукоятки харуров . Его взгляд скользил по круглому залу, по мужчинам и женщинам во всем многообразии одеяний из Мелкати, Римона, Ремонде, Морврена, Кире… по ровным коричневым кирпичам купола и лучу света, вонзающемуся через прорезь в крыше в черное отверстие Источника. Поднялся и стих гул голосов. Шипели свечи из воска бекамилов . Легкий теплый ветерок залетал с внутреннего двора, неся запахи кацсиса , помета мархацев и варившейся пищи. Он сказал:

— Керис-Основатель разметил границы телестре . Это было после падения Империи, когда наступил хаос. А я люблю землю. Я смотрю со стороны и почти не бываю в Медуэнин, но с нею связаны все мои воспоминания, и я скорее отрежу себе руку, чем увижу, как телестре станут уничтожать чужестранцы. Изменять значит разрушать. — Затем пожал плечами и добавил с уверенностью наемника: — Иногда изменение должно происходить.

Халтерн перехватил мой взгляд. И я подумала: «Да, я знаю, что только тот, кто смотрит на все со стороны, обладает способностью видеть подобные вещи. Сторонние люди, такие, как ты, я и Блейз Медуэнин».

— Станьте Т'Ан Римон, — сказала я. — По той самой причине, что я не могу себе представить Ромаре Керис-Андрете, говорящего то, что вы только что сказали.

Блейз так захохотал, что все находившиеся под куполом повернули головы в нашу сторону. В этот миг мы были такими, как прежде: наемник, секретный агент и посланница. Хала задыхался от скрипучего смеха. Я ухмылялась.

— Подробнее поговорим об этом попозже, — сказал Халтерн. — Идемте вниз и побеседуем теперь с Хранителем Источника. Здесь есть Говорящие-с-землей из всех семи провинций. Хочу побеседовать с ними, послушать, что говорят о наиболее отдаленных телестре . Они слышали обо мне в Морврене. Я хочу знать, не назовут ли они это всего лишь очередным безумием Свободного порта — мысль о том, что мужчины и женщины Побережья могут прийти сюда и разделить между собой заброшенные земли.

Я пошла за ним вниз по ступеням к следующей скамье. Блейз остался стоять, и я оглянулась назад, подняв голову. Бывший наемник сказал:

— Когда с'ан попросят меня снова, я буду назван Т'Ан Римон.

Двое суток длиной в двадцать семь часов ушло на переговорный марафон. Каждый ортеанец в городе (а они продолжали прибывать сотнями) слышал о «разделе земли» и хотел говорить об этом с Т'Анами , с такширие и с пришельцами из другого мира. Особенно с пришельцами. Их протесты были многочисленными и отчаянными. Поздно вечером Третьего дня Восьмой недели Дуресты я вернулась, пошатываясь от изнурения, в Арентине на Западном холме. Остановилась во внутреннем дворе дома телестре , взглянула в голубое небо, сиявшее дневными звездами, и подумала: «Есть ли у нас шанс?»